В море учили хорошо. Снова гигантская колыбель качала их на волнах, и Дин плыл, как безвольная щепочка, по бесконечным горам, от правого уха к левому, с левого плеча на правое… Вода была синей, и зеленой, и немного оранжевой – будто северное сияние пролилось с неба и застыло, как расплавленный воск. Дин гнулся и плавился, звал и отпускал от себя, но только чтобы потом снова ловить отражение курчавой темной луны в своей воде, и волны росли вокруг них, как густой еловый лес вокруг глубокого пруда, как черные ресницы в первый же день, на ветру. Огонек сигареты горел внутри, медленно разрастаясь и занимая всю поверхность неба над головой, топил их жаром и яркостью, давил, как огромное солнце, и давал дышать только на вершине волны. Ветер ударил в затылок горячей волной, и вода стала жемчужной, тихой и послушной, тающей каплями на руках и животе, словно морской владыка от своих щедрот обсыпал их драгоценностями. Они лежали обнявшись, выброшенные на берег и опустошенные, но полные друг другом; их сердца бились почти одновременно.

– Я так тебя люблю, – прошептал Дин.

– И я тебя так же, – всхлипнул Эйдан, прижимая его плотнее к себе.

– Ты что, плачешь?

Эйдан помолчал, пошмыгал носом, уткнулся Дину в волосы и, наконец, признался:

– Щенок кусает меня за ногу.

====== Глава 13 ======

Следующие два дня можно было смело вычеркивать из жизни: Дин валялся с температурой и, в основном, спал. К счастью, в этот раз почти не болело горло, да и голова не слишком беспокоила. Возможно, повинен в этом был щенок: Дин помнил, что морские собаки умеют лечить владельцев. Жаль, полностью болезнь он одолеть не мог; а это было бы решение всех проблем разом. Эйдан носился с кухни в спальню, предлагая то супа, то чая с медом, потом убегал в дождь и приносил вкусности. Дин очень надеялся, что он не грабит Адама или что-то подобное. Один раз заходил Ричард, но надолго не задержался.

– Какой милый щенок, – улыбнулся он. – Ты уже назвал его?

Дин помотал головой и потрепал пса по ушам. Голоса не было.

– Послушай, ты сильно с этим не торопись, выздоравливай, а потом посмотришь. Я тут еще кое-чего насобирал, насчет фермы Дурифа, – Ричард показал еще одну папку с бумагами. – Там не так много, но вдруг тебя заинтересует. Это Грэм меня надоумил, сам бы я никогда не связал эти вещи.

Дин закивал, показывая, что ему интересно, а прискакавший с кухни Эйдан выхватил папку из рук Ричарда и положил на тумбочку.

– Никаких дел сегодня, кроме лечения. Дин, пора пить чай.

– В таком случае, не буду вам мешать, – Ричард засобирался уходить. – Непременно звони, если что-то понадобится, и когда прочтешь все это, тоже сообщай. Мне интересно, что ты скажешь.

После ухода Ричарда Эйдан взгромоздился на кровать и быстро заговорил:

– Я сбегал к мистеру Каллену за чаем, и он выдал мне какие-то порошки, когда узнал, что тебе хуже. Он уже тоже что-то подозревает, я уверен. Надо что-то правдоподобное для него сочинить, а?

Дин помотал головой и махнул рукой. Зря Эйдан переживает, вряд ли у них осталось много времени.

Сейчас Дин неожиданно остро понял, как быстро тают его силы, ведь еще неделю назад пары пакетов чая с утра хватало, а еще месяц назад – одного. Он выпил порошок, разведенный в теплой воде: напиток вышел солоноватый, почти без запаха. Щенок наблюдал за Дином и начинал лупить хвостом всякий раз, когда тот смотрел на него. Вряд ли даже морская собака спасет его от неминуемой смерти, но если Карл прав, и они такие верные, выходит, не только Эйдану грозит опасность, но и этому парню тоже.

Дин никому не признался бы, понимая, насколько это наивно, но он надеялся найти Кодекс еще и потому что там могло быть спасение для них двоих, даже троих. Почему бы в старом своде правил не оказаться советам по совместной жизни с существами холмов и моря? Дин вспоминал о новой кладке и приятное предвкушение заполняло его. Надо было немного подождать: окрепнуть, улучить момент, когда Эйдан вновь уплывет подальше.

