Как Дин и ожидал, все ирландские фигурки оказались подлинниками, причем в хорошем состоянии: из имеющихся одиннадцати предметов только у двух были потертости, а у одного крошечный скол у основания.

– Ну что же, – мистер Фрай заговорил, продолжая что-то писать, – мы удовлетворены. Находки действительно относятся к искомой серии заявленного временного периода, являются подлинными и сохранены надлежащим образом. Исходя из вышесказанного, музейное руководство в моем лице уполномочено предложить мистеру О’Горману следующую сумму в евро или фунтах стерлингов, если ему будет угодно, – он шустро стал набивать цифры на калькуляторе, который достал из кармана жилета.

– Хм, благодарю, мистер Фрай, не стоит. Я собирался отдать эти фигурки в дар музею, раз они имеют историческую ценность, – сказал Дин.

Он слышал, как неподалеку за его спиной зашипела Сара, а голос Адама будто бы отозвался в его голове тихим “молодец, Дин, все правильно”.

– Мистер О’Горман, вы очень щедры, – мистер Фрай расплылся в улыбке. – В музее будет установлена благодарственная табличка с вашим именем как дарителя и благотворителя коллекции предметов искусства современной истории страны.

– Спасибо, – Дин немного смутился, – это очень приятно.

– Разрешите полюбопытствовать, а что же осталось там? – мистер Фрай указал на коробку, где остались другие фигурки.

– Там тоже фарфор, но обычный. Собачки, пастушки, корзинки с котятами, – пожал плечами Дин. – Можете взглянуть, если интересно.

– О, конечно, благодарю! Дэвид, не убирайте инструменты, вы мне еще нужны.

Тем временем народу перед домом становилось все больше. Приехали еще несколько семей фермеров, рыбак мистер Хольм с семьей пришли пешком через холмы, как доктор Каллен, на подходе к обрыву в море виднелось несколько лодок. Крэйг уже в четвертый раз бежал в дом за кофейником, Уилс разливала кофе желающим в неизвестно кем принесенные пластиковые стаканчики. Дети набивали рты печеньями Адама и хвастались находками из своих мешков с сюрпризами. Два старичка дрались за пару новеньких утепленных калош.

– Это очень качественный фарфор, мистер О’Горман. Могу ли я приобрести его в частном порядке, не как представитель музейной администрации? – спросил, наконец, мистер Фрай.

– О, да, конечно. Пожалуйста, берите, если вам нравится.

– Ценники действительны, я полагаю?

Он перевернул фигурку девочки с букетом, и Дин увидел на основании яркую этикетку, гласившую: “2 €”. Должно быть, кто-то из ребят успел налепить их.

– Да, это наши наклейки, – кивнул Дин. – Все в порядке.

– Прекрасно, значит... Два, два, пять, семь раз по два, еще три, пять, плюс один за солонку... Мда, итого тридцать два евро за чертову дюжину.

Мистер Фрай достал объемистый кошель, расшитый мелким бисером, и принялся копаться там.

– О, приношу свои извинения, без сдачи никак не набирается. У меня пятьдесят, – он продемонстрировал оранжевую бумажку.

– Думаю, сдачу я вам наберу, – сказал Дин, вынимая свой кошелек. – Восемнадцать, верно?

– Совершенно точно, – мистер Фрай заинтересованно заглянул в кошелек Дина и хмыкнул. – Надо же. Весьма любопытно.

– Что именно, простите?

– Содержимое вашего кошелька впечатляет. Это же неразменная сотня, я прав?

– Я все еще не очень понимаю, – Дин достал из отделения сотенную бумажку и повертел ее в руках. – Это?

– Хм, позвольте, – мистер Фрай встал ближе. – Уберите ее обратно. Отлично, теперь глядите.

Ловким движением пальцев он выхватил купюру и сунул к себе в карман. Дин успел только рот раскрыть от удивления, а мистер Фрай уже протягивал ему маленькую потемневшую монетку.

– Этот предмет вам знаком?

– Э… да, кажется, – Дин не сразу вспомнил, как она попала к нему. – Я получил эту монетку от лепреконов, еще летом.

