— Не верю, что ты делаешь это, — говорю я в неверии, когда он бросает меня на кровать.

— Да, делаю. Ты спишь здесь. Ты остаешься здесь на всю ночь.

Будучи, кажется, серьезно настроенным, он стаскивает топ через мою голову, помогая мне удобнее устроиться. И хоть я знаю, что мне не стоит оставаться, знаю, что мне не должно так сильно нравиться то, что мы вместе, знаю, что не могу сейчас мыслить здраво (да я вообще не могу думать), это не останавливает меня от расстегивания его рубашки на бешеной скорости, пока я не стаскиваю ее с его груди, вздыхая, когда он ложится на меня сверху. 

@МалкольмСент правда, что у тебя появилась подружка? #явпечали #прошускажинет

Я опускаю телефон и поворачиваюсь в постели спустя два часа, чтобы посмотреть на мужчину, лежащего рядом.

Я протягиваю руку, чтобы коснуться его подбородка. Я смотрю на его сексуальный рот, не двигающийся во сне. Я осталась ночевать у парня после дикого, безудержного секса. Я. Всю свою жизнь страх быть отвергнутой, или что мужчина причинит мне боль, заставлял меня фокусироваться исключительно на вещах, которые я могу контролировать. Моя учеба, моя карьера. Мое тело и его нужды были подавлены моим мозгом долгие годы, это правда. Но не сейчас, не этой ночью, не с этим мужчиной.

То, как он хочет меня... от этого у меня перехватывает дыхание.

Прежде, чем я понимаю, что делаю, я провожу пальцами по его лицу, сначала обводя контуры его подбородка, восхищаясь колючим ощущением от отросшей за ночь щетины.

У Сента пухлые, плотные и такие розовые губы, что мой пульс ускоряется, а губы сжимаются, завидуя моим же пальцам.

Не раздумывая, я задерживаю дыхание и, стараясь не шуметь, наклоняю голову. «Ты заставляешь мой мир крутиться так сильно и так быстро». Слова отдаются вибрацией у меня в сердце, пока я обхватываю ладонями его подбородок и осторожно прижимаюсь губами, чтобы не разбудить его.

Что-то тягучее и теплое проносится во мне. О, боже, Малкольм...

Я прижимаюсь к нему ближе, ощущая его, смотря на него. Никогда бы не подумала, что увижу его таким, спящим со мной после секса. Я восхищалась его улыбкой, задорным блеском его глаз, когда он дразнил меня или посмеивался, и тем, как он защищал меня, когда его друзья становились излишне навязчивыми по отношению ко мне. Никогда не думала, что у меня будет связь с таким мужчиной.

Я люблю, что Сент такой сфокусированный и рациональный, но с друзьями он становится обычным подростком — очень большим, очень красивым мальчиком-подростком с очень дорогими и очень мощными игрушками. Я люблю работать над материалом о нем, брать у него интервью, потому что с жадностью ловлю каждую деталь, о которой он рассказывает. Я люблю быть маленькой частью его жизни, а прямо сейчас видеть его таким, которым не думала, что увижу, обнаженным, в постели, спящим. Я привязалась к нему намного сильнее, чем предполагала возможным.

Так что, когда он одной рукой обнимает меня, открывая рот под моими губами, проникая своим теплым влажным языком внутрь, и тысячи вспышек удовольствия проносятся по моим нервным окончаниям, единственное, что я могу сделать (единственное, что я хочу сделать) — это позволить этому чувству и ему самому завладеть мной.

Воскресенье мы провели с мальчишками, смотря очередную игру «White Sox».

Я твердо намерена делать заметки на телефоне, чтобы позже добавить к остальным материалам, но я так расслаблена, что позволяю себе немного побездельничать.

Я начинаю чувствовать себя комфортно в их компании, они будто шумные старшие братья, которых у меня никогда не было. Они оба, похоже, были на каком-то приеме, потому что на них костюмы, галстуки отброшены в сторону, пиджак одного свисает со стула, второго — на диване.

Комментатор что-то говорит о голе, или может, это был тачдаун или что-то вроде того, и парни прильнули к экрану телевизора. Я сижу рядом с Малкольмом, одетым в светло-синюю хлопковую футболку, обтягивающую его плечи, и светло-голубые джинсы. Он выглядит расслабленным, но властным, развалившись на диване. Каллен с Тахо обсуждают какого-то игрока, а Малкольм смотрит на экран, периодически делая глоток вина. Все верно, никакого пива. Они смотрят игры, попивая «Пино Нуар».

День из жизни Малкольма Сента. Я смеюсь про себя и стараюсь сосредоточиться на игре, но все, о чем могу думать — рука Малкольма на моей спине. Он выглядит так притягательно в этой футболке, что мне хочется только свернуться калачиком поближе к нему, уткнувшись лицом ему в грудь, и чтобы он прижимал меня к себе своими сильными руками. Вместо этого, между нами на диване почти 10 сантиметров, которые я умышленно оставила по той же причине, почему хочу забраться к нему на колени. Мне нужно успокоиться.

И в этот самый момент Малкольм опускает руку мне на бедро и одним движением подтягивает меня к себе. В результате я касаюсь его бедром, а он обнимает меня.

— Так-то лучше, — говорит он, довольный собой, откидывается на спинку дивана и продолжает смотреть игру. Еще один глоток «Пино Нуар».

Тахо, кажется, заметил небольшой маневр Малкольма, потому что начинает смеяться. Малкольм бросает взгляд в его сторону и прижимает меня ближе.

Мужчины. Я закатываю глаза и прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы не рассмеяться. Повернув голову, я обнаруживаю, что Малкольм смотрит на мои губы, как я едва заметно улыбаюсь.

— Этот рот, — говорит он, тянется и подушечкой пальца раскрывает мои губы. Он все еще смотрит на них, когда опускает руку. Он наклоняется, чтобы поцеловать меня, а я, испугавшись, отворачиваюсь. Он только хихикает, оставляя поцелуй на моей щеке.

— Черт, ни разу такого не видел, — говорит Каллен.

— Чего? — спрашиваю я.

— Чтобы короля отвергала женщина, — говорит он, указывая на Малкольма.

— Я не отвергала его! — выпаливаю я. Вполне уверена, что покраснела. Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на Малкольма, он слегка хмурится. Уверена, он сделал пометку у себя в голове «позже надрать Каллену задницу».

— Так и было, — настаивает Каллен. — Тебе придется загладить свою вину позже, — он подмигивает мне, и я чувствую, как напрягается Малкольм рядом со мной.

— Что? Что я пропустил? — говорит Тахо, не отводя взгляда от телевизора.

— Да так, ничего особенного, просто нашего парня тут...

— ДАА! ЧЕРТ, ДА! ВОТ ТАК! — Тахо вскакивает со стула и хлопает в ладоши. — Вперед, вперед, вперед!!!

Думаю, случилось что-то хорошее. Каллен с Малкольмом возвращают свое внимание к телевизору и присоединяются к небольшому торжеству Тахо. Я чувствую, как грудь Малкольма вибрирует от его низкого голоса, и неосознанно наклоняю голову чуть ближе к нему.

Он придвигается к моему уху и объясняет, что произошло. Я киваю, но все, о чем могу думать — как звучит его голос. Глубоко и мужественно. И я снова хочу забраться к нему на колени.

Он целует меня в висок и смотрит обратно на экран.

Это уже слишком. Я пытаюсь отодвинуться от него, но он только усиливает хватку вокруг меня. Черт.

До этих пор бейсбол меня особо не интересовал, и хоть я настолько расслаблена, что в любой момент могу отключиться, Малкольм всеми этими дурацкими легкими прикосновениями показывает мне, что он обо мне не забыл. Иногда это поцелуй в макушку или его рука у меня на бедре, или поглаживания пальцем моего запястья. От каждого такого прикосновения я растворяюсь и рассыпаюсь, все сильнее и сильнее. Это легкие, пустяковые касания, но от них у меня кружится голова и внутри все переворачивается.

Я обещаю себе, что не стану, но к концу игры прижимаю голову к его груди, а он притягивает меня всё ближе. Каллен и Тахо продолжают глазеть на нас: А) будто мы какие-то динозавры/вымершие животные и они глазам своим не верят; Б) будто мы какое-то волшебное чудо, которое может исчезнуть в мгновение ока. Насколько я понимаю, они не привыкли видеть Малкольма таким. И я чувствую, будто играю с огнем. Я чувствую, что чем ближе я к нему прижимаюсь, чем больше расслабляюсь рядом, чем уютнее устраиваюсь у него на плече, тем сильнее меня обожжет потом.