Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Я видела какую-то коробку в прихожей. Когда за Вами входила сюда, споткнулась о нее. Она стоит у входной двери под вешалкой.

Сергей поставил лампу на стол, сходил в прихожую, взял коробку и поставил ее на письменный стол. Раскрывать и проверять ее содержимое перед хозяйкой он не стал.

– Сергей Альбертович, Вы не брали книги по древнегреческой архитектуре, быту скифов и древних славян?

– Нет не брал. А что, нет на месте?

– Нет, на полке их нет. Значит те люди взяли именно эти книги. Но зачем они им понадобились. Вон в том шкафу стоят книги по архитектуре изданий прошлого века. За них, если их продать на рынке, хоть какие-то деньги выручить можно!

– А может они просто схватили в темноте первые попавшиеся, а потом посмотрят да и выкинут?

– Может быть и так. Но по своему поведению эти люди на воров не похожи.

– Да, это, скорее всего, не воры, в квартире они были совсем мало времени, машину с водителем оставили у подъезда, взяли первое, что под руку подвернулось. Ничего не понятно!

– А Вы, Сергей Альбертович, будете заявлять о краже в полицию?

– А разве какой-то смысл в этом есть? Тут грабежи, разбойные нападения и убийства одно из десяти расследуется, а кто возьмется за дело по пропаже этих книг? Наоборот, сами, скажут, книги продали или пропили!

– Я тоже так думаю. Бог с ними, с книгами. Главное остальное все на месте.

– А может они нас с Вами хотят поссорить. Дескать, постоялец книги налево сплавляет, продает за валюту достояние народа. Дверь и замки целые. Так вот чем занимаются российские дипломаты у нас в стране?! И вот Вам скандал обеспечен.

– Что ж, – вздохнула хозяйка, – сейчас и такое может быть. Но если так, то они здорово просчитались. – Она заулыбалась. – Давайте на них поведем наступление.

– Я вижу, у Вас есть какой-то план!

– Я напишу заявление, а они потом за свою наглость получат по носу.

– Дорогая Светлана Яковлевна! Давайте подождем до завтра. Как говорится: утро вечера мудренее. Завтра утром при дневном свете Вы еще раз все осмотрите, а потом уже примем решение.

На том они и попрощались.

Сергей закрыв за хозяйкой дверь подошел к письменному столу, где стояла коробка с бумагами. Руки сами потянулись развязывать шпагат, как вдруг резко зазвонил телефон.

Звонил дежурный комендант по поручению офицера безопасности Макарова удостовериться, что “господин Михайлов благополучно добрался домой”.

Сергей положив на место телефонную трубку вспомнил слова Васильченко и включил автоответчик на прослушивание, но на пленке не было ни одного сообщения даже за предыдущие дни, о чем красноречиво указывала цифра “0” на телефонном дисплее.

Михайлов открыл крышку автоответчика и даже при плохом свете керосиновой лампы заметил, что микрокассета была другой, не той, которой комплектовался аппарат в магазине…

“Надо будет завтра попытаться встретиться с Васильченко до его отлета”, – подумал он. Сергей устало потянулся и решил, что изучать бумаги Трофимова слишком поздно, а завтра он возьмет их с собой на работу и там спокойно, в тишине своего кабинета полистает.

Глава 25

Павел Николаевич Котин включил обработанную и подготовленную аудиозапись событий, последовавших за побоищем в квартире студентов. Перед ним для большей наглядности лежала большая схема двора и квартиры, в которой произошла трагедия. На схеме синими тенями были обозначены студенты, которых видела и слышала группа наблюдения, синим контуром – предполагаемые лица из той же компании. Красными на схеме были обозначены нападавшие «родственники».

Павлу Николаевичу предстояло по этим схемам, а также видео- и аудиозаписям восстановить все таки картину происшедшего, а главное понять: изначальную причину этого происшествия. Ведь не каждый день на улицах второразрядного городишка, за Москвой происходит подобное, а на его памяти, включая долгие годы добросовестной службы в правоохранительных органах, такого не было вообще.

