Парень сжал в кулаке амулет, висящий на шее. Наверное, стоило отдать его Брауну, но Агнер совсем не подумал об этом. Сейчас уже ничего не изменить. Посмотрев на фото внутри амулета, Норберг улыбнулся, позволив себе секундный отдых, а после протянул руку вперёд и закрыл глаза. Медленно, он собирал какие-то светящиеся частички в один маленький шарик, а после без капли сомнений отпустил его. От мощной взрывной силы весь коридор завалило обломками. Агнер унёс за собой немало врагов и нисколько не жалел о том, что закончил свою жизнь здесь, подобным образом. Он умер достойно — именно такой смерти желает себе любой бравый солдат в бою. Главное, чтобы эта смерть не была напрасной. Главное, чтобы Стайнер успел; чтобы как можно больше оборотней были под знакомой тёплой крышей и всё было хорошо. Тогда не только Норберг, но и все, кто за последнее время отдал свои жизни и погубил судьбы ради дальнейшего спокойного существования расы вервольфов, тогда все они где-то там тихо улыбнутся. Смерть не была напрасной.
========== Глава 18. Огненное Клеймо ==========
Стайнер бежал по лесу. Бежал не оглядываясь, чтобы лишний раз не думать о том, что произошло менее, чем десятком минут назад. Ветки деревьев и кустов с силой хлестали его по звериной морде, то ли пытаясь притормозить вожака, то ли отрезвить от заполонивших голову переживаний. Всё, что он чувствовал на данный момент — беспомощность, страх и злость. Он не смог предпринять ничего, чтобы защитить Агнера и спасти от смерти их обоих. В итоге Агнер защитил его, дав время на побег, и только это было по-настоящему правильным, пусть и отвратительно жестоким решением. Потому что до этого они просчитались. Сложно сказать, чьей именно виной было полученное Норбергом ранение, но это уже произошло и последствия пошли своим чередом. Эти мысли медленно разъедали разум Брауна изнутри, но он бежал вперёд, не сбавляя скорости. Интуиция громко кричала: «Всё плохо, у нас нет шансов!». Когда Стайнер услышал позади себя взрыв, внутри всё сжалось. Он прекрасно понимал, что это значит, и от этого пришёл в ярость. Хотелось развернуться и побежать, переубивать там всех. Но остался ли там кто-то после взрыва? Навряд ли — в чем парень был уверен на все сто процентов, так это в силах своего друга.
Медленно, но верно, Браун бежал вглубь леса, где и находился его особняк, наполненный ни о чём не подозревающими собратьями. Он должен защитить хотя бы их, должен спасти как можно больше близких людей.
Следующий взрыв заставил Стайнера резко остановиться, приняв человеческую форму, и впасть в оцепенение. Внутри всё замерло и мгновенно похолодело — этот отвратительный, кусающий и рвущий душу холодок пробежался от кончиков пальцев до макушки головы. Он был напуган. Напуган, растерян, одинок. В горле застрял густой ком чего-то похожего на сдавленный крик боли и страха, длинными и острыми когтями прорывающий себе путь наружу, но никак не справляющийся с самообладанием молодого человека. Каждый вдох давался с трудом, а тело невольно дрожало. «Я не успел…» — единственная ясная мысль, крутящаяся в голове Брауна. До особняка оставалось буквально сотня метров. Несмотря на своё состояние, парень быстрым шагом пошёл к особняку. Усиливающийся запах гари заставлял его ускоряться и, когда он прошёл сквозь горящие деревья к особняку, снова замер. Жар обдавал лицо, обжигая, а запах — тлеющая древесина, раскалённый камень и… догорающая плоть. Последний очень явно и сильно перебивал остальные — запах обгорелого тела, запёкшейся крови. Весь его особняк превратился в руины — разобрать в них то, что когда-то было домом стаи «Клеймённых огнём», слишком тяжело. Среди груды камней и остатков чего-то, что когда-то было домашней утварью, можно было увидеть жестоко раздавленные, прижатые плитами куски плоти. Земля вокруг руин пропиталась медно-молочным запахом насквозь. От него подступил ещё один неприятный ком к горлу — ком рвоты, рвоты от накопившегося от частых вдохов привкуса крови во рту. Он сам был пронизан ей с ног до головы.
