– Спи. Не думай об этом сейчас.

– А ты не уходи.

– Не уйду. Вот я, рядом, видишь?

Дин запустил руку в кудрявую гриву, и больше ничего уже не помнил.

Ему виделся берег с теплым песком. Прибой ласково бормотал, мокрыми руками разглаживая край пляжа. Чайки носились над головой с резкими криками, пронзали воздух и чертили линии в небе, словно маленькие самолеты. Дин лежал на песке, закрыв глаза. Яркое пятно солнца плавало под веками, становясь то рыжим, то зеленым. Блестящий черный конь пристроился рядом, подогнув длинные ноги. Где-то вдалеке пиликал телефон, и конь неодобрительно фыркал каждый раз, но Дин и не думал реагировать. Сейчас больше не было ничего срочного, так что желающие общаться подождут.

Ворочаться в теплом песке было очень приятно, Дин перевернулся на бок и уткнулся лицом в лошадиную гриву. Конь пах морем, но нездешним, далеким. То море было холодным и умело петь, а в его глубине скрывались тайны. Оно тосковало без кого-то на берегу. Не просыпаясь, Дин улыбнулся: море звало его домой, и он знал, что теперь уже пора. Вот только чуть-чуть еще поспать…

Конь потерся теплой мордой о его грудь и щекотно выдохнул в живот. Дин хихикнул.

– Ты слышишь? – прошептал Эйдан.

– Слышу? Тебя… Море слышу, как оно бьется о скалы, что у маяка. Слышу, как шуршит под ветром трава, ожидая наших шагов. Слышу, как ты дышишь мне на живот, и как кто-то настойчивый сыплет сообщениями мне в телефон, – Дин приоткрыл глаз. – И еще утка Бретта плещется во дворе.

Эйдан сидел на кровати все такой же растрепанный, но вид у него был посвежее.

– Я не был уверен, спишь ли ты, – сказал он смущенно, забираясь руками под футболку к Дину.

– Не знаю. Может, сплю. Ты можешь доказать, что настоящий?

– Легко.

Эйдан усмехнулся и дернул бровями, а Дин подумал, что очень сильно скучал по этому всему. Вот по этим мелочам.

Издалека и правда доносились крики чаек. Эйдан лег на живот и осторожно коснулся губами кожи под задранной футболкой Дина. Сначала мягко поцеловал, потом еще и еще, много раз подряд, явно входя во вкус. Дин кусал губы и думал, вернулись ли уже Бретт и Адам – в конце концов, орать чайкой во дворе мог и любимый брат.

– Какой ты красивый, Дин! Я чуть не забыл…

Эйдан гладил его и целовал, прикусывал кожу на животе, терся носом, и тихо всхрапывал на выдохе, напоминая о своей странной натуре. Ирландский водяной конь в далекой стране.

Он посмотрел на Дина и с явным наслаждением облизал губы.

– Эйдан, ты садист! Я хочу тебя!

– Знаю. Ты уперся мне в шею, – улыбнулся тот. – Можно мне…

– Все, что угодно, только скорее!

Рот у Эйдана был горячий, как всегда. Дину казалось, что он может расплавиться внутри, но прервать это он все равно не мог. Минет у Эйдана получался хорошо, даже слишком: он то брал член глубоко в горло, ритмично стискивая головку внутри, то отпускал и дразнил языком, доводя до полного сумасшествия. Дин все время стеснялся спросить, человеческое ли это умение, или особые способности коня-соблазнителя. Эйдан непостижимым образом чувствовал момент, когда Дин готов был кончить, и тут же прекращал, немного остужая его. Член торчал так, что делалось больно, но на помощь снова приходил умелый рот, превращая боль в невыносимую негу. Дин взорвался у него внутри, выгибаясь и беззвучно крича, а Эйдан даже с ритма не сбился, ровно дыша и собирая все до капли. Глаза у него при этом были совсем темные и мутные.

После Дин лежал, раскинувшись, а Эйдан покусывал его живот. Чайки снаружи что-то притихли, зато стал слышен стрекот газонокосилки. На потолке медленно переползало к стене пятно водяного блика от утиного бассейна.

– Надо же, у вас зимой бывает солнце, – хрипло сказал Эйдан.

– У них да, бывает. А у нас только дождь, ну или снег – по большим праздникам, – отозвался Дин. – Но тут уже почти весна. Календарной зимы осталась неделя.

