Когда бийчане поднялись в вагон, Саша хотел войти вместе с нами, ведь беседа наша не завершилась. Но у него не было билета. В те времена проводники, видимо, имели инструкции – лишних в вагон не пускать. Проводница встала скалой. Саша остался на перроне.

И вот едем мы все в одном купе, плавно удаляясь от Барнаула. И вдруг откуда-то сверху раздаётся «стук в дверь». Сначала мы не поняли, что это. Потом мужчины открыли окно, и с крыши вагона в образовавшуюся брешь проник Саша Родионов.

– Привет честной компании! – сказал он, как ни в чём не бывало. Подсел ко мне, и мы продолжили беседу с того места, на котором нас остановила неумолимая сила проводницы. Вот в этом упорстве, в этом несогласии с предлагаемыми рамками – весь человек. Настоящий поэт. Талант, не вписывающийся в реальность, а творящий её самостоятельно. Так Александр Родионов и создавал свои книги – брал кусок реальности и делал его частью своей жизни.

Мы добрались до Бийска. И Саша побывал у меня в гостях – в общежитии для молодых специалистов, на Декабристов, 13. От меня отправился он в гости к Борису Хатмиевичу Кадикову, с которым уже давно дружил. Больше всего меня поразило тогда его умение преодолевать момент. Ведь он не был готов к поездке в Бийск. С собой – никаких вещей. Может быть, и денег не было – что не удивительно для поэта. Но Саша, не раздумывая, сделал то, что считал нужным. Потом состоялся приём в Союз писателей СССР, книги, изданные в Барнауле и Москве «Биография ручья» (изд-во «Современник») и «Портрет реки» (Алтайское книжное издательство), учёба на Высших литературных курсах при Литературном институте им. А. М. Горького. Но это потом.

А тогда, в семидесятые, Саша денно и нощно обитал в Бийске. Старинная деревянная резьба – вот что притягивало его в купеческий Бийск, в старый центр города. С дотошностью, характерной для геологов и археологов, производил он «раскопки» с помощью расспросов «последних из могикан» – мастеров деревянной резьбы, ещё помнивших историю этого ремесла в Бийске. И фотографировал, фотографировал.

Мне так и видится его лёгкая летящая фигура в тихих улочках Бийска. Идёт вдоль деревянных домов, настраивая фотоаппарат на лучший кадр, не просто человек, но Душа Бийска. Так бывает. Человек живёт в другом городе, а Душа его здесь, где спят века в наличниках старинных окон с узорами глухой деревянной резьбы. Где кружевная пропиловочная резьба рассказывает сказку более поздних времён. Где всё ещё живут мастера, знающие секреты деревянного зодчества.

Старый центр Бийска и его заречная часть исхожены были Сашей Родионовым вдоль и поперёк. Вот так в течение многих лет, на ходу, а потом и архивной работой, рождались его «Краснодеревщики» и «Красная книга ремёсел».

Чтобы понять его страсть, его желание вникать в историю ремёсел, нужно было видеть, КАК он бродил по улицам, никогда не уставая и не замечая времени. Нужно было видеть свет его синих глаз, питавшийся изнутри каким-то почти материальным желанием Духа – желанием прикоснуться к тому, что сегодня ещё есть, а завтра всё это уже исчезнет в потоке времени навсегда.

И ведь как он оказался прав! Сейчас в Бийске исчезло уже с лица земли многое из того, что запечатлел тогда его точно найденный кадр. Нет, не просто так пошёл Александр Родионов учиться на геологический факультет. Этот человек был одержим историей, археологией, магией слова и факта.

Неповторим каждый миг жизни. Неповторим и тот период, когда неделями обитая в Бийске, Саша жил, в основном, в старом центре в гостинице «Бия», расположенной тогда в Фирсовском особняке на улице Льва Толстого. Мне доводилось бывать «в гостях» в его временном обиталище, где высокие, неправдоподобно высокие потолки, создавали ощущение дореволюционной сказочной жизни.

Да и сам Александр Родионов был сказкой, слишком хорошей и слишком сложной для пролеткультовского советского человека. Многие ведь жаловались, что не смогли прочесть его романов. Не смогли, потому что степень проникновения в исторические реалии у Александра Родионова превосходит возможности понимания обывателя. В ходе поисков он становился не просто исследователем эпохи, но её свидетелем. Александр Родионов не только писатель. Он исследователь, создавший свою машину времени, которая рождалась, в том числе, и в старинных узких улочках Бийска.

Частым гостем в те времена в нашем городе был и Владимир Башунов. Приезжал он к брату Борису, который жил в общежитии для молодых специалистов на Декабристов, 7. Собирались вечером вчетвером – Саша Родионов, Володя Башунов, Борис и я. Сидели за чашкой чая и разговаривали часами. О чём? Конечно, о поэзии и о жизни.

Где-то рядом шумели сосны квартала АБ. Время текло над нами, закручиваясь в улитку Млечного Пути. Звучали стихи, Борис играл на гитаре. Квартал АБ был молод, как и мы, и казалось, его улицы ведут к великому будущему всей страны. Так мечталось, так думалось в те времена.

Когда произношу имя Саши Родионова, отклик идёт на уровне Души. Сейчас больно вспоминать, как он нашёл меня в 2008 году с помощью телефона. Как и от кого узнал мой номер – не известно, ведь находилась я тогда в глухой деревушке Солоновке, Смоленского района, где жили мои почти девяностолетние родители. В захлёстнутом криминалом селе оставлять стариков одних было нельзя.

Вдруг звонит домашний телефон, который ещё недавно долго не работал из-за снежной бури. И голос Саши Родионова говорит: «Люда, ты знаешь – жизнь прошла!» Это, фактически, всё, что он сказал тогда. Через сотни километров было слышно, что он потрясён. Видимо, именно в тот момент, его сердце и душа почувствовали надвигающуюся катастрофу, хотя тогда ещё ничто не предвещало беды.

Моё сердце сжалось в ответ, ведь найти меня в такой глуши, в доме, заваленном почти по крышу снегами, по тонкой нити телефонного провода передать своё отчаяние – это можно было сделать только в минуту большого потрясения. Прошло пять лет, и Саши не стало.

Я часто уезжаю в старый центр города, брожу по улицам Советской, Толстого, Кирова, Фомченко, Мухачёва, где всё ещё живы старинные деревянные дома с резьбой на крышах и наличниках окон. Многие из них брошены, спрятались в заросли кустарников и деревьев. От них веет безлюдьем и давно прошедшей жизнью. Но в каждом из них мне хотелось бы жить.

Я уверена – Душа Александра Родионова осталась в старом деревянном Бийске и в том деревянном его доме в Барнауле, на улице Пушкина, где он жил в последние годы своей жизни.

И напоследок – стихи, посвящённые другу моей юности, поэту, прозаику, публицисту, краеведу, историку, геологу, вечно идущему по родной земле в поисках ушедшего времени – Александру Родионову, любившему Бийск как никто другой.

1984 г.