- Да, даже двойня! - восторженно добавила Воронья.
- У вас?! - обернулся Иванушка, удивлённо воззрившись на девочек со ступеньки. Встать он не мог, ибо свято место пропустовало ровно секунду. "Дядя Ваня, а ты правда царевич?" - поинтересовались девчушки-двойняшечки, смущённо теребя платьица, и получив в подтверждение своих догадок не менее смущённый кивок, тут же перешли к следующей стадии знакомства: - А можна-а к тебе на коленки-и-и?" И вряд ли это был вопрос...
- Вань, не тупи - у Находки, конечно, - успокоила мужа Сенька, а пацаны захихикали. - Ну ладно, шайка-лейка. Так я всё же интересуюсь...
- Пусти, дурак! Дорогу! Пусти, я сказал, босота!.. Ваше высочество!
Через недовольно ворчащую толпу продрался паренёк совсем иной наружности - в синем расшитом золотом камзоле, синих же панталонах с белыми чулками, и обутый не в грубые ботинки, а элегантные туфли. Оказавшись, наконец, перед повозкой, он попытался стряхнуть повисших на локтях Снегирчу с Грачиком, не смог и, прямо с ними на прицепе, выполнил изысканный поклон с подметанием воображаемой шляпой подставленной туфли...
- Виконт Питоний из рода Брентлеев, к вашим услугам! - важно сообщил он. - Прошу простить за эту встречу, ваши высочества. Что делать, простые граждане так не воздержаны в эмоциях. Но если вы соблаговолите проследовать за мной, вам будет предоставлено всё, полагающееся по сану.
И он снова подмёл "шляпой" туфлю, поклонившись сначала замершему с приоткрытым ртом Иванушке, затем - скептически ухмыляющейся Серафиме, а потом, почему-то, Мыське, которая на это изобразила такой фунт презрения, что даже целый центнер. Рядом тихо скрипел зубами Кысь.
- Петька, отвали, они к нам приехали, - выразила общую мысль Воронья.
- Извини, Вороша, но в присутствии царственных особ просто "отвалить" этикет не позволяет.
- Даже если я попрошу? - подала голос Мыська, странно выделив своё "я".
- Даже, если вы, сударыня, - с не менее странной заминкой согласился виконт.
- Ну, так мы поможем! - вновь подступили Снегирча с Грачиком, отпустившие младшего Брентлея на время дипломатических переговоров.
- Потише, там, черноштаные! - вклинились с тылу два здоровых парня в таких же камзолах, как на виконте, только зелёном и фиолетовом, а третий мелкий, но самый грозный, даже вперёд протиснулся: - Да, потише!
- Ах ты ж, белоножка паршивая! - моментально оказался рядом Кысь и навис над мелким.
- Баронеты, не будем устраивать эль-скандаль при гостях... - попытался осадить товарищей юный Брентлей, но конфликт перешёл, кажется, в ту фазу, когда слова уже не действуют... разве что такие:
- СТОЯТЬ, ЧЕЛОВЕК ПЯТЬ! Чего хлопочем, жить не хочем?!
Серафима с Иваном удивлённо оглянулись, а царевна ещё подумала, что где-то уже такое слышала. Раздвигая толпу детей, как гуси в деревенском пруду ряску, к ним продвигалась целая делегация. Впереди всех оказался кряжистый бородатый мужик на редкость разбойной наружности. При виде его детвора обоих видов резко скромнела и уступала дорогу.
- Извиняйте, вашества, тока успел! - сообщил он по прибытии. - За энтими сорванцами же нужон глаз да глаз.
- Слушай, а откуда я тебя знаю? - всмотрелась Серафима.
- Так как же! - обрадовался мужик и с гордостью уточнил: - Получали ж! От собственной вашей ручки - два разы-ить! По башке и по кой-чом другом. Разбойнички мы. Бывшие. Клёштом мине кличут.
- Так а, как же?! - развёл руками Иванушка, намекая на неподходящее для бывшего разбойника окружение. "Окружение" ойкнуло и попыталось свалиться коленей. Царевич быстро вернул руки на место и решил пока не жестикулировать.
- А-а-а!.. - хитро ухмыльнулся бывший разбойник. - Так то, за разбойника и взяли. Для примеру. Сторожем я при энтих вот, - мотнул он головой. - А ежели что, так и по-шеям могу. Мне-ить без разницы, барон ты там или херцуг, а всё одно - не балуй! Да вот сами спросите у наших прохвессоров... - указал Клёшт, поступаясь местом следующим членам делегации.
