– Вы никуда не ушли, – шептал он, и с каждым словом ему становилось все хуже, – вы просто не хотите больше видеть меня.
Рассвет застал Дина там же, на скалах. Проснулись чайки, стали носиться над розовым морем и кричать печально. Легкий ветер поднимал ленивую волну, трепал тяжелые от росы травы. Камни тоже были мокрыми, капли тяжелели и стекали вниз, словно скала плакала. Дин сам не знал, как спустился вниз и не ободрался: ноги с трудом держали его, руки плохо слушались, а в голове гудело. Камера стояла там, где он оставил ее, только немного покрывшись росой. Аккуратно обтерев ее салфеткой, Дин убрал все в сумку и тяжело пошел домой. Что-то в нем изменилось сегодня ночью, но он пока не знал, как назвать то новое, что чувствовал в себе. Оно было еще хуже, чем раньше.
Дин не хотел спать, есть, работать. Ему вдруг стало решительно все равно, в Окленде находиться или в Ирландии. Лето, зима, простуда, деньги – все это теперь не имело никакого значения. Еще вечером Дин грустил и страдал от одиночества, то и дело поглядывая на маяк, а теперь перестал.
Ждать стало некого: сегодня он понял, что Эйдан не вернется.
Утро становилось все ярче, солнце поднималось выше, освещая долины и постепенно добираясь до самых укромных ложбинок. Ветер доносил перекличку овец, выбегавших на пастбища. Дин лежал на кровати и пытался думать, строить какие-то планы, хотя в глубине души понимал, что ничего не получится. Сегодняшний день обещал радовать хорошей погодой – можно фотографировать дотемна, поехать в город на рынок или по магазинам, а если надоест – устроить смену обстановки: вообще махнуть до Дублина и гулять там хоть до завтра. Проблема была только в том, что ничего этого Дин не хотел.
Вдалеке послышалось тарахтение старого фургона, на котором мистер МакКой обычно ездил на рынок. До этого Дин хотя бы теоретически пытался поспать, а теперь уже было явно бесполезно. Начинался новый день, и он требовал каких-то действий и решений. Вскоре в дверь постучали.
– Доброе утро! – прокричал веселый голос Адама. – Я принес ватрушки для тех, кто уже проснулся.
Дин отворил, и Адам отшатнулся, увидев его лицо.
– Что случилось? Ведь вечером все было спокойно… Тебе плохо, да? Дин, не молчи!
– Не знаю, – с трудом открыл рот Дин. – Я не спал всю ночь. Наверное, полнолуние…
Адам бросил корзинку со снедью на кухне и вернулся в холл.
– Судя по твоей одежде, ты бродил снаружи.
– Пытался снимать. Там так красиво было, – Дин не чувствовал больше ни горечи, ни раздражения от излишне рьяной заботы Адама.
– И что еще произошло?
– Ничего. Ничего не произошло, Адам, – Дин пожал плечами и пошел на кухню.
Пожалуй, это самое “ничего” лучше всего описывало его состояние сейчас. Погрузившись в глубину, Дин все равно пытался плыть и дышать, напрягаясь и разрывая легкие горькой морской водой. А теперь он опустился на самое дно и лег на ледяной песок, до которого не достает свет солнца. Утопленники не плавают и ничего не хотят, ведь так?
– Погоди, – поскакал за ним Адам, – расскажи мне. Тебе больно?
Дин помотал головой, ничуть не соврав.
– Они обидели тебя, а?
– Нет, Адам, все нормально. Я цел, никто меня не обижал. Кофе со сливками?
– Я понятия не имею, как надо вести себя в такой ситуации, Дин, прости меня. У меня сердце разрывается при взгляде на тебя. Я чувствую, что должен что-то предпринять, помочь, но не знаю, что мне делать. У тебя такие глаза… ужасные глаза, Дин. Они тебя выдают с головой, извини. Ты, наверное, ненавидишь меня за навязчивость и глупость, но я чувствую себя ужасно от того, что не могу угадать, как мне тебя достать из твоей раковины.
Дин посмотрел на него с легкой тенью удивления. Адам стоял чуть позади, бессильно опустив руки и умоляюще глядя на него.
– Не знаю, Адам. Правда, не знаю. Я сейчас ничего не хочу. Мне кажется, что я утонул и лежу на дне моря, глубоко-глубоко. Мне не плохо и не хорошо – мне никак. Надо мной слишком много воды, понимаешь?