– И до сих пор не знал о ее возможностях? Потрясающе. Это – неразменная сотня. Полученная честным путем, она находится у владельца незаметно, и случайно лишиться ее нельзя: она принимает вид и свойства сотенной купюры, находящейся в обращении той страны, где находится владелец. После использования купюры для оплаты товара или услуги, на прежнем месте возникает новая, с теми же качествами. При попытке кражи – что я сейчас продемонстрировал – она превращается в непригодную для совершения покупки безделку.

Дин убрал монетку в кошелек и задумался. Действительно, там всегда лежала эта сотня, он еще в Окленде обратил на нее внимание.

– Получается, это фальшивые деньги? Я не понимаю… они же все под номерами, и все такое.

– О, нет, это совершенно нормальные, легальные деньги, – успокоил его мистер Фрай. – Часть купюр неизбежно выходит из употребления, и магические деньги чаще всего занимают их место. Вам абсолютно не о чем беспокоиться.

Он покрепче обнял коробку с фарфоровыми фигурками и чуть поклонился, собираясь прощаться.

Уйти мистеру Фраю не удалось: его тут же поймал давно изнывающий от нетерпения Ричард. Он принялся торопливо говорить, еще не перестав трясти руку гостя, и Дин уловил в его речи что-то о развалинах крепости и старой мельнице.

Торговля тем временем бойко шла. Людей было много, большинство Дин с трудом мог припомнить, а некоторых вообще, кажется, не видел никогда. Например, вон тот мужчина с очень выразительным лицом, что стоял у ящика с дверными ручками, щеколдами и крючками. Он глядел на Дина не отрываясь, практически пожирал глазами и слабо улыбался. Никто больше на них не смотрел, все были заняты разговорами, копанием в коробках или угощением. Дин осторожно улыбнулся и кивнул незнакомцу, и словно подал этим некий знак: тот сразу же двинулся навстречу, старательно скрывая возбуждение и издалека протягивая руку для рукопожатия.

– Брэд Дуриф, мистер О’Горман, – сообщил он, нервно облизывая губы. – Я очень рад познакомиться лично!

Рука у него была прохладная, но очень цепкая; Дин был рад, когда приветствие завершилось.

– Очень приятно, мистер Дуриф! Ричард рассказывал мне о вас и вашей замечательной ферме, и я надеюсь вскоре навестить ее с фотокамерой.

– Да, мы вас очень ждем, – мистер Дуриф улыбнулся. – Жаждем поделиться нашими успехами.

– Наверняка у вас есть какой-то волшебный секрет, признайтесь?

– Главный наш секрет в том, что мы очень хорошие фермеры.

Сейчас мистер Дуриф казался вполне обаятельным, похожим на прочих соседей. Но Дин не мог избавиться от странного чувства, возникшего с первого взгляда на фермера. Чувства неправильности, смутной тревоги, словно что-то было не так с этим человеком.

Решив позже осторожно расспросить об этом друзей, Дин сохранял дружелюбное выражение лица, а мистер Дуриф явно использовал возможность пообщаться.

– В нашей долине все словно специально создано для разведения лошадей. Пологие спуски, удобные луга – все, как они любят. Вы непременно увидите, когда посетите нас, о да! Особенно на закате, знаете, трава делается золотой, и силуэты бегущих коней кажутся посланниками волшебной страны. Вы любите лошадей, мистер О’Горман?

– Д-да, очень люблю, – поперхнулся Дин, и посмотрел на Эйдана: тот смеялся, прикуривая сигарету кому-то из фермеров. – Это замечательные животные.

– Для меня они как люди. Часто даже лучше людей, ведь они никогда не лгут и не станут держать камня за пазухой, как вы считаете?

– Конечно, не станут, – Дин подумал, что у лошадей просто нет места, где спрятать камень, но вслух он говорить это не решился.

Мистер Дуриф хотел сказать что-то еще, но в толпе пошло волнение, послышались приветственные возгласы.

– Да это же Грэм, – обрадовался Дин, углядев в центре волнения знакомый шотландский берет.

– Ваш друг? – поинтересовался мистер Дуриф.

– Да, Грэм МакТавиш, очень хороший человек. Сегодня здесь целая толпа моих хороших друзей, если честно, – Дин широко улыбнулся.

Он предпочел считать, что нечто темное в лице фермера, промелькнувшее всего на долю секунды, ему померещилось.

– Дин! ЗдорОво, как ты? – Грэм пробрался между людей и сомкнул вокруг него свои медвежьи объятия. – Очень рад встрече.