Мэси представила тысячи крохотных сообществ, разбросанных по поверхности Дионы. — у каждого своя электростанция, своя характерная экосистема, все они связаны дорогами, железнодорожным сообщением, не централизованной, но надежной системой связи…

— Будь я параноиком, то решила бы, что Мариса Басси и вся его болтовня о сопротивлении — просто приманка, дабы спутать врагу карты. Заставить их думать, будто их цель — Париж, тем самым дав остальным шанс уйти невредимыми.

— Много людей погибло из–за того, что они послушали Марису Басси, — возразил Ньют. — Каким же жестокосердным нужно быть, чтобы спланировать такое. Нет, Мариса Басси сам виноват в том, что получилось.

— Мне казалось, ты его поддерживаешь. Думала, ты хочешь войны. Я боялась, что ты готов рвануть на какое–нибудь самоубийственное задание.

— Было дело. Но потом меня вразумили. — Он дотронулся до своего распухшего глаза и грустно улыбнулся.

— Нет, я имела в виду полную глупость. Вроде идеи протаранить один из бразильских кораблей. Ну или что–то в этом духе.

— И зачем мне это делать? Я не поборник мира, — сказал Ньют. — Но идеи Марисы Басси я тоже не разделяю. Мы не могли предотвратить появление врага на нашей территории. Как, собственно, и войну, поскольку по большей части инициатива ее развязать принадлежала противнику. Но это вовсе не означает, что они уже победили. Это не значит, что мы не можем изменить всё к лучшему.

— Мне нельзя здесь оставаться, — сказала Мэси. — Прятаться с кланом тоже не вариант. Юли считает, что шпион, или кто он там, ну, тот человек, который ворвался на территорию, где меня держали, — в общем, он приходил не только за Авернус и Локом Ифрахимом. Он искал и меня. Даже если Юли не права, найдется человек, который решит поймать меня и наказать за дезертирство. Показательная расправа. Так что, куда бы я ни направилась, я буду представлять опасность для всех.

— Авернус рассказала мне об одном месте. На самом деле это даже не одно место, а несколько. За сто лет можно многое построить, особенно когда на тебя работает орда строительных роботов. Но тот участок она отметила особенно.

— Там, где она собирается встретиться с Юли.

— С Юли и другими людьми.

— И она рассказала тебе, где это место находится, не так ли?

— Конечно.

— Видишь, она доверяет тебе, в отличие от меня. Я ведь не дальняя.

— Не будь к себе слишком строга, — успокоил ее Ньют. — Авернус пришлось открыть мне тайну, потому что кто–то должен ее подвезти. Не хочешь прокатиться с нами?

— Куда?

— На Титанию, один из спутников Урана.

— Туда, где некогда жила твоя мама?

— Именно.

— Не злись, пожалуйста. Мне надо кое–что у тебя спросить. Как Эбби Джонс относится к тому, что ты собираешься сбежать?

— Но я и не думал. По крайней мере, не навсегда. Я убедил маму и остальную часть клана, что таким образом мы предотвратим конфискацию «Слона», а еще заработаем множество кредитов тем, что поможем Авернус.

— Мы ведь вернемся.

— Ты и без того уже проделала долгий путь.

— Да. Но я не уверена, что хочу жить настолько далеко. Уж точно не всю свою жизнь.

— Быть может, через несколько лет тебе удастся прилететь обратно. Когда всё уляжется. Когда бразильцы перестанут тебя искать. Возможно, нам придется поколдовать над твоей внешностью: несколько косметических изменений — и ты сойдешь здесь за свою.

Мэси задумалась. Сейчас, учитывая положение вещей, идея стать похожей на дальнюю вовсе не казалась ей плохой.

— Ничего такого, что нельзя было бы потом переделать обратно, — настаивала она.

— Естественно.

— И мы ведь говорим о стандартных годах, в которых триста шестьдесят пять дней, а не о тридцати с лишним годах, за которые Сатурн облетает вокруг Солнца.

— Нечто среднее, — предложил Ньют, а затем подскочил, оттолкнулся от плиты и гипнотически медленно стал падать в воду ногами вперед.

