Солдаты расселись под деревьями. Некоторые тут же задремали — привыкли к полевым условиям. Трое расположились на возвышенностях, поделив между собой сектора обзора.
Проводник скрылся в кустарнике. К майору подошел кряжистый пулеметчик, положил на землю свой «МГ 43» и пристроился рядом.
— Что думаешь? — тихо спросил майор.
— Пока не знаю, — пулеметчик воевал вместе со своим командиром третий год и мог позволить себе не соблюдать субординацию. — Зря мы ввязались. И зря ты позволил этим двум недоумкам отвезти мальчишку к реке. Надо было кончить его сразу. Теперь расхлебываем... А русский не прост, далеко не прост.
— Сам знаю. Лучше предложи что нибудь дельное.
— Что предлагать? Искать надо. Подойдут снайперы, займут верхотуру вокруг и вычислят голубчиков. Отсюда им никуда не деться...
— Следопыт вещает, что тут еще кто то был. Следы вроде от четырех людей.
— Какая разница! Следы могли со вчерашнего дня остаться. Трава пока мягкая, силу не набрала, вот и распрямляется плохо. А насчет того, что русский нам ловушку соорудил, не бери в голову — Магик сам виноват, что веревку не проверил... — Пулеметчик сплюнул сквозь зубы. — Молодой еще был. Вот и попался на примитивный трюк. Сами ведь такие обманки сто раз делали. И с минами, и с веревками...
— Хорошо еще, что у него оружия нет.
— Не каркай.
— Не каркаю. Был бы ствол, так обязательно бы использовал... Ружья мы из лагеря забрали, стало быть, он не вооружен. А хорошо драться — это не главное.
— Как знать, — пулеметчик отхлебнул из фляги. — Одного он без всякого оружия уделал...
— Случайность, — отмахнулся майор. — Думали, что перепугается. Вот и облажались...
— Облажались, — скривился пулеметчик. — Тогда на хрена твоих столько в лагере учили?
— У нас задача сейчас другая. Через день два начнется заваруха, так что мы должны быть на стреме. В любой момент можем понадобиться. А с этим русским — накладка, но не такая уж страшная. Где он сидит, не подскажешь? А я отвечу: забился в кусты и хвост поджал. И мальчишка с ним... Небось, когда пушки на них наставим, обделаются от страха.
— Только их сразу прикончить надо, бодягу не разводить...
— Само собой, — кивнул майор. — Смотри ка, следопыт! Быстро он.
Проводник уселся на кочку и принял флягу из рук пулеметчика.
— Как я и говорил. Ушли на юг, к пересохшей протоке... Там следы теряются, но путь у них один — через ельник и обратно по кругу. Впереди — стена, тут — мы, так что они сейчас на другой стороне... Скоро должны выйти на один из внешних постов. Предупредите там, чтоб не прошляпили.
Майор поднялся и отошел в сторонку. Проводник искоса глянул на пулеметчика. Тот с равнодушным видом вытащил нож и принялся чистить ногти. Срок пребывания в отряде и количество уничтоженных врагов давали ему ряд привилегий, в отсутствие майора он чаще других принимал на себя командование. А молодой следопыт присоединился к ним недавно и еще не успел влиться в коллектив. Некоторые бойцы его чурались, считали неженкой и белоручкой — в расправах он участия не принимал, ракию не пил и вообще был каким то тонко костным и бесшумным. Стрелял, правда, хорошо, но с холодным оружием обращаться не умел. То ли боялся мертвого сверкания стали, то ли еще что...
У грязевых разводов они задержались недолго. Майор осмотрел почти отвесную каменную стену, согласился с тем, что беглецы по ней уйти не могли, и отдал приказ рассредоточиться. Бойцы рассыпались цепью и пошли на северо запад, на расстоянии ста метров друг от друга.
Запищал вызов мини рации. Майор выслушал доклад внешних постов и подозвал проводника:
— Подошли остальные. Как двигаемся?
— Пусть подтягиваются во он к той горе. Стрелки позиции заняли?
— Через час займут. Там, там и там...
— Отлично. Пока погода ясная и все видно. К вечеру хуже будет.
— До вечера мы их возьмем. Ты, главное, свою работу сделай.
— Постараюсь. Деться им некуда, зажмем у скал.
— Ну ну, — майор сжал губы. — Скорей бы. — Из кустов высунулся боец:
— Командир! Радист не отвечает!
