Он выскочил за дверь, ни на кого не глядя, но Дину показалось, что вид у него очень взволнованный. Прислушавшись к своим ощущениям, он успокоил себя: Эйдан сейчас спокойно плыл в море, волны гладили его бока, внутри была сытость. Скоро, скоро он будет дома! От предчувствия встречи у Дина тепло сжималось сердце.

========== Глава 4 ==========

Адам согласился отпустить Дина только после троекратного уверения, что тот абсолютно трезв и легко дойдет до своего дома. Ночь снаружи была почти теплой: дождь прекратился, ветер улегся в траву, затянутое тучами небо казалось выше, чем вечером. Дин постоял у обрыва, вглядываясь в море, пока ночная прохлада не пробралась ему под куртку, но так ничего и не увидел. В домике у маяка горел свет, одинокое оконце казалось крошечной искрой на фоне темных скал. Там не спал Крэйг, который вдруг так быстро убежал с вечеринки, но Дин решил потерпеть до завтра с выяснением причин: сегодня он слишком устал.

Дом встретил его теплой тишиной. Сил хватило только чтобы принять быстрый душ, а потом Дин упал в постель и почти сразу уснул.

Ему снилась ночь, черная и горячая, с облачной гривой и мерцающими жадными звездами вместо глаз. Ночь сопела ему в ухо, мокро фыркала, запускала под одеяло нетерпеливые руки, вытягивая Дина из сладких пучин сна.

– Я так скучал, – голосом Эйдана прошептала ночь, принимая, наконец, его облик.

– От тебя рыбой пахнет, – улыбнулся Дин, слабо отбиваясь.

– Это тюлени. Вообще я мылся, – обиделся Эйдан. – Ты что, мне не рад?

– Рад конечно! Не проснулся еще…

– Ну да, я так понял, у вас был сложный вечер.

Руки Эйдана ласково гладили под одеялом живот и грудь Дина.

– Не говори! У Адама очень колоритная родня.

– Да он и сам… да. Тебя они не обижали, я надеюсь?

Дин уже не в первый раз замечал, что после охоты Эйдан становится крайне активным и жадным до ласки. Это значило, что сегодня уснуть не выйдет.

– Нет, не обижали. Иди ко мне под одеяло весь, хочу тебя трогать.

– А я люблю тебя дразнить, – улыбнулся в темноте Эйдан.

Он откинул одеяло прочь и стал целовать Дина в живот, пальцами выписывая на его коже невидимые узоры. Легкая щекотка, ласка и близость Эйдана заставляли расслабленно мурлыкать – примерно как Тыковку, когда ее чешут в районе затылка. Дин раскинулся в кровати, позволяя Эйдану играть с собой, и собрался просто получать удовольствие.

– И люблю, когда ты такой!

Остатки одежды и сна как-то разом покинули Дина, он лежал перед распаленным Эйданом совершенно беззащитный, и прекрасно понимал, что ему это нравится. Ласкающие руки были горячими, как и всегда, но сегодня они особенно торопились. Дин негромко застонал, когда ребро ладони прошлось по чувствительному участку бедра, и закусил губу, стоило только пальцам сомкнуться на его члене. Иногда Эйдан становился настоящим садистом, и сейчас, похоже, наступил тот самый момент: иначе как объяснить что он – обычно такой нетерпеливый и требовательный – вдруг стал дразнить Дина, гладить и доводить до крайности вместо того, чтобы как можно скорее завладеть им, пользуясь беззащитностью жертвы после внезапного нападения? Было так хорошо, что думать не хотелось. Дин толкался в ладонь Эйдана, улыбался в темноту и урчал, как большой сытый кот. Он кончил, так и не дождавшись привычного вторжения, а потому Эйдану пришлось брать его совсем расслабленным и послушным, перевернув лицом в подушки. Постель слишком сильно нагрелась и ритмично вздрагивала под уверенными толчками Эйдана, и Дину казалось, что они плывут в разогретом море среди белых волн, и что наслаждение продлится вечно. Он не помнил, как Эйдан кончил, и когда они заснули в ту ночь.

Утро случилось поздним и пасмурным. Дин с трудом разлепил глаза, вглядываясь в полумрак спальни. Время завтрака он явно проспал, но даже это сейчас не имело значения. Первым делом Дин понял, что нос у него намертво заложен, а в горле першит. Винить в этом можно было только себя самого: кто же еще, разогретый после вечеринки, гулял в распахнутой куртке по росе, торчал на обрыве до посинения, а потом еще и не выпил лечебного чая на ночь?

