Надо сказать, росомаха умудрилась особенно изгадить все самое нужное и ценное.

И хорошо еще, что провизию с вечера не забыли положить в палатку, так что хоть провизия не пострадала. Но в остальном…

Бумаги Малиновского, спрятанные в особом кармане на самом дне рюкзака и касающиеся каких-то важных дел, которыми Малиновский занимался в Государственном комитете экологии России, были изгажены, были изгажены полностью, были изгажены, по всей видимости, методично и старательно.

Также изгаженной была и вся сменная одежда всех троих, вся их обувь, а сверх того – зубные щетки Васи и Дмитрия Сергеевича (Андрей оказался более предусмотрительным и держал свою в палатке).

Кроме этого, разобранная клетка, которую они предназначали для наловленных на обратном пути зверей, тоже была вся покрыта звериными экскрементами. И капканы, невзведенные еще капканы, – и они были изгажены!

В общем, прошедшей ночью неведомый зверь изгалялся над путниками на славу.

Но этого уже изменить было нельзя. Следовало думать о другом. Следовало думать о том, что сейчас можно сделать. Неизвестный зверь все равно не слышал ни одного слова из тех ругательств, которыми его награждали.

Поэтому они приступили к работе.

На то, чтобы хоть немного отчистить испорченное, ушло полдня. В итоге все оказалось не настолько плохо, как они думали. Но с запахом они ничего сделать не могли, и вонь пришлось терпеть всю дорогу до самого привала, причем и на привале, разумеется, запах никуда не исчез. Видимо, поэтому вечером на привале у всех троих было весьма дурное расположение духа. Говорили, разумеется, о недавнем событии. Сошлись, что неизвестный зверь был, совершенно очевидно, никем иным, как росомахой. Порешили, что следует взвести и поставить вокруг палатки капканы. Хотя не особенно вероятно, чтобы росомаха наведалась к ним еще раз, но мало ли… Поговорили даже о том, что делать, если росомаха попадет в капкан, – пристрелить ее или тащить с собой, для инопланетного зверинца. С одной стороны, удобнее было бы нести на себе клетку со зверем лишь на обратном пути, с другой – зверя все равно поймать надо. Но это можно было бы решить и потом…

Одним словом, они поели, поставили палатку, зарядили и поставили капканы и улеглись спать.

И когда люди уже не первый час спали под пологом палатки крепким сном, к лагерю вновь подошел зверь.

Росомаха.

Росомаха обошла капканы и неслышно вошла в круг человечьего жилья. Она по-хозяйски подтащила поближе рюкзаки с пожитками, не вместившиеся в палатку, а после этого, – насколько это было возможно тщательно изодрала их своими когтями и клыками.

Затем росомаха присела и отложила несколько больших кучек, старательно разбросав их над остатками людского багажа. Убедившись, что она все сделала как надо, росомаха подошла ко входу в палатку и положила там довольно вместительную кучку, далее немного подумала и слегка разбросала и ее тоже, так, чтобы полностью перекрыть отходами своей жизнедеятельности выход наружу. Теперь дела этого странного зверя в человеческом лагере были, казалось, закончены. Но зверь почему-то еще не уходил и как будто бы раздумывал о чем-то.

Эти раздумья длятся недолго. Не истекло и полминуты, – и росомаха приходит к некоему решению.

Росомаха поднимает хвост.

Опускается на брюхо. Плавно машет хвостом и странным образом истончается. То ли наполовину исчезает, то ли окутывается туманом. Но это зрелище – лишь на несколько секунд. Может, оно и вовсе всего лишь померещилось? Пара мгновений – и рядом с палаткой опять видна росомаха, припавшая брюхом к земле и помахивающая хвостом. Еще миг – и на ее месте стоит молодая женщина. Она одета в плотные штаны, резиновые сапоги и легкую зеленоватую куртку. На ней рюкзак. Одним словом, вполне обычный наряд для этого места и этого времени года.

Молодая женщина снимает рюкзак и, немного покопавшись, достает оттуда нож – хороший удобный походный нож, с удлиненной режущей кромкой.

Удовлетворенно хмыкает. Тихонько урчит. Подходит вплотную к палатке и режет ее ножом. Палатка падает.

Девушка-оборотень быстро удаляется.

Удаляется и оставляет за собой лагерь, полный росомашьего помета. Оставляет невыспавшихся и еще более злых, чем в прошлый раз, людей. Оставляет загадку.

