Он стоит, прислонившись к машине и наблюдая за мной. И он улыбается. Мне. Он идет ко мне навстречу и говорит «Привет». Мне. И я забываю обо всем. Даже свое имя. Даже, что сегодня я должна работать. Все внутри у меня сжимается, как и горло.

— Привет, — говорю я, рассматривая его черный костюм, пока он открывает мне пассажирскую дверь.

О боже, что происходит?

Он протягивает мне ладонь, я смотрю на нее с ужасом и нетерпением, прежде чем скользнуть в нее пальцами. Сент легонько сжимает мои пальцы, пока я сажусь на сидение, и еще долго чувствую это прикосновение после того, как он отпускает руку и захлопывает дверь.

Затем он и сам садится внутрь, захлопывает дверь, и мы оказываемся наедине, ближе, чем когда-либо за все время нашего знакомства. Меня наполняет смесь его аромата с запахом кожаных сидений, отчего с каждым новым вздохом в груди я ощущаю вибрацию.

Одеваясь, я продолжала говорить себе, что нет причин наряжаться, ведь это ни к чему не приведет. Но вышло, что я провела больше, чем когда-либо времени, решая, что надеть, и думая, понравится ли ему мой внешний вид.

В своем сообщении Дин написал, чтобы я надела что-то удобное, потому что в части здания строительство еще не завершено. В результате я остановилась на любимой паре поношенных джинсов, свободном мешковатом свитере (надев который я люблю писать свои статьи) и теплых ботинках, потому что люблю, когда ноги в тепле. Я фанат пушистых носков и своих «Угг», люблю держать ноги в чем-то мягком и уютном. Ведь не важно, нравится ли ему все это, верно? Потому что это ни к чему не приведет. Я работаю, а он... что ж, он поражает меня своей любезностью, уже только согласившись на эту экскурсию.

— Надеюсь, я нормально одета, — шепчу я.

Взглядом своих зеленых глаз он осматривает меня сверху донизу, и, внезапно, тепло становится не только моим ногам, когда он едва заметно улыбается. Положив руку на спинку моего кресла, он смотрит на меня.

— Этот наряд мне нравится почти так же сильно, как тот, что был на тебе в день нашего знакомства.

Я закрываю лицо руками и смеюсь.

— Ты точно так не думаешь.

Когда я все же заставляю себя опустить руки, он смотрит на меня. На меня никогда не смотрели таким взглядом, с ноткой озорства, сексуальности, чего-то опасного и таинственного, наполненным самыми волнующими обещаниями. Когда он так меня дразнит, мое тело охватывает жар, происходящее со мной можно объяснить только столкновением частиц, и энергии, и химическими процессами. Я не в состоянии вынести это.

Не тратя время на то, чтобы убедить, нравится или нет ему мой внешний вид, он заводит двигатель, проверяет зеркала, и, машина, визжа колесами, срывается с места. В следующую секунду, сила скорости меня уже вдавливает в сидение, и я не могу сделать вдох.

— Этой машиной нужно управлять так, словно ты угнал ее, — говорит он.

Сент лихо входит в повороты, довольно посмеиваясь.

— Рейчел, все в порядке? — он ухмыляется и сжимает мое бедро, я поднимаю на него глаза, адреналин и желание, словно колокольный звон, громко раздаются внутри меня.

Я смеюсь и киваю, но добавляю:

— Все же, ты — дьявол.

Он замедляется, и следующие пару кварталов мы едем на нормальной скорости.

— Скорее дьявол, чем святой? — говорит он низким голосом, бросая в мою сторону краткий заинтересованный взгляд.

— Даже раздобудь ты нимб, все равно не сошел бы за святого.

Он слегка улыбается, но что-то есть в его улыбке, она не касается его глаз, когда он возвращает свое внимание на дорогу. С того момента, как я встретила его, воздух между нами особенный, совсем не такой, как когда его нет рядом со мной. Гуще, наэлектризованный, каждый взгляд или улыбка, или брошенное слово, посылает искры. Но прямо сейчас, внутри этой машины, благоухающей мужчиной и кожаными сидениями, я с каждым вздохом чувствую его присутствие. С каждой мыслью. Каждым его движением, тем, как он поворачивает руль, переключает передачи. И каждым моим движением — как я заправляю волосы за ухо или расправляю ладонями свитер.

Когда мы заезжаем на подземную парковку Interface, он останавливается на первом же пустом парковочном месте, а я убеждаю себя наконец-то вбросить из головы его восхитительные едва ощутимые поцелуи, пока он снимает пиджак, оставляя его на сидении. Но без толку, даже мимолетный взгляд на его перекатывающиеся под белой хлопковой рубашкой мускулы не способствует нормализации работы моих коленей. Сент ослабляет узел галстука и снимает его, его бицепсы напрягаются под рубашкой. Я не могу отвести от него глаза. Я инстинктивно чувствую его зов, он отдается глубоко во мне. Я наблюдаю за ним, замечая, как волосы падают ему на глаза, когда он проводит по ним пальцами.

Я чувствую комок молний в животе, пока следую за ним в лифт и мы вместе поднимаемся на верхний этаж.

Его голос с хрипотцой ощущается, словно перышко, которым проводят вдоль моего позвоночника.

— Хочешь теперь поговорить об Interface?

С трудом оторвав взгляд от его прекрасных губ, я вижу, что он смотрит на меня. Его взгляд слишком интенсивный и проницательный, но я все равно не могу отвернуться.

— Не знаю.

— Значит, ты не хочешь обсудить Interface?

Интонация его голоса грубая, ниже обычного, а неожиданная улыбка на губах необычайно чувственна.

Я кусаю нижнюю губу, не зная, что ответить, когда он делает шаг навстречу, смотря на меня вопросительно и... выжидающе. Мое сердце начинает биться с глухим шