– Послушай, Дин, а это мысль. Почему мы раньше не разобрали вещи твоего дедушки? Я прекрасно помню, как мы раздвигали эти чертовы коробки и ящики, когда убирали там следы весенней девы, но не вскрывали почти ничего. Эйдан говорил, что почти все свои вещи он спрятал у тебя на чердаке, но ты их не обнаружил, и вообще долго на чердак не поднимался. Там может храниться что угодно! – оживилась Уилс.

– Не хочу показаться пессимистом, но, боюсь, мы найдем там только пыльное старье в коробках, пыльное старье в ящиках, пыльное старье в мешках и, может быть, парочку сушеных мышей, – покачал головой Дин. – Я заглядывал в некоторые коробки, когда бывал там – ничего интересного. Книг вообще не видел.

– Ох, ну все равно – давайте устроим там большую уборку! Если хлам – то вынесем, если ценное – найдем! – Уилс загорелась новой идеей.

– Что значит «вынесем»? Гаражная распродажа! – сказал Крэйг, высыпая в рот остатки начос прямо из миски.

– Даже не буду вас отговаривать. Давайте, но только утром, хорошо? И потом не говорите, что я вас не предупреждал, – сдался Дин. – Вот увидите, что там в основном пыль и дохлые пауки по углам.

====== Глава 2 ======

Ночью похолодало. Сменившийся ветер унес тяжелые тучи, небо ненадолго развиднелось. Дин проснулся от неожиданности: солнечный луч падал прямо ему на лицо.

– Да быть того не может, – пробормотал он. – Неужели я так долго спал?

Никакой ошибки не было: часы доказывали, что уже около полудня, и Дин проспал утро, завтрак и возможность поживиться на рынке.

– А ну и черт с ним, на сегодня еды точно хватит, – сказал он сам себе.

Дин неторопливо оделся, потом какое-то время медитировал на электрический чайник: в его прозрачной, подсвеченной салатовым чаше поднимались веселые пузырьки, напоминая огни какого-нибудь ночного клуба. Медлительное состояние переспавшего человека, впрочем, было грубо потревожено стуком в дверь, причем Дин готов был спорить на любимую панаму, что это Крэйг. В подтверждение тот заорал из-за двери:

– Помощь с уборкой заказывали? Сколько ж можно ждать!

– А мы разве договорились о времени? – спросил Дин, отпирая.

На пороге стоял Крэйг в обнимку с новым, сияющим ведром, в котором виднелись средства от моли и древесных жуков.

– А то. Сказал же сам – утром. А сейчас уже почти день, мы часа два ждем, да, Уилс?

– Ничего страшного, мы все успеем, – улыбнулась та. – Как спалось?

Дин впустил друзей внутрь, попутно удивляясь солнечному дню. Он и забыл, как тут бывает светло.

– Отлично спалось, я проспал вообще все на свете, – признался он. – Еще не поел даже.

– А лекарство пил? – Уилс вмиг посерьезнела.

– Как раз завариваю, – Дин показал чашку, в которой уже лежал пакетик с чаем доктора Каллена.

– Хорошо. Тогда ты ешь, а мы пока осмотрим все, распределим фронт работ. Крэйг, ты сможешь приставить лестницу к окну снаружи, чтобы нам не бегать через весь дом, если что-то понадобится?

– Сделаем!

Крэйг поставил свое драгоценное ведро и выскочил обратно на улицу. Через несколько минут снаружи послышались его сдавленные ругательства и скрип дерева по камням.

Дин пил горьковатый чай с острым морским запахом и посматривал в окно. Он слышал Эйдана в море, знал, что тот уже плывет обратно. Широкая конская грудь разрезает волны, дыхание вырывается из ноздрей струями пара, взбитая в пену мощными ногами морская вода обтекает лоснящееся тело. Три коня – все разные, но все родные – плывут на юг…

Грохот крышки люка, ведущего на чердак, заставил Дина вздрогнуть. Ноги Уилс, обтянутые линялыми джинсами, торчали прямо из потолка.

– Ну ничего себе коллекция паутины! – ее голос был едва слышен из-за перекрытий.

– Можно подумать, ты ожидала найти там златые горы, – усмехнулся Дин.

Он заел свой чай тостом и полез следом, попутно прихватив перчатки и метелку для пыли.