Иванушке при упоминании "профессоров" представилось нечто солидное и благообразное, призванное нести светоч знания в тёмные массы, но действительность ни на солидность, ни на благообразие не тянула. Зато тянула вовсе на другое...
- Фы, уфашаемый коллега, фоспитыфаете троглодитофф! - патетически вопрошал низенький кругленький румяненький мужчина в синей мантии. - Чему может научить фаш "учёный" - только какой палкой сподруччнее лупить по голофе!
- Протестую, коллега! - горячо возражал молодой человек с творческим беспорядком в причёске и потёртой "учёностью" на сюртуке. - Мои, как вы изволили выразиться, "троглодиты" - это просвещённое будущее сего государства, а вот ваш "этикет" - это, как раз, его безрадостное прошлое!
Иванушка приподнялся было навстречу, опять позабыв про груз ответственности на коленях. "Груз" напомнил и усадил его обратно с дружным писком: "Дядя Ваня, не вставай, они так всегда ругаются!"
- Боярин Геннадий? - удивлённо воззрился он из сидячего положения на молодого человека.
- Иван-царевич? - удивился в свою очередь Гена Парадоксов, собственной персоной. - Вот уж не ожидал встретить в наших пенатах. А мы тут, понимаете, открыли первое в мире реальное училище! Будем учить детей настоящей, так сказать, науке.
- Ух ты ж! - восхитилась с высоты повозки Сенька.
- Позфольте!.. Фаши фысочества, позфольте предстафиться! - отодвинул учёного румяный толстячок. - Мессир Мормизо, к фашим услугам, - изобразил он брачный танец колобка, узревшего пышную свеженькую плюшку. - Я есть преподафатель этикета здешней Фысшей школы манер и скромный настафник будущей элиты этого богом забытого царстфа.
- Богом забытый фигляр... - буркнул боярин Геннадий, а Сенька постаралась скрыть усмешку от воспоминания о первом учителе этикета этого царства. - А ещё позёр, франт и вообще - выпендрёжник.
- А фы фообще, сударь, прозектёрщик и нигилист, да! И ещё - осквернитель могил!
- Это называется - археолог!
- Фсё рафно - гробокопатель!
Её высочество царевну Серафиму от этой перепалки разобрал смех. А тут ещё живот, который тоже активно стремился участвовать в научном диспуте... Она уже совсем было собралась остановить спорщиков истинно царским "Ша!", как в переулок, вырвавшимся из запруды горным потоком ринулись волны местного дворянства, отрезая пути к отступлению и надежду на спокойную жизнь.
- ВАШИ ВЫСОЧЕСТВА! КАКАЯ РАДОСТЬ!
Профессора были моментально оттеснены к заборам, дети вытеснены на заборы, а вокруг повозки зарябило от геральдических цветов и парадно-выходных платьев.
- Ах, ваши царственные высочества!..
- Боже мой, ваши царственные высочества!..
- Как мило, ваши царственные высочества!..
- Ваши царственные высочества, что же вас сюда, в Школьный занесло! Вы бы предупредили, и мы бы вам устроили приличествующую царским особам встречу!
- Потому и не предупредили... - хмуро буркнула Сенька, с тоской оглядывая бьющийся о повозку дворянский прибой. Впереди всех оказалась высокая худая дама, словно каланча, возвышавшаяся над обществом.
- Жирафля Жермон, - представилась она. - Племянница нашей несравненной баронессы Иудавии, и покровитель сего храма истинно дворянских манер.
- И так видим, что жирафля... - опередил Сенькин комментарий голос Кыся из-за спины.
Иванушка опять попытался привстать, чтобы ответить на приветствие, но в который раз не смог, остановленный возмущённым писком: "Ай! Ой! Дядь Ваня, да ну её, эту Жирафлю!" Двойняшки снова его усадили и принялись настороженно, как мышки, поглядывать на даму из-под вцепившихся в Иванову шею рук.
Дама усмехнулась с натянутой снисходительностью.
- Ох, да оставьте вы этих маленьких простолюдинок, ваше высочество, их же прикормишь, потом не отвяжешься. Здесь есть представители подрастающего поколения более достойный вашего внимания.
