– Это хлам, – рассказывала Сара, указывая рукой на неровную башню коробок. – Там старые ботинки, сломанные сачки, удочки, разбитые пластинки и ржавые железки. Можешь перебрать, если не веришь, или выкинуть не глядя, но я бы все же попробовала выставить на распродажу, по двадцать центов за килограмм. Дальше относительно приличная обувь, инструменты, две коробки целых, но местами царапанных пластинок, старенький проигрыватель. Вполне подходящие вещи для продажи, на мой взгляд. Мелочь я сложила там, и как быть с ней – не знаю.

– Мелочь? – переспросил Дин, несколько удивленный активностью Сары.

– Ну да. Пуговицы, перья, цветные стекла и камешки, сувениры из разных городов, открытки, безделушки. Три коробки пылесборников.

Все они были подписаны рукой Ричарда, и Дин понял, что эти вещи стояли у деда в доме до последнего. Он взял стеклянный шарик, собранный из цветных кристаллов, и покатал в руке. Дедушкины вещи было жаль, ведь в них жили частички памяти.

– Гробница, Дин, – глухо зашептал на ухо подоспевший Крэйг. – Зачем тебе всякая дребедень? Пусть лучше она послужит другим людям, принесет радость, а? Смотри, сколько тут всего, дети в восторге будут.

– Ты прав, – вздохнул Дин. – Так и нужно сделать. Чтобы у каждой вещи был новый хозяин.

– Что будем делать с фарфором? – спросил Адам.

– Пока не знаю. Сара, что ты думаешь?

– Фигурки известных фирм продать несложно; особенно серию собачек. Она почти целая, ее можно сбыть с хорошей прибылью. А про этих, – Сара ткнула пальцем в сторону ирландцев, сгрудившихся на столе, – я ничего не смогла найти.

– Ладно, оставим пока так, все равно надо все организовать. Сегодня, наверное, мало что успеем: уже темно, – Дин потер лоб. – Надо прикинуть, как все это устроить.

– Нет ничего проще, – отозвался Адам. – Принесем столы, выставим все это добро там, за домом, со стороны дороги. Оповестим соседей и друзей, когда начало.

Дин слушал его и рассеянно кивал. Он немного расстроился, что не нашел ничего особенного, ценного для него в определенном смысле: ни Кодекса, ни каких-то еще волшебных вещей. Судя по задумчивому лицу Уилс, она размышляла о том же. Где же теперь искать? Может, в доме есть потайные места, скрытые ниши или даже комнаты? Дин прежде не пытался ничего искать или прятать здесь, а теперь он спрашивал сам себя: где бы он спрятал нечто важное и дорогое? Этими мыслями он решил позже поделиться с друзьями, а пока взялся за коробки, которые мешались на ходу. Несмотря на разговоры в гостиной, он разобрал урчание машинного мотора.

– Кто-то еще приехал? – удивился Дин и распахнул дверь прямо перед носом удивленного Ричарда.

– Привет! Эм… ты что, ждал меня?

– Нет, я услышал твою машину. Заходи, у меня тут уже клуб любителей старья.

Заинтригованный Ричард вошел, осмотрелся и присвистнул:

– Ничего себе ударный труд. Всем доброго вечера, друзья. Что происходит?

– Достали с чердака все, что там было, – ответила Уилс.

– Кроме мышиного дерьма и сушеных тараканов, – поддакнул Крэйг.

– И куда все это? – Ричард осмотрел баррикады и пирамиды коробок.

– Гаражная распродажа, может? Если сможем организовать, – сказал Дин.

– О, прекрасная идея! Я мог бы разместить объявление на доске, на городской площади, – предложил Ричард.

– Круто, это просто здорово! – Дин просиял. – Тогда мы точно от всего этого избавимся. Кофе будешь?

– Нет, я вообще-то домой ехал. К тебе завернул, чтобы сказать: я договорился с Дурифами, поедем к ним на следующей неделе, если ты не занят.

– Да, договорились. С удовольствием.

Ричард распрощался со всеми и уехал; следом засобирался и Адам.

Уилс и Сара ушли чуть позже, когда тишина накрыла холмы, а окошки в домиках фермеров начали гаснуть. Крэйг оставался дольше остальных, поглядывая в окна и будто бы невзначай проверяя защитные метки на дверях.

– Они скоро вернутся, – Дин точно это знал, он уже почти видел Эйдана в темном море.

– Знаю. Сейчас пойду… мало ли.