– Я люблю тебя, – прошептал Эйдан ему в живот. – Я чуть было тебя не потерял, и теперь чувствую себя виноватым. Ты ради меня…

– Прекрати. Я знаю, почему ты это сделал, и в чем-то даже могу понять. Но больше никогда не делай ничего вот так, не обсудив со мной. Я имею такое же право решать, как и ты.

– Да, я понимаю. Теперь понимаю. Мы потеряли столько времени – и теперь никто не знает, что делать дальше. Ты же снова станешь болеть.

– Эйдан, все не так серьезно, как тебе кажется. Я готов мириться с простудой, особенно учитывая, что с ней справляется травяной чай доктора Каллена. Не бери в голову, решай проблемы по мере поступления, – Дин с трудом поднял руку, чтобы погладить его по волосам.

В телефоне обнаружилось несколько десятков сообщений. Вернулись в сеть абоненты Крэйг, Люк, Сара и мистер МакКеллен. Все (кроме Сары) написали что-то хорошее, а Крэйг еще и звонить пытался несколько раз. Уилс тоже написала: спрашивала, в какое время будет удобно придти. Дин никогда еще с таким удовольствием не отвечал никому.

До отлета домой оставалось несколько дней, и они пролетели легко и слишком быстро – как и всегда, когда бывает хорошо. Эйдан панически боялся встречи с друзьями Дина, а особенно с родителями, но и тут киви остались верны себе. Дин только посмеивался, наблюдая за возрастающим удивлением своего коняшки.

– Слушай, вы тут и правда совсем другие, – сказал ему Эйдан однажды вечером. – Никто не смотрит косо, а твои родители вполне нормально со мной говорили… У вас что-то в воздухе распыляют, признайся?

– Да нет, что ты. Просто у нас так принято, все привыкли и живут с этим. Мои родители, конечно, хотели бы внуков, но им важно, чтобы дети были счастливы. Неважно, с ирландским конем или с местной уткой.

– Эй, ты там поосторожнее, братишка! У нас с Лу дружеские отношения, никакой грязи. Я не зоофил! – заорал Бретт из гостиной.

– Да-да, мы так и поняли, – заверил его Эйдан, а потом шепотом добавил, – бедняжка.

За два дня до отлета они с Уилс сидели в ресторанчике с видом на море.

– Эйдан, ты решил, полетишь ли на самолете назад или поплывешь? – спросила она.

– Не знаю. Надо решать, ты права, но мне сложно. Мысль о самолете пугает меня до кровавых мурашек, а плыть одному тоже не хочется. Ты же не сможешь составить мне компанию?

– Вряд ли, – Уилс покачала головой. – Я могу находиться в морской воде какое-то время, но совсем недолго.

– Хочешь, я поплыву на тебе? – храбро предложил Дин.

– Нет!!! – хором вскрикнули Эйдан, Уилс и Адам.

– Я прослушал, но я как все, – торопливо присоединился Бретт, до того занятый катанием хлебных шариков и попытками слепить из них фигурку.

– А что? Эйдан меня не уронит. Возьму еды, воды, что-то на голову…

– Ага, и канистру нашатыря: откачивать всех, кто вас увидит. Дин, не смешно. Это опасно, холодно и вообще, мало ли кто может на вас напасть по пути? Эйдан, да еще и с пассажиром – это тебе не Карл, у которого зубов хватит на целое государство, а скорость близка к первой космической, – укоризненно пояснил свою точку зрения Адам.

– Согласна, это плохая идея. Я попрошу деда, он все уладит, вам разрешат взять с собой морскую воду в салон самолета, – присоединилась Уилс.

– Я вообще считаю, что вам лучше остаться жить здесь, – сказал Бретт. – У нас и климат лучше, и веселее, и я здесь живу.

Он слепил из хлеба пингвина и поставил его на стол.

– Мы не можем. Ты же понимаешь, – Дин толкнул его плечом.

– Ага. Это я так, помечтать, – вздохнул Бретт. – Не люблю, когда все уезжают.

– Странно, дед не отвечает. Может, уплыли на охоту? – Уилс потыкала в телефон и отложила его в сторону. – Позже попробую.

А вечером неожиданно позвонил Люк.

– Привет, Дин! Где вы сейчас?

– Привет. Мы дома у моего брата…

– Прекрасно, где дом? Мы с дедом не знаем город, как вас найти?

– Вы… вы что, в Окленде? Но как, откуда?

– Морем, конечно. Мы за Эйданом, чтобы ему не лететь обратно самолетом. Кстати, будет здорово, если он сам сюда приедет: нам обратно плыть, а это долго. Мы бы сразу отправились.