* * *
Владислав еще раз посмотрел вдоль тропинки. Полицейские пока не появлялись, хотя по всем расчетам давно должны были.
«Черт, куда же они запропастились? Жду жду... Ты прямо как киллер из анекдота — может, с клиентом случилось что нехорошее? Под машину случайно попал... Нет, вряд ли, эти под машину не попадут. Их крышкой гроба прихлопнуть сложно. Ну давайте, милые, идите сюда! Я вам сюрприз приготовил...»
Рокотов чуть приподнял голову. На расстоянии ста метров по прежнему никого не было.
«Без оружия мне не выжить... И не мне, а нам. Эх, ну почему я не герой какого нибудь боевика? Тогда б сразу все проще стало. Наши российские авторы не мудрствуют, а дают хорошему парню все шансы выжить. И даже оружием обеспечивают. Как в „Пиранье» Бушкова. Раз — бабе своей волосы остриг, два — лук сделал, три — стрелу во врага засадил и автомат отнял. Да еще и подготовочка у главного героя соответственная — морской диверсант, опыта до задницы. А я? Ракообразными занимаюсь... Стыдно вслух произносить.
Если б про меня роман написали, то и кличку какую нибудь мерзкую придумали бы... У Бушкова — Пиранья, или Морской Змей, а я больше, чем на Опарыша, не тяну. Вот была бы серия: «Охота на Опарыша», «След Опарыша», «Крючок для Опарыша» и, напоследок, «Возвращение Опарыша»... Тьфу! Хуже чем приключения Немого с Глухим. Нет в жизни счастья! Мне даже тетиву не из чего сделать. Если нас с Хашимом обстричь, шнурок получится, а не тетива. Да и не умею я из лука стрелять. Придется все же тесачком... Должно получиться, не зря я у Лю шесть лет отзанимался. Вот и пригодились знания. Грустно, что таким образом все оборачивается, но делать нечего. Ладно, формальным поводом пусть послужит уничтожение лагеря и деревни... Ничего себе формальность! Заговариваешься ты, братец. За подобное всю эту компанию четвертовать мало... Да уж, никогда бы о сербах такого не подумал. Вот что значит — война. Законы побоку, мораль — на фиг, человеческой жизни — грош цена. И ты, между прочим, собираешься ухайдакать человека мясницким тесаком.
А что делать? Выживать надо. Любыми средствами... В конце концов, не я начал. И чего они ко мне привязались? Ну, сбежал я вместе с Хашимом. Ну и что? На фига нас преследовать то? Догнать, замочить, чтоб мы их не смогли опознать? Очень они боятся опознания! Им вообще на все наплевать... если целыми деревнями народ вырезают. Ну, где вы, где? — Владислав почувствовал раздражение. — Так, спокойно. Не сбивай дыхание, не нервничай... расслабляемся, мышцы пока отдыхают..."
Он переменил позу. От долгого пребывания в неподвижности тело могло потерять гибкость, столь нужную для мгновенного броска. Биолог несколько раз перевалился с боку на бок, массируя мышцы неровностями камней. Вставать во весь рост было крайне опасно. Влад поочередно размял лодыжки. Покрутил головой и снова уставился в щель между валунами.
И, как оказалось, очень вовремя.
«Опаньки! Вот они, голубчики! Правильно я сообразил, тропинкой пошли, не свернули в лес. Ну, сейчас вы, уроды, убедитесь, к чему приводит леность и самонадеянность... Думали, я один, да без оружия, да отсиживаться где то буду. Хрена лысого вам в обе руки! Идите идите, смертушка вас да авно дожидается... Так, приготовились...»
Владислав вжался в землю. От тропинки его отделяла поросшая редкой хилой травой насыпь высотой всего в полметра. От полной неподвижности зависел успех задуманного. Рокотов медленно втянул носом воздух и замер.
Трое полицейских шли гуськом: впереди снайпер, за ним радист в круглых очках, который нес прямоугольный металлический ящик передатчика, последним шел солдат с автоматом. Снайпер, бодро перепрыгивая с камня на камень и минуя песчаные промежутки, всем своим весом приземлился на валун ловушку. Как и предполагал Влад.
От резкого сотрясения и изменения давления три из пяти иголок прорвали защитную пленку гремучей смеси капсюлей, те за тысячную долю секунды сдетонировали, и из под ног полицейского брызнул фонтан ослепительного пламени. Он отпрянул, вскинул винтовку в направлении леса, но со спины на сербов уже летела фигура с широким мясницким тесаком в занесенной для удара руке...