Впрочем, точнее говоря, загадка появилась чуть позже. Она появилась тогда, когда кто-то из них заметил рядом с уходящими в лес следами росомахи еще и следы человека.

Кажется, первым их увидел Дмитрий Сергеевич. По крайней мере, он первый произнес эти слова вслух.

– Человеческий след.

Слова были произнесены и повисли в воздухе.

– Не может такого быть, – растерянно сказал Вася. Ему никто не ответил.

– Наверное, кто – то из нас натоптал, – продолжил Вася. Снова молчание.

– Да что тут странного? Кто-то из нас… может быть, ты, Сергеич…

– Следы женские, – произнес Андрей. – Они меньше, чем у любого из нас. Они меньше, чем должны быть у мужчины.

– Но, может быть… – начал было Вася.

– Вася, заткнись, – сказал ему Дмитрий Сергеевич. Вася заткнулся.

Дмитрий Сергеевич продолжал смотреть на следы, человеческие и росомашьи.

– Идти назад все равно поздно, – сказал он. – Значит, идем вперед. Все вещи прячем в палатку… втиснем… должны втиснуть. В крайнем случае оставим снаружи самое ненужное. Потом отмоем, что делать… Главное, самим бы уцелеть. Но если она нас раньше не убила и не ранила, хотя и могла…

Дмитрий Сергеевич ненадолго замолчал.

– Человек, с одной стороны, намного опаснее зверя, – продолжил он. – Но у человека в голове обычно есть цель. Хоть какая-то. Хотя бы поллитра перехватить.

– Ну, это явно не тот случай, – пробормотал Андрей. Дмитрий Сергеевич пропустил его бормотание мимо ушей.

– Хотя, конечно, это, получается, не совсем человек. Это… это…

– Росомаха-оборотень, – сказал Андрей. И эти слова тоже были сказаны.

Наступила тишина.

На серых и коричнево-красных мхах, мокрых от недавно растаявшего снега, и следы росомахи, и следы человека были хорошо заметны.

И Вася, и Дмитрий Сергеевич, и Андрей уже давно видели – человечий след заканчивался точно там, где начинался след росомахи.

Между высоким небом и поросшими карликовыми березами, невысокими рябинами, лишайником, мхами, а кое-где и морошкой, сопками прошло нечто. Тайна. Волшебство. Морок. И сопки и небо словно бы засветились жестоким светом. Очень жестоким. Какая опасность сравнится с Неведомым? Что может быть чудовищнее чуда?

В мире, оказывается, возможно почти все. И медведи на перевале Рамзая, и росомаха-оборотень неподалеку.

Все трое безмолвствовали. Никто не знал, что сказать.

– Э… это… может, поймать ее? – растерянно проговорил Вася, видимо, для того, чтобы проговорить хоть что-то. – Поймать… как-нибудь. Найти способ…

– Оборотня? – уточнил Дмитрий Сергеевич.

– Ну, это… я не знаю… может быть…

– Поймать ее можно, – неожиданно для всех сказал Андрей.

Вася и Дмитрий Сергеевич молча смотрели на него.

– Продолжай, – резко приказал Дмитрий Сергеевич.

– Поймать ее можно, – продолжил Андрей. – Я так думаю. Смотрите, – он указал на следы росомахи. – Вот тут она обошла капкан. И тут тоже. И тут. Видите? Везде она обходит капкан в самый притык. Она видит его в самый последний момент, понимаете?

– Продолжай, – повторил Дмитрий Сергеевич.

– А вот тут она подходит к рюкзаку, – произнес Андрей. – Видите? Рюкзак был здесь, она повернула здесь. И вон в том месте тоже самое. Наши вещи она видит совсем не в последний момент. В отличие от капканов.

– Так и есть, – хмуро сказал Дмитрий Сергеевич. – Ну и что из того?

– Надо положить капкан под вещи, – сказал Андрей. – И тогда…

– И тогда она попадет прямо в капкан? Так ты думаешь? – Дмитрий Сергеевич на секунду замолчал. – Логично. Было бы логично, если бы… если бы это была не росомаха-оборотень… С ней не разберешь… Ладно, допустим, поймали ее. Дальше что?

– Дальше… – Андрей замялся. – Убивать… пытаться ее убить не очень разумно… мало ли что… Я думаю, поместим ее в клетку и отдадим инопланетянам. На обратном пути, в смысле. Нам же все равно зверя поймать надо. Ну вот…