– За мной! – скомандовала Нина Алексеевна.

Первый «А» потянулся за своей учительницей. Я и другие родители двигались следом. Недружной толпой просочились в двери, повернули направо, потом ещё раз направо. Лабиринт школьных коридоров гудел от топота бесчисленных детских ног, от гомона и криков. Где-то громко хлопали двери. Кто-то отстукивал стаккато по ступеням. Обычная школьная суета. Конечно, для тех, кто привык к ней.

Нестройная шеренга первоклассников постепенно скрылась, втянувшись внутрь класса. Нина Алексеевна захлопнула дверь. Родители остались без своих любимых чад. Один особенно любопытный дед сразу же прильнул ухом к дверной щели. Слегка приоткрыв рот, он прислушивался к тому, что происходило там, в недрах помещения, где сейчас шёл самый первый в жизни их детей школьный урок. Я пристроилась рядом. Хорошо был слышен громкий голос Нины Алексеевны. Она рассказывала о школьном распорядке, о требованиях к первоклассникам, о том, что необходимо принести завтра на занятия.

– Завтра у нас будут три урока – изучение алфавита, написание букв, счёт и рисование. Поэтому на уроки нужно принести два учебника – букварь и арифметику. Для рисования – альбом и карандаши, или – фломастеры. Всем ясно то, что я сказала? Кому неясно, задавайте вопросы.

– А карандаши нужно принести все или только одну коробку? – раздался тоненький девчачий голос.

– Хватит и одной коробки. Ещё вопросы есть? Ну, если вопросов нет, давайте знакомиться. Я буду называть имя и фамилию, а вы должны отозваться и встать, чтобы все знали друг друга. Итак, первым в списке стоит Арбузов Костя.

Нина Алексеевна называла имена, а я всё ждала, когда дойдёт очередь до сына.

– Саша Борунов, Вася Володин, Игорь Грачёв… Саша Изагашев, Слава Козлов…

Услышала, как сын звонко выкрикнул: «Я!»

– Не так громко, не так громко, – прокомментировала Нина Алексеевна. – Дальше у нас идут – Сёма Лагутин, Даша Максимова, Дима Морозов… Саша Пеннер…Костя Свиридов…

Вот это громкое, почти надсадное «Я!» больно полоснуло по сердцу. Захотелось войти в класс, сесть рядом с сыном, прижать его к себе и защитить от чужих требований, правил, этой нагрузки, которая теперь легла на него. Я и сама плохо переносила что-то неизбежное, обязательное. Всегда в таких случаях хотелось освободиться. Слава почти наверняка чувствовал сейчас то же самое. Слёзы навернулись на глаза – так было жаль сына.

– Ничего, – мысленно успокаивала себя, – он не один. Всем придётся подчиняться дисциплине. Слава привыкнет.

Резко затрезвонил звонок. Я и не заметила, как прошли эти, казалось, бесконечные тридцать пять минут. Уроки для первоклассников были на десять минут короче, чем для других.

– До свидания, ребята! Жду вас завтра к началу уроков, – донёсся голос Нины Алексеевны.

Из дверей повалили мальчишки, потом – девчонки. Славы не было. Я заглянула в класс. Оказалось, сын уронил букет и теперь лазил под партой, собирая упавшие астры.

– Ты так и не отдал цветы?

– Я не успел, – грустно и устало сказал Слава.

Сын долго не мог ни с кем подружиться во дворе. Поэтому я старалась всегда сопровождать его, не мешая, не привлекая внимания мальчишек, лишь наблюдая за их играми издалека.

Однажды Слава увидел, как незнакомый белоголовый мальчик в стороне от всех остальных старательно пытается пройти по кромке фундамента вдоль бетонного гаража. Он почти прилип спиной к стене, раскинул руки и маленькими боковыми шажками передвигался вдоль выступающей ступеньки. Ему было трудно удерживаться на узкой кромке. Любое неверное движение влекло вниз, но мальчик упорно продвигался вперёд, стараясь обойти гараж вокруг. Он напоминал скалолаза. И не важно, что падать пришлось бы с высоты всего в полметра, ведь главное не это. Главное – не упасть совсем.

