— Может, Оскар поступил правильно, доверившись Эуклидесу и поставив его во главе проекта, — сказала она. — Но с тех пор многое изменилось. После смерти Максимилиана.

— Но ты не передумала.

— Ты же знаешь, что нет.

Шри по привычке захотелось добавить «пока нет», но она не желала начинать спор о том, кому она все–таки предана — Оскару Финнегану Рамосу или работе над проектом «Оксбоу». Только не сейчас, когда ей требовалось сосредоточиться на более насущных проблемах. Да и потом она поддерживала строительство биома и все, что с этим строительством связано, жаждала его успеха. И дело вовсе не в том, что ей нелегко будет предать Оскара Финнегана Рамоса — она столько вложила в эту потрясающую программу. Кроме того, успех несомненно даст толчок их сотрудничеству с Авернус.

— У нас с Эуклидесом совершенно разные взгляды. Очевидно, он считает, что в его интересах сменить сторону и присоединиться к провоенной партии. Только этим объясняется его наплевательское отношение к проекту, — сказала Шри.

— А может, он тебе просто не нравится, — перечил Альдер, который все еще злился из–за ее намеков на то. что Оскар ошибается.

— Что в нем может нравиться? Тщеславный, высокомерный, не слишком–то умный, ко всему прочему. Как и все отпрыски, он имеет привилегированное положение, только выполнять обязательства, с ним связанные, не торопится. Они свой статус получили по наследству, Альдер, а мы всего добились сами. Вот почему мы лучше, пусть им и принадлежит большая часть мира. По той же причине мы выживем. Что бы ни произошло, мы останемся в живых.

Ненадолго повисла тишина, а затем Альдер произнес:

— Что бы ни произошло.

— Вот и отлично. Теперь, как мы поступим с Локом Ифрахимом и его намеками на то, что Спеллер Твен планирует меня убить?

— Напрямую выступить против Спеллера Твена мы не можем: он все еще работает на Эуклидеса Пейшоту. На помощь последнего рассчитывать также не приходится. Так что, видимо, придется притвориться, что мы доверяем дипломату.

Шри заключила в объятья своего смышленого мальчика и поцеловала в лоб.

— До тех пор пока Лок считает, будто мы ему верим, он в наших руках.

— Но за нами может прийти не Спеллер Твен, а, к примеру, Лок Ифрахим. Что, если он работает на генерала…

— Нет, — возразила Шри. — Я нужна генералу. Иначе зачем он предупредил меня на похоронах, да еще в столь резкой форме. Если мистер Ифрахим не солгал — и я действительно оказалась мишенью заговора, за этим стоит не Арвам.

— И тем не менее лучше в будущем держаться от мистера Ифрахима подальше.

— Убийца, если он вообще существует, пока ничего не станет предпринимать. Все произойдет в общественном месте — там, где это произведет особый эффект.

— Церемония открытия.

— Именно. А пока мы будем вести себя так, словно ничего не случилось. Выведи на экран свои файлы. Можешь проинструктировать, с кем я встречаюсь завтра.

Шри уже вытерпела нудную церемонию приветствия: плоские, банальные, совершенно не вдохновляющие речи, утомительный раунд знакомств, скучные беседы с неинтересными сановниками. Но худшее ждало впереди. На следующий день после встречи с Локом Ифрахимом экскурсии и встречи пошли сплошной чередой.

Собрания, на которых переговорщики от клана Пейшоту обрисовывали преимущества торговых отношений и детали возможных сделок, отнимали у нее драгоценные часы, но они хотя бы развлекали, пусть и в простоватой манере цирка. В отличие от заседаний госкомитетов и проводимых кланами конференций в Бразилиа, здесь презентации и дискуссии посещали не только сенаторы города и близлежащих поселений — захаживали и обычные граждане из любопытства. Похоже, особых правил или протокола ведения дебатов не существовало. Высказаться мог любой по любому поводу и в любой момент. Статус не играл никакой роли. Выиграть спор можно было как при помощи логики, так и просто отказавшись уступить другому. Масса времени тратилась на то, чтобы отстоять особые интересы или же выразить старые обиды, которые не имели никакого отношения к обсуждаемой теме. Однажды какой–то старый идиот, представлявший делегацию русских на отдаленных территориях Каллисто, два часа разглагольствовал, пытаясь втиснуть в обсуждаемый до кумент выгодные его клану условия. Но стоило ему сдаться, как другой, явно посторонний человек принялся зачитывать список бессмысленных вопросов. На это ушло оставшееся время, и в итоге собрание закончилось полным хаосом.

