– Д-доброе утро, – голос Ричарда дрогнул, когда сердце пропустило удар.

Грэм, не оборачиваясь, помахал лопаткой в воздухе.

– Доброе! Я надеюсь, ты любишь плотные завтраки не раз в неделю, а каждый день, потому что я люблю и готовлю.

– Люблю, – Ричард сел за стол и потер ладонями лицо. – Я думал, ты ушел.

Грэм обернулся, и на лице его явно читалось возмущение.

– Это было обидно. Я же сказал, что хочу с тобой быть, разве ты не слышал?

– Сложно сразу с места это воспринять. Прости, я не хотел обидеть тебя, – Ричард обезоруживающе поднял руки.

– Да уж знаю, что. Люди часто говорят просто так, чтобы воздух потрясти, никак к этому не привыкну. В смысле… ну, я имел в виду, нормальные люди, да.

Грэм закашлялся, выключил плиту и потянулся за тарелками в посудный шкаф, страшно при этом громыхая.

– А ты — не нормальный? – Ричард встал, подошел на пару шагов и остановился за его спиной.

– Нет, конечно. Иначе женился бы и сидел дома, любовался из окна на своих овец. А я вот бегаю по родственникам, тебя ищу, – шутливо проворчал Грэм.

– Скучаешь по дому, да? – понимающе вздохнул Ричард.

– Я вот словно на иностранном языке с тобой разговариваю, – Грэм усмехнулся и начал сгружать бекон в тарелку. – Ведь совсем не об этом я тебе сказать пытаюсь. А ты почему-то слышишь не то, важное, а ерунду всякую. Давай уже завязывай с этим, ясно? А сейчас — за стол иди, кормить тебя буду.

Он повернулся и оказался лицом к лицу с Ричардом; шумно выдохнул и прикрыл глаза на секунду. Ощущение было такое, словно по спине пробежал разряд тока. Грэм покрепче перехватил тарелку с беконом и ею подтолкнул Ричарда к столу.

– Иди давай, а то я за себя не отвечаю.

Жареные яйца, бекон, тосты – все это было вкусным, и на удивление совсем не таким, как обычно выходило у Ричарда, но он жевал не спеша, полностью погрузившись в свои мысли. Это было так… непривычно: чувствовать чужое желание, понимать, что нравишься кому-то.

Ему.

Сладко, чуть кисло, тепло и свежо, как весной иногда бывает, при открытых окнах, когда выдается солнечный день, а мягкий ветер приносит с моря его соленое дыхание, а вместе с ним запахи молодой травы и цветущих кустарников, что посажены у ворот. Грэм сам казался частью этого мира, родственником выбеленным волнами и дождями скалам, бархатным холмам и древним деревьям. Кем-то, кем Ричард никогда бы не смог стать.

Было очень странно от этих мыслей, ведь он никогда не считал себя не только поэтом, но хотя бы даже немного склонным к романтике.

– Чем хочешь заняться? У тебя вообще есть планы на день? – прервал его задумчивость Грэм.

– О, прости, я что-то… Очень вкусно, кстати! Насчет планов на день: я думал навестить Дина, но это совершенно не спешит, мне нужно заглянуть в Городской совет, в земельный отдел, это быстро. И надо бы собрать некоторый запас еды, ведь Новый Год на днях. Ничего серьезного мне пока делать не хочется.

Ричард с трудом сообразил, что у него вообще за дела намечены, ведь мысли так неохотно текли в привычное хозяйственное русло, вместо этого все время порываясь улететь куда-то к холмам и ветрам Шотландии. Кажется, Грэм об этом догадывался, потому что смотрел на него пристально и с усмешкой, словно видел насквозь.

– Давай тогда так: я сейчас отправлюсь к Адаму, он наверняка ждет от меня объяснений по поводу всего, начиная со вчерашнего дня. Я бы, если честно, просто собрал свои вещи и перетащил их сюда, но ты сочтешь это вторжением, а я и так тороплю события.

Здесь Ричард хотел было запротестовать, как требовала вежливость, и уверить гостя, что вовсе это не вторжение, и Грэм может делать так, как ему удобно, но что-то в его взгляде останавливало, напрочь отбивало желание спорить. В конце концов, он был прав.

– Ты пока делай свои дела, а то что я тебя захватил и не выпускаю, – продолжил Грэм. – И, может, увидимся вечером? Поначалу я думал пригласить тебя на ужин в город, посидеть где-то в тихом месте, поговорить, познакомиться поближе. Но в ваших местах это не лучшая идея, ведь тебя тут каждая овца знает, верно?