А тот как чувствовал: не уходил надолго, подозрительно присматривался. Хотя, и правда, наверное – чувствовал. Дин мог только догадываться о том, каково это: носить уздечку.

Неожиданно оказалось, что все семейство с маяка озаботилось подбором имени для щенка. К вечеру сонный от температуры и лекарств Дин с удивлением просматривал список, который составили для него сообща: похоже, подписывали все по очереди, кому в голову приходила какая-то мысль. Почерком деда были выведены ирландские имена с корнями «море», «волна», «вода». Чуть ниже, уже другой рукой – должно быть, Люка, – валлийские имена, и между ними очень спешно вписаны простым карандашом обычные клички вроде «Спайк» или «Рекс». Дин подозревал в этом Крэйга. Девочки составили целый сводный лист из популярных собачьих кличек в разных странах, и разными цветами выделили в общем списке те, что им нравились или нет. Пока он изучал предложенные варианты, кто-то ходил под окнами и таинственно шипел в щели:

– Назови Бастером! Бастером! Или хоть Скиппи…

Голос загадочного ночного гостя был совсем как у Крэйга. Щенок слушал и смешно рычал, пока Эйдан не вышел и не шуганул доброжелателя в темноту, цветисто обещая нанести множественные травмы лицевой части головы, причем обеих ипостасей Крэйга.

Температура спала на третий день; с утра Дин проснулся и почувствовал себя почти здоровым. Некоторая слабость, конечно, оставалась, но это можно было считать неизбежным злом. Эйдан категорически отказался выпускать Дина из дома, но тот не слишком горел желанием на этот счет. На улице шел бесконечный дождь, а сегодня к нему добавился еще и сильный ветер. Продукты Эйдан и Крэйг самостоятельно закупили на рынке и забили холодильник, так что об этом волноваться не приходилось. Дин устроился на диване и взялся за папку Ричарда.

Сперва он ничего не мог понять: внутри были копии газетных заметок о несчастных случаях. Фермер сломал себе шею в холмах: упал с каменной изгороди. Предположительно, искал потерявшуюся овцу. Девочка разбилась насмерть, когда дети играли и влезли на старый сарай: проломилась крыша. Автомобильная авария на проселочной дороге унесла жизнь молодого парня: сидел на пассажирском месте, не пристегнутый, вылетел через лобовое стекло; водитель был пьян. Суицид: из-за несчастной любви девушка вскрыла себе вены, спрятавшись в хозяйственных постройках. Нашли спустя несколько дней. Корова сломала ногу, попав в ловушку между камней; истекла кровью до того, как подоспела помощь. Массовое убийство овец; резня в холмах: виновник не найден.

Дин не мог понять, что в этих случаях общего, кроме трагических случайностей, а потом сообразил, рассматривая блеклые копии фото: место. Все эти события произошли на ферме Брэда Дурифа или в непосредственной близости от нее.

Волосы зашевелились даже на ногах. Дин отложил бумаги и вцепился в шерсть щенка, неистово наглаживая его. Мысли скакали, как бешеные.

Как это получается? Сам Дуриф это делает или кто-то другой? Человек ли?

Щенок лизал Дину руки и поскуливал. Из кухни выглянул встревоженный Эйдан.

– Что у вас? Песику плохо?

– Нет, не песику. Он за меня переживает.

– Опять температура? – Эйдан вышел в гостиную с полотенцем в руках. – Я говорил, что тебе еще рано вставать с постели!

– Нет, нет, совсем не то. Вот, смотри, это Ричард привез.

Эйдан полистал копии вырезок, явно недоумевая.

– И что? Это страшно, конечно, но где-нибудь в Чикаго или Детройте такое каждый день в новостях. Почему Ричард считает, что ты должен знать об этом?

– Потому что все это случилось в одном и том же месте, на ферме Дурифа.

– Серьезно? – Эйдан помрачнел и снова перелистал заметки. – Так, ты туда больше не поедешь.

– Мне придется. Остались незаконченные дела, нужно помочь Робин. Я обещал, – вздохнул Дин.

– Перебьются. Ты не можешь решать все и за всех, и помочь всем на свете тоже.

– Эйдан, я должен, я же надзорный.

– Если ты не заметил, от тебя осталась примерно половина. И я хотел бы, чтобы хоть эта часть еще немного побыла со мной.