Со стоном поднявшись, Дин убедился, что и тело у него прилично ломит, а суставы ноют.

– Просто прекрасно, – сказал он, и тут же закашлялся.

В дверь заглянула косматая голова Эйдана.

– Привет соням! Я уж думал, что не дождусь, ты все спал и спал.

– Да, зря я вчера после ужина погулял, – Дин вяло улыбнулся. – Опять горло болит, и нос не дышит.

– Хм, это значит… Постельный режим! – Эйдан просочился в спальню полностью и плюхнулся на кровать Дина. – Будешь лежать, а я – всячески тебя ублажать, идет? Давай, загадывай желания.

– Эйдан, с тобой даже болеть спокойно не получается, – Дин негромко рассмеялся, оберегая горло. – Чая… лечебного. Пожалуйста!

– Сию секунду. А ты лежи и не вставай, ясно?

– В туалет ходить можно?

– Можно, разрешаю. Только быстро, – Эйдан показал широкую улыбку и скрылся за дверью.

Вскоре вместе с Дином в постели оказались ноутбук, горсть флешек, кабель питания, две лишние подушки и столик с чаем и сухариками. Это не считая самого Эйдана, развалившегося поперек.

Дин редактировал фото. Скидывал с карт, удалял, кадрировал, корректировал, где необходимо. На экране были фото Эйдана, а живой оригинал лежал рядом, щекотался и говорил глупости.

Это был долгий и ленивый день, полный разговоров ни о чем, дурацких шуточек и ласковых прикосновений. Дин еще не знал, как часто он будет вспоминать этот день.

Уже стемнело, когда в окне спальни нарисовалась светлая лошадиная голова.

– Ой, Уилс! – Эйдан подскочил. – Что-то случилось?

– Не то чтобы прямо ужас, – медленно отозвалась голова. – Привет, Дин. Так вот, Эйд: у тебя там приборы сбесились и пищат, стрелка барометра танцует, а корректировочный на нуле. Мы пробовали тебе звонить, конечно…

– Но я оставил телефон где-то там и не включил звук, – Эйдан мрачно покачал головой. – Прости. Дин, отпустишь меня? Я знаю, что обещал исполнять твои желания, но…

– Но сейчас мое желание такое: иди скорее, смотри, что там у тебя поломалось, – перебил Дин. – Я еще немного посижу и лягу спать пораньше.

– Точно? Ты не сердишься на меня? – Эйдан подобрался на четвереньках, чтобы удобнее было целоваться.

– Конечно, – Дин чмокнул его в нос и махнул рукой. – Иди, пока я не передумал.

– Спасибо. Но я вернусь, как только смогу, хорошо? Так и знай, Дин, я разберусь со своими игрушками и тут же назад.

– Да, да, конечно. Уилс, как прошел ваш пикник?

– Прекрасно, – отозвалась лошадь, – спасибо.

Дину показалось, что она очень напряжена и взволнована. Неужели поломка приборов Эйдана настолько серьезна? Или просто приближается погодный апокалипсис, который грозит снести побережье к чертям?

Он решил не приставать с расспросами сейчас, и Эйдан быстро собрался и убежал.

– Жди меня, моя Джульетта, – пробасил он в окно снаружи.

– Ждать тебя, мой Ромео, чтобы умереть в конце вдвоем? – пробормотал Дин.

В окне уже ничего не было видно.

Ночь прошла спокойно. После очередной порции чая Дин спал, как ребенок, глубоко и без сновидений. Никаких тревожащих образов не было, никаких посторонних звуков или таинственных гостей, и даже таинственных следов на ковре никто не оставлял…

Утро пришло солнечное. Дин лежал в кровати и щурился, прислушиваясь. В доме было тихо и пусто, Эйдан еще не приходил. Горло болело меньше, нос дышал через раз – уже лучше. Дин встал, прошелся по дому, потягиваясь. Приготовил чай, неторопливо занялся яичницей на завтрак. С улицы послышались звуки подъехавшего автомобиля, хлопнула дверца.

– Ричард, – догадался Дин, доставая из холодильника еще два яйца.

– Доброе утро! Удобно ли уже приходить к тебе в гости, Дин? – спросил дядюшка, возникая на пороге.

– Вполне, заходи. Яичницу будешь?

– Не откажусь, – Ричард говорил как всегда вежливо, но при этом просто сиял от радости.