На чердаке была лампочка, подвешенная на голом проводе, но света от нее почему-то всегда не хватало. Заросшая пылью паутина недовольно колыхалась от движения воздуха, отбрасывая жутковатые тени. Здесь было прохладнее, чем в доме, и пахло сухим деревом, пылью и старой тканью. За небольшим окошком с толстыми, мутноватыми стеклами маячила физиономия Крэйга.

– Впусти коня-а-а-а-а в свое окно-о-о-о-о!!! – натужным баритоном выводил он, дирижируя сам себе рукой.

Уилс уже перелезала через ящики, чтобы отодвинуть засов.

– Можно будет часть вещей спускать прямо на улицу, чтобы не разводить грязь в гостиной, – пояснила она.

Дин кивнул и взялся за ближайшую коробку.

– Только не выкидывайте ничего без моего ведома, ладно? Вдруг попадется что-то сентиментальное, из детства?

– Я бы советовал от таких штук избавляться первым делом, – сообщил Крэйг, до пояса проникая в окно. – Это ж прямой путь к собственноручному созданию гробницы.

– Чего? – хором переспросили Уилс и Дин.

– Ну как же… Человек собирает всякие вещи: свои детские игрушки, вещи, карандашик из первого класса, альбом из пятого, мамины часы, комод, выпиленный прадедом, любимые рога тетушки Бриджит, панталоны соседки… ну, вы поняли. Вся эта ерунда захламляет дом и собирает пыль, и постепенно требует все больше и больше места, занимает ящики и полки, коробки и чердаки, пока однажды не погребет под собой человека и не станет его гробницей. Ну, типа пирамиды.

В воцарившемся молчании отчетливо послышались далекие гудки рыбацкого судна, проходившего невдалеке от берега.

– Что за… бред я только что услышал? Крэйг, это что, страшилка из интернета? – спросил Дин.

– Ну почему сразу из интернета? Нет, сам придумал, – смутился тот. – А что, страшно?

– Страшно странно, – сказала Уилс. – Давайте за дело, мальчики, время идет, сумерки не за горами.

Первые коробки, в которых Дин держал рождественские украшения, лишние или неисправные детали для фотографирования и прочие знакомые ему вещи, сразу перекочевали в гостиную. Их разбирать не стали, потому что почти все там было сложено самим Дином, и он примерно помнил, что там находится. Уилс сортировала коробки и ящики, в сторону отставляла самые тяжелые. Крэйг руководил из окна, стоя на приставной лестнице: проем был узковат, чтобы пролезть сквозь него.

– А Сара? – спросил Дин.

– Дома. Хочет побыть одна, в тишине, – Уилс вооружилась ножницами и вскрыла ближайшую коробку. – Хм, миски и тазики.

– Давай их сюда! – возрадовался Крэйг. – Устроим грохоту!

– Нет, не кидай их! Помнутся, продать будет сложно, – рассмеялась Уилс.

– Ах ты ж, верно, – Крэйг сплюнул. – Ладно, спущу аккуратно, как любимое дитя.

Дин принес с кухни воды в том самом блестящем ведре, и теперь протирал все коробки и ящики, до которых мог дотянуться. Пыли тут скопилось прилично, и по ней сразу можно было определить, какие коробки живут здесь много лет, а которые появились незадолго до приезда Дина: на новых еще рукой Ричарда было аккуратно подписано содержимое. Уилс резала старый, местами рассохшийся скотч, и передавала Крэйгу все новые партии посуды и домашней утвари.

– Разделочные доски. Целая коробка старых, выщербленных разделочных досок. Дин, твой дед был коллекционер?

– Он собирал фарфоровые фигурки, кажется. Не доски, точно, – отозвался Дин, недоуменно почесывая затылок. – Может, они тут поколениями складировались?

– Похоже, что так оно и есть. Ума не приложу, зачем они могут пригодиться.

– Костер! Большой костер на Самайн, это же... – начал было Крэйг, но потом поймал взгляд Уилс и запнулся. – Это... отличный повод побыть дома. В камине спалить можно, например.

– Что такое? У вас опять тайны? – Дин устало посмотрел на друзей.

– Не тайны, Дин. Просто сегодня и завтра тебе лучше побыть дома и никуда не вылезать. Самайн — последний день в году, когда Летний Король может что-то предпринять против тебя. И, согласись, шанс довольно большой: все лето и всю осень он ничем не проявил себя, – торопливо пояснила Уилс.

– Мог бы и сам догадаться, – буркнул Крэйг, разочарованный из-за своей оплошности.