Шри постоянно ходила в спексах и снимала все подряд. На этих встречах важные вопросы не решались, поэтому ничего страшного, если Арвам Пейшоту ознакомится с ними — интересам мирной фракции это не повредит. Непробиваемые переговорщики клана будут выторговывать выгодные условия сделок позже, в ходе приватных бесед. Из того, что Шри успела увидеть, становилось ясно: земляне вполне способны обвести незадачливых дальних вокруг пальца и заключить выигрышные для себя сделки. Хотя жители Внешней системы в любом случае не скрывали своего интереса к новому термоядерному двигателю. Пока все шло к тому, что долгосрочный план Оскара Финнегана Рамоса, призванный обеспечить финансирование прикладных наук, осуществится, хотя некоторые члены семьи считали его пустой тратой ресурсов и яростно выступали против.

Шри записывала на видео и бесконечные экскурсии. Каллистяне чрезмерно гордились Радужным Мостом: они готовы были показать своим почетным гостям все его закоулки. Конечно же, для землян организовали тур по биому, по фермам, расположившимся в туннелях, по подземным садам, которые перерабатывали городские отходы, по типичным маленьким фабрикам, по образцовым квартирам, по крохотным паркам и по лесу–кладбищу…

Дипломатия никогда не давалась Шри, но сейчас приходилось притворяться, будто все, что показывают, вызывает у нее подлинный интерес, а еще выносить бестактные вопросы рядовых граждан, считавших, что они имеют право знать всё обо всех. Не спасло ситуацию и то, что представители принимающей стороны в большинстве случаев были лишь несколькими годами старше Альдера и оказались живыми, искренними, невероятно оптимистичными и преисполненными энтузиазма людьми. Шри считала их чересчур наивными идеалистами и была невысокого мнения о генетических вмешательствах, изменявших внешность, которыми сами дальние жутко гордились. Она спокойно относилась к модификациям для приспособления к низкой гравитации: изменениям в механизме абсорбции кальция костями, точно откалиброванном чувстве равновесия и проприорецепции, двухкамерным микросердцам в бедренной и подключичной артериях, предотвращающим скопление крови, и прочему подобному. А уж татуировки, шипы и чешуя, как и множество других глупых фантазий, казались и вовсе бесполезными, разве что демонстрировали пустое тщеславие их обладателей, радостно считающих себя вершиной человеческой эволюции, а свой город — Утопией. Холодное безразличие Шри к их нескладной пропаганде все больше смущало и озадачивало дальних.

Единственной экскурсией, которая по–настоящему интересовала Шри, была последняя в этой бесконечной череде поездка на ферму вакуумных организмов, что расположилась на равнине, в кратере к северу от Радужного Моста. Шри, Альдер и представители принимающей стороны отправились на роллигоне — почти прозрачной, похожей на аквариум кабине на шести больших колесах. Машина не спеша двигалась по широкой дороге, которая пролегала среди невысоких кряжей, возникших в результате сейсмической активности после древних столкновений с метеоритами. Стояла ночь. Диск Юпитера доминировал на черном небе. Повсюду небрежной расточительной рукой были разбросаны звезды — тысячи твердых немигающих точек всех цветов радуги.

Ферму построили в неглубоком кратере десяти километров в диаметре в центре равнины. Сквозь щель между пологими краями кратера открывался вид на лоскутное одеяло полей вакуумных организмов. На востоке и западе произрастали монокультуры, которые синтезировали пластик и постепенно накапливали углерод, водород, кислород и азот: если погибнут традиционные культуры в туннелях, этих запасов хватит, чтобы прокормить население города в течение нескольких месяцев. Тысячи гектаров вакуумных организмов собирали чистый графит, образовывавший пленку на их поверхности. Затем этот минерал люди использовали в производстве алмазов и фуллерена. Однако представшие их взору поля служили лишь рассадниками организмов, которые в дальнейшем переместят на богатые металлом земли, распространенные на поверхности Каллисто. Некоторые образцы были хемотрофами и получали энергию в процессе окисления серы и двухвалентного железа; другие использовали солнечный свет и электрохимическую энергию, вырабатываемую из–за перепадов температур в коре — их корни проникали на сотни метров вглубь, создавая плотную ветвистую паутину в толще льда, извлекали металлы и превращали их в наросты, которые позже собирали люди. На Каллисто и других спутниках Юпитера металлов не хватало: как правило, они появлялись от столкновений с метеоритами. Болиды и отколовшиеся остатки крупных метеоритов люди выкапывали, однако в результате множества мелких столкновений в толще льда оказались залежи металлов, которые только вакуумные организмы и могли эффективно извлечь.