Мэси последовала за ним — они плавали, смеялись, брызгались, поднимая в воздух настоящие фонтаны, а после выбрались на покрытый сухим желтым мхом косогор. На берегу, подобно зонтикам, раскинули свои большие темнозеленые листья гуннеры. У цветущей лозы, что ползла вверх по каменному склону, порхала стайка бабочек с серебристыми крылышками. Мэси и Ньют скинули свои облегающие костюмы и лежали под теплым светом, который мириадами ярких лучиков проникал сквозь кроны и покрывал их тела причудливой мозаикой светотени — бледное длинное мужское и смуглое компактное женское… Мэси пришло в голову, что какой–нибудь пришелец мог решить, будто они с Ньютом — два близкородственных, но различных вида, что мужчина и женщина гораздо больше непохожи друг на друга, чем дальний и землянин.

— Чему ты улыбаешься? — поинтересовался Ньют.

Мэси поделилась своими мыслями, и он рассмеялся. Может, сейчас это и правда, сказал он, но в будущем всё явно переменится.

— Люди, желавшие начать против нас войну, убедили правительства в том, что мы самым опасным образом меняем путь развития человека. А чтобы их доводы звучали весомее, они преувеличили значимость кое–каких практических и косметических модификаций. Притворились, будто все, что стоит за их разглагольствованиями, происходит на самом деле. В реальности же большинство жителей Внешней системы не хотят никаких кардинальных генетических изменений. Они сотни раз голосовали против них. Они жаждут их ничуть не больше, чем люди на Земле, которые призывали к войне. А все радикалы теперь устремились еще дальше, к краю Солнечной системы. Там, где им не помешают никакие ограничения. Они будут вольны делать всё, что пожелают. Война подарила им свободу.

— Не слишком ли велика цена свободы? — сказала Мэси. — Война. Сколько людей было убито. Сколько еще погибнет.

— Всё уже свершилось — нельзя повернуть время вспять, — попытался поддержать ее Ньют. — Нам остается лишь двигаться вперед и надеяться на лучшее.

Наконец спексы Ньюта подали сигнал: систему вражеских разведывательных спутников удалось вывести из строя — можно спокойно отправляться в путь. Молодые люди натянули облегающие костюмы и поспешили обратно к двух– и трехкомнатным квартирам, выстроенным вокруг площади перед шлюзом. Авернус и женщина, которую избрали гением генетики этого оазиса, разговаривали с ИИ на служебном уровне.

— Прислушайтесь к компьютерам, — советовала Авернус. — Они гораздо умнее, чем вам кажется. Если вы точно объясните машине, что именно вам необходимо, она поможет хорошим советом. Здесь у вас замечательное место. Всё хорошо продумано и исполнено. Полагаю, за высокое качество грунта ответственны именно вы, — обратилась к Мэси Авернус. — У меня найдется для вас достаточно работы, если решите отправиться со мной.

— Пожалуй, я в деле, — ответила счастливая и довольная Мэси.

Настало время лететь. Ньют влез в свой потрепанный белый скафандр со второсортной репродукцией «Звездной ночи» Ван Гога на нагрудной пластине. Мэси и Авернус облачились в новехонькие матово–черные гермокостюмы. Мэси перекинула через плечо импульсную винтовку, которую забрала у противника в исследовательской лаборатории, Авернус приняла из рук красивого застенчивого мальчика венок и водрузила его наподобие короны поверх шлема.

Как только они покинули пределы оазиса, гений генетики аккуратно сняла мгновенно замерзшие цветы, сошла с дороги и положила ледяную с золотом красоту на бурую пыль. Затем она следом за Мэси и Ньютом забралась в роллигон. К тому моменту, когда они прибыли, двигатели «Слона» прогрелись, и корабль был полностью готов к отправке. Мэси помогла Ньюту снять камуфляж и обнаружила, что на аппарате закрепили дополнительные подвесные баки с топливом, да и сам корабль перекрасили в черный цвет.

— Противорадиолокационная краска, — пояснил мужчина. — Еще я подделал его регистрационный номер. Теперь никто не сможет установить, что «Слон» как–то связан с кланом, с тобой или со мной.

Десять минут спустя они взлетели и по низкой траектории отправились к обращенному от Сатурна полушарию. После того как солнце скрылось за горизонтом на западе, Ньют задрал нос корабля и начал подъем.