Слава с интересом наблюдал за мальчиком. Я тоже. Зрелище увлекало, и через пять минут мы уже с азартом гадали – дойдёт ли скалолаз до конца пути. Но тут Слава вдруг подбежал к мальчику и столкнул его с фундамента.

– Зачем ты это сделал? – воскликнула я. Но через секунду уже поняла – сын не выдержал напряжения, не смог больше переживать за ходока.

Мальчик постоял секунду, наблюдая за Славой, и молча направился вдоль гаража к началу своего нелёгкого пути. Снова устроился на узкой ступеньке спиной к стене и двинулся вдоль фундамента. На этот раз Слава последовал за ним. Но очень скоро свалился на землю. Ему явно не хватало опыта. А мальчик продолжал своё скалолазание и, наконец, достиг цели – обошёл гараж вокруг.

Мы аплодировали ему, словно знаменитому цирковому мастеру.

– Как тебя зовут? – спросила я.

– Лёша.

– А это Слава. Мы живём вон в том доме – квартира девятнадцать на пятом этаже. Приходи в гости. Если хочешь, пойдём сейчас. Я напою вас чаем с печеньем и конфетами.

– Нет, я пойду домой. Мне пора. А завтра зайду к вам после школы.

– Ты учишься в восьмой школе?

– Да, во втором классе в первую смену.

– Заходи, – сказала я, – мы будем ждать.

Так началось знакомство с Лёшей, который стал лучшим другом Славы, если не считать друзей одноклассников – Саши Изагашева и Кости Свиридова. Эти мальчишки были друзьями по школе, а Лёша – во дворе. Слава боготворил своих друзей – ему так не хватало мужского авторитета, не хватало отца.

Бийск, 1982 г., улица Мерлина, 4 и Школа № 8.

На новом месте Слава нашёл и новых друзей. Это были ребята, которые жили рядом – либо в том же доме, где и мы, либо – в соседних. Первым из них появился Женька. Своей шустростью, хитростью он был похож на друга детства Валерку – также постоянно выпрашивал игрушки, предлагал менять одно на другое, с удовольствием менял свою одежду на одежду Славы, выбирая вещи поновее. Но при всём при том, во дворе он становился ярым защитником друга. И это, конечно, окупало его недостатки. Слава очень привязался к Женьке.

Я не мешала этой дружбе. Тем более что Женька был весёлым парнем, никогда не унывал, постоянно улыбался, всегда старался находить выход из трудной ситуации самостоятельно.

Слава мог многому научиться у Женьки. Но в то же время, денег на мелкие расходы, например, на завтрак в школьной столовой, Женька никогда не имел. С малых лет пытался решить это своими средствами. Тем же обменом. Менял старую игрушку на новую, а новую продавал кому-нибудь. Пытался играть на деньги в карты и бильярд, который находился неподалёку – в фойе гостиницы «Центральной».

Узнав об этом, я долго объясняла сыну, почему не стоит играть на деньги.

Рассказала несколько историй, когда мальчишки, проиграв небольшую сумму, попадали в зависимость от жуликов и становились их рабами.

Позднее появился Гриша Левченко. Это был красивый и умный мальчик, сын военного. Он жил с родителями на территории первого военного городка, который находился недалеко от дома, и всего метрах в пятистах, за зданием четвёртой школы.

Гришка постоянно торчал в многолюдном дворе, где мальчишки всегда играли то в футбол, то в войну или в догонялки с девчонками. Иногда уходили к кому-нибудь слушать музыкальные записи. Однажды Гришка зашёл домой к Славе, и с тех пор стал часто бывать у нас в гостях. Я всегда радовалась, когда появлялся этот паренёк, большой выдумщик, изобретатель и отличник. С Гришей Левченко в дом входили умные игры – шахматы, рисование, военные сражения пластмассовых армий с придумыванием сложной тактики и стратегии. Оба игрока превращались в генералиссимусов, могли часами передвигать свои армии и обсуждать, что получится из той или иной военной операции.

Гришка часто рассказывал об отце, которого очень любил и считал героем. Так и было на самом деле, потому что его отец участвовал в чернобыльских событиях. Одно было плохо – он после этого серьёзно заболел. По рассказам Гришки отец старался приучить его к мысли, что когда-то сыну придётся остаться за мужчину в доме. Значит, дела были не очень-то хороши.