Ричард невольно улыбнулся такому определению и кивнул. Грэм явно понимал его лучше, чем кто угодно прежде. Возможно даже лучше, чем сам Ричард понимал себя.

– Тогда чем ты хотел бы заняться вечером? Погуляем или посидим дома?

– Может, посмотрим кино? – неуверенно предложил Ричард. – Я, правда, не знаю, какие фильмы тебе нравятся.

– А дельная мысль, – Грэм усмехнулся. – Давай сегодня мы выберем фильм на твой вкус – вообще любой, даже тупой, девчачий или дурацкий, лишь бы ты хотел его посмотреть, – я приготовлю ужин, и мы посидим здесь, пообщаемся… ну и как там дальше получится, решим. Как тебе такой план?

– Я не люблю тупые фильмы, – Ричард немного обиделся. – Но я выберу что-то, не сомневайся. Хотя мне интересно было бы увидеть твой выбор тоже.

– О, я выберу в другой день. Уверен, у нас тут вкусы не совпадут, – Грэм хмыкнул и встал, на ходу собирая пустые тарелки.

– Это еще почему?

– Ну, сам посмотри: ты, к примеру, мне нравишься, а себе — нет. Явная разница.

– Вообще-то я всегда считал себя достаточно симпатичным, – Ричард удивился такому примеру и не сразу сообразил, что можно сказать.

Ему было приятно каждый раз слышать, что нравится Грэму.

– Этого совершенно недостаточно, – тот покачал головой и унес посуду на кухню.

Они собирались молча, и Ричард чувствовал неловкость по этому поводу. Он совсем не представлял, как надо себя вести теперь, что делать и чего не делать, говорить ли больше или ничего не менять. Как вообще люди ведут себя с теми, кто им нравится? Ричарду больше всего хотелось смотреть на Грэма и слушать, как он говорит – о чем угодно, на самом деле. Нужно ли подойти и поцеловать его перед выходом? Или это будет слишком навязчиво?

Пока Ричард был занят этими рассуждениями, он совершенно не замечал, что происходит вокруг, и когда Грэм неожиданно обнял его со спины, едва не вскрикнул.

– Ты напугал меня, я задумался.

– Надо же, какой задумчивый, – шутливо проворчал Грэм.

Он прижал Ричарда покрепче и поцеловал, уже привычно завладевая его ртом, а тот почти таял от такого желанного тепла и привкуса трав на языке. Наверное, это ополаскиватель для рта, надо будет спросить… позже. Потом.

Ричард хотел довезти Грэма до дома Адама, но тот категорически отказался.

– Я уже неплохо ориентируюсь в окрестностях, так что отлично дойду сам. Мне нужно идти в ту сторону, потом брать чуть левее, чтобы обойти низину, выйти на дорогу и пройти по ней немного, до съезда к дому Адама. Видишь — я все помню! – уверил он.

– Нехорошо оставлять гостей в одиночестве.

– Считай меня… захватчиком, – Грэм рассмеялся. – Это правда. Сейчас я отступлю, а вечером снова буду штурмовать твою крепость.

Ричард покачал головой и махнул рукой, садясь в машину. Спорить с Грэмом было бесполезно. Он глядел в зеркало заднего вида, как тот быстро поднимается по пологому склону ближайшего холма, и думал о своей несуществующей крепости. Стоит ли сказать захватчику, что это просто гора камней, которая готова упасть к его ногам от малейшего дуновения теплого ветра?

День прошел в делах и мелких заботах. К Дину Ричард попал всего на несколько минут: тот как раз уходил что-то фотографировать, и был уже в дверях, одетый.

– Ты в последнее время постоянно у Адама пропадаешь? Он часто говорит о тебе, – сказал Дин.

Ричард не услышал в его голосе ни насмешки, ни намеков – ничего, кроме дружеского любопытства. Его начавшая подниматься, как илистая муть, тревога улеглась обратно, на самое дно души.

– Не сказал бы. Большую часть времени я езжу по острову. Вот и в Дублине побывал. Там красиво так сейчас!

– Так праздники же, – Дин пожал плечами. – На Новый год планы уже есть? А то к нам заходи.

– О, спасибо! Я… буду иметь в виду. Пока мне сложно сказать, есть ли планы.

Дин кивнул и улыбнулся на прощанье. Отъезжая по дороге, Ричард некоторое время видел, как фигурка Дина исчезает на спуске к морю. Начинались сумерки.