Адам слушал спокойно, и, вопреки ожиданиям Дина, не стал суетиться и задавать глупые вопросы. Он будто обдумывал услышанное, неуловимо меняясь внутри, а потом посмотрел вдруг очень внимательно, даже пронзительно, его губы превратились в суровую линию, кулаки сжались и раскрылись обратно.
– Тогда пора всплывать, Дин. Я помогу.
========== Глава 7 ==========
Дин сам не понял, что произошло, но Адам с того момента изменился. Куда-то исчезла его милая дурашливость, он уже не выглядел забавным деревенским пареньком. Вдруг оказалось, что он вполне серьезный, даже местами жесткий. Дин вспомнил, как на вечеринке Адам легко осадил разъяренного мистера Ли, и понял, что раньше просто не замечал очевидного: это с ним сосед был милым и смешным.
– Хочешь покататься на лодке? – спросил Адам, отвлекая Дина от размышлений.
Они сидели за обедом в маленькой таверне, народу почти не было. Здесь всегда была вкусная еда, но у Дина в последнее время испортился аппетит, и он вяло ковырял свою порцию мяса с овощами.
– Не знаю… Не думал об этом. Можно, пожалуй.
На самом деле он не знал, чего хочет, но расстраивать Адама не хотелось, ведь тот так старался вытянуть Дина из болота.
Погода продолжала радовать: редкие облачка почти не закрывали солнце, ветер, конечно, был, но не переходил в свою любимую фазу аэродинамической трубы. Море вдали искрилось и смотрелось очень приветливо. Дин подумал, что и правда толком не катался на лодках с тех самых пор, как приехал. Связано это было вовсе не с нехваткой времени, а со старым страхом глубины. Но теперь-то чего бояться, если уже утонул?
– Не бойся, это совершенно безопасно, – будто услышав его мысли отозвался Адам.
– Не боюсь, – криво улыбнулся Дин.
Правда была в том, что он больше не видел необходимости себя беречь.
Лодка оказалась совсем небольшой и чистенькой. Ее недавно выкрасили в белый цвет, а на голубой полосе вдоль борта вывели название на гэлике; Дин не знал этого слова. Она плавно покачивалась у причала среди нескольких лодок побольше, напоминая спящую собаку на привязи. Внутри виднелись белые скамеечки и голубые весла.
– Давай я вперед, – сказал Адам. – Возьму твою камеру и помогу спуститься.
– Я справлюсь, спасибо.
Дин сам вяло удивлялся тому, что совсем не испытывает страха. Лодка раскачивалась на волнах, стоять в ней было неудобно, но страх глубины не приходил. Может, просто слишком близко от берега?
– Хорошо, садись сюда, – командовал Адам. – В ящике на носу есть вода, крекеры и несколько яблок, если тебе вдруг захочется. И еще плащи, погодка у нас сам знаешь какая.
Дин кивнул, осматривая море. На горизонте виднелся крохотный белый корабль, в небе летали чайки – ничего опасного или волнующего. Он не успел заметить, как Адам отвязал лодку, не вылезая из нее, а тот уже сел на весла.
– Выходим в море!
Подгоняя настройки камеры, Дин сперва не смотрел по сторонам, боковым зрением отмечая лишь, что они идут вдоль береговой линии: там медленно плыли зеленые холмы и одинокие строения.
Вскоре ландшафт немного изменился, лодка подплывали к знакомым местам. Когда из-за холма показался маяк, Дин вздрогнул, хотя заранее себя к этому готовил. Он жадно обыскивал взглядом труднодоступные нагромождения скал позади строений, в любой момент ожидая увидеть там лошадиный силуэт. Сейчас Дин обрадовался бы даже Саре, но камни были пусты. С воды родной домик казался Дину еще меньше и симпатичнее; он старался не вспоминать, при каких условиях видел эту картину прежде. Обрыв скалился каменными зубами, укрытыми белой пеной прибоя. Они миновали маяк, и плыли теперь вдоль сплошных каменных завалов.
– Здесь будет красиво ближе к середине лета, – заговорил Адам. – Там, на камнях, растут камнеломки и очиток, они зацветут и все скалы покроются яркими пятнами. А пока это маленькие зеленые клочки, видишь?
Дин кивнул, приглядевшись. На его вкус, каменный лабиринт и сейчас выглядел очень живописно, поэтому камера стрекотала в режиме серийной съемки. Может быть, объективу удастся уловить то, что пропустит человеческий глаз? Какая бы апатия не овладела Дином, его желание увидеть если не Эйдана, то хотя бы знак от него, было слишком сильным.