Пройдя несколько шагов вперёд, Браун упал на колени. Ноги уже не держали его, и из горла вырвался истошный вопль. Он не успел.
В ярости Стайнер бил кулаками по земле и каждый удар сопровождался сильнейшей вспышкой огня, расходящейся по уже выгоревшей земле. Парень даже не заметил, что уже несколько минут из его глаз интенсивно капают слёзы, обжигая лицо не хуже пламени. Они сразу же испарялись от вспышек огня, не оставляя от себя и следа. В голове быстро пронеслись воспоминания с того времени, как Браун дрался с охранником второго тотема. Неужели, на самом деле, это только его вина? Всё это случилось из-за того, что он согласился активировать эти тотемы, что спали более тысячи лет? Вина за обнаружение оборотней, смерть Рана и Агнера, а также всей стаи «Клеймённых Огнём» лежит на Стайнере? И зачем ему эта прежняя сила, если её не с кем разделить? Эти мысли заставляли его кричать раз за разом, дробя землю с огромной силой, заставляя её полыхать. Огонь, пусть и утихал, но всё что могло догорать — догорало и оставалось тлеть пеплом и углями. Запах подгоревшей плоти превратился в тошнотворный запах сгоревшего мяса, в котором парень всё ещё различал запахи своих погибших товарищей. Браун просто лежал на земле и рыдал, совсем как ребёнок — беспомощный, одинокий. Вся его жизнь рушилась прямо на глазах. Ещё недавно дружеская компания из дракона, вампира и двух оборотней активировала второй тотем, бок о бок сражаясь против сильнейших врагов. После ухода Флер все кардинально изменилось. Стайнер не успевал оправиться после смерти очередного товарища, а теперь потерял всю стаю. Всё, что осталось у Брауна от того, что называлось «Клеймённые огнем» — это татуировка герба на груди, которую он накрыл ладонями, не прекращая громких рыданий и всхлипов. Снова окинув взглядом сгорающие куски плоти, размазанные по руинам, у Стайнера появилось ощущение, будто кто-то с силой, старательно размазал его товарищей, надругавшись над ними.
Беспомощность, грусть и ярость. Страх исчез — на его место пришла злость. Злость и жажда мести. Некогда полыхавший радостью и уверенностью вервольф внезапно погас, просто потух навсегда. Всё, что ему осталось — ожидать окончательного разложения изнутри, дойти до самого конца, после которого он, скорее всего, наложит на себя руки, не в силах дальше жить с этим крестом.
Сквозь треск огня Браун услышал отдалённые шаги. Он догадывался, кому они принадлежали. Походка была знакомой, лёгкой, спокойной. Он практически слышал, как превращалась в пепел каждая догорающая травинка под подошвой сапог.
— Извини, но Эрссер приказал убить тебя. Ты умрёшь здесь. — Мягкий женский голос заставил его встать и посмотреть в лицо той, кто сделала всё это. Той, с кого начался разлад — Флер. Её взгляд был опущен, а на лице не выражалось никаких эмоций, точно под натянутой кожей скрывался простой механизм. Без чувств.
— Ты хоть понимаешь, что натворила вместе со своим папашей?! — Внезапная вспышка ярости захватила контроль над телом и разумом Стайнера. Взяв большой язык пламени, которого вокруг было очень много, Браун создал огромный сгусток огненной стихии и направил в некогда умершего для него союзника. Флер не сдвинулась с места и пропала во вспышке огня, но, когда та рассеялась — девушка стояла на месте как ни в чём не бывало. Дракониха резко кинула какие-то красные драгоценные камни вверх — они обратились в копья и полетели на оборотня. Он с легкостью уклонился, будто девушка даже и не целилась. Стайнер бросился прямо на неё, Флер собиралась отпрыгнуть, но не успела — не обратила внимание на то, что её ноги сковал лёд. Девушке пришлось поближе познакомиться с крепкими кулаками вервольфа, с которым раньше она была на одной стороне. Не такого вервольфа хочется видеть на другой стороне ринга. Первый удар в лицо сломал девушке челюсть, второй же, усиленный огнём, заставил отлететь её на пару метров, жёстко и болезненно вырвавшись из ледяных оков на ногах, и врезаться в дерево. Флер медленно, тяжело, но всё-таки встала.