– Иди, встречай Люка. Я никуда не денусь.

– Хорошо. Только пообещай мне, что не выйдешь из дома до прихода Эйдана. Даже на шаг, даже за порог просто.

Крэйг выглядел непривычно серьезным, Дин понял, что он сильно взволнован. Неужели что-то увидел, о чем не хочет говорить?

– Я обещаю. Завтра Самайн, да? Опасно?

– Ага. Тогда я пошел, а ты никуда, слышишь? Никуда!

– Да понял я, понял. Буду сидеть дома.

– Вот и славно.

Крэйг ушел, и Дин на всякий случай запер дверь на тяжелый монастырский засов. Всеобщая нервозность передалась и ему.

Ветер снаружи снова выл, как живой, небо затянулось. Можно было с уверенностью сказать, что собирается дождь – для этого в Ирландии не нужно быть провидцем. Дин заварил лечебный чай и устроился на диване. Он почти наяву слышал, как стучат по камням конские копыта, как ступают по жухлой траве, все ближе и ближе… Тихий стук в дверь раздался именно тогда, когда он ожидал.

– Дин, это я, – сказал Эйдан с той стороны. – Вернулся.

– Я знаю, – прошептал Дин, отодвигая засов.

====== Глава 3 ======

– Нет, ты не можешь так поступить с вещами дедушки! – по уровню жалостности Эйдан сейчас мог бы переплюнуть картонную коробку, полную крошечных щенят, брошенных под холодным дождем. – Посмотри, ну вот хоть этот милый… милое… хм. Эта штука. Посмотри, какая она старая и побитая жизнью! Дин, ты только подумай, сколько раз руки твоего дедушки касались этих поверхностей, а до него – твоих предков, разных родственников. Это же живая память, как можно ее отдать посторонним людям?

– Эйдан, у тебя в руках кофр от моего широкоугольного объектива. То, что он такой пыльный, говорит лишь о качестве уборки моего чердака. А вообще вся эта куча, над которой ты вознамерился порыдать – мои вещи, которые продавать я не собираюсь, – усмехнулся Дин, любуясь им потихоньку.

После охоты в море Эйдан всегда выглядел особенно хорошо: кожа становилась гладкой и приятной по цвету, глаза сияли, в волосах поблескивали капли дождя. В такие моменты Дин очень остро чувствовал, насколько его любовник не отсюда, как сильно он отличается. Хотелось немедленно обнять Эйдана, коснуться волос, расцеловать с далеко идущими последствиями…

– Так чего ж ты молчишь? А где то, что на продажу?

Возмущенный Эйдан решительно обошел диван и вперился взглядом в другую кучу, куда более ветхую и разномастную.

– Если тебе что-то понравится, ты можешь просто забрать это, – поспешил успокоить его Дин.

Эйдан копался в вещах и что-то тихо ворчал себе под нос; сложно было разобрать, одобряет он находки или сокрушается об их ценности.

– Слушай, Дин, ну это же сплошной палеозой, – наконец высказался он. – Странно будет, если это старье действительно купят.

– Несколько минут назад ты задвигал про воспоминания и их значимость, – напомнил Дин.

– Тогда я думал, что речь идет о нормальных вещах, а не об этом, – Эйдан помахал номером местной газеты за 1954 год.

– Ты тоже надеялся, что найдется что-то важное?

Догадка неожиданно пришла Дину в голову, он произнес ее вслух до того, как полностью осознал, и по взгляду Эйдана было ясно, что он угадал.

– Я и сам искал, – признался он неохотно. – Когда прятал свои вещи, и еще весной, после феи. Но мне казалось, что дед непременно должен был оставить там что-то именно для тебя, нечто особенное, что сможешь отыскать только ты один. Какой-то знак, намек – что угодно. Не мог же он просто уничтожить все свои книги и остальное…

– Ну, книг у меня и так набралось прилично: одних только сказок вон, четыре тома. Но меня тоже удивляет отсутствие семейных альбомов с голозадыми малышами и личных записей. Словно человека просто не было или он совсем не оставлял следов. Посуда, инструменты, дверные ручки… но нет ни писем, ни личных вещей – ничего вообще.

– Он мог уничтожить все это, – пожал плечами Эйдан. – Вряд ли мы узнаем.

– Или кто-то забрал. Если там было что-то важное, а дом стоял пустой, то кто угодно мог проникнуть внутрь и спокойно копаться в вещах. И я сейчас не о людях говорю, – Дин нахмурился.