Рассматривая схему и время от времени бросая взгляд на экран монитора, на котором который раз мелькали эпизоды нападения, Павел Николаевич пришел к неожиданному выводу: эпицентром всего происшедшего был стари-пенсионер или его квартира. К сожалению, камеры были установлены напротив окон и дверей квартиры студентов и не фиксировали, что творилось в жилище этажом ниже, а это внесло бы определенную ясность в прошедшие события. К тому же кое-что в это дело может внести запись разговора оперативных работников милиции и ФСБ, прибывших на место преступления почти одновременно и, к немалому удивлению Павла Николаевича, работавших дружно и согласованно, что ранее директор сыскного агентства не замечал. Этот факт также вносил некоторые нюансы в это дело.

Павел Николаевич включил магнитофон и приготовил ручку и блокнот для пометок своих впечатлений от первого прослушивания записи. Так учил его первый учитель – Сыскарь с большой буквы, прослуживший на Петровке в уголовном розыске более сорока лет.

Директор агентства стал слушать пленку с того места, когда стрельба уже закончилась и доносилась трель сирен милицейских машин, въезжавших во двор дома.

В комнате, которую имел возможность прослушивать аппарат службы наружного наблюдения, было тихо, только время от времени был слышен тихий то ли стон, то ли хрип. Затем послышались чьи-то шаги и чей-то голос, который они раньше не слышали, тихо сказал: «Этот ранен, бери его аккуратно за ноги и понесли. Осторожней у окна, не засветиться бы.» После этого на несколько минут в квартире воцарилась тишина.

Несколько гулких ударов свидетельствовали о том, что омоновцы или руоповцы ломятся в дверь. «Всем лежать! Оружие на пол!» – вбегая в квартиру громко кричали бойцы.

«Да здесь одни трупы! – раздался голос какого-то милиционера. – Два в той комнате и один в коридоре. Вызывайте оперативников, пусть приезжают и разбираются. Нам здесь уже делать нечего.»

Послышались шаги выходивших из комнаты людей. Через десять минут, по всей видимости, в квартире начали работать оперативные сотрудники МВД, ФСБ и следователи прокуратуры.

«Ну, что, сыщики? Давайте обмозгуем это происшествие, а то мне через полчаса докладывать городскому прокурору обо все этом безобразии. Так хотелось бы знать вашу точку зрения, – сказал представитель прокуратуры. – А тот, гляди, Генеральному сразу побежит на доклад. Дело, по моему разумению, громким будет. За всю мою службу не припомню такого.»

«Вы скажите, что по предварительным данным это криминальная разборка между двумя враждующими группировками,» – отозвался второй собеседник.

«Ну, конечно, ФСБ, как всегда, хочет побыстрее умыть руки: мол, здесь криминал, а не организованная преступность или угроза национальной безопасности, пусть милиция и разбирается,» – послышался язвительный хриплый голос третьего собеседника, явно представляющего местное УВД.

П р о к у р о р. Хватит вам переругиваться. Вот так каждое расследование начинается: ваше, наше. Да сначала никто не может сказать, к какому ведомству дело отнести.

М и л и ц и о н е р. А это не трудно определить. Через недельку-другую станет ясно, что дело «висяк», да еще глухой. Ну, тогда это уголовка виновата, что дело не раскручивается. А как только на горизонте виден свет в конце тоннеля, так сразу же понаедут соседи и «Дело государственной безопасности – забираем!» и укатили. А чтоб помочь чем-то, так кучу виз собрать надо, чтобы только к их оперативнику подойти!

Ф э э с б э ш н и к. Да, брось ты. Ну, впрямь, каждое дело, на которое с тобой выезжаю, этими словами начинается.

П р о к у р о р. Зато раскручивается. А возмущение его, как талисман. Пока не поругается – дело с места не сдвинется.

М и л и ц и о н е р. Ну вот. Прокуратура и ФСБ против уголовного розыска спелись. Слова сказать не дают.

Ф э э с б э ш н и к. А ты говори, но по делу.

М и л и ц и о н е р. Мы живем в демократическом обществе, а он, посмотрите, коллеге рот затыкает!

27
{"b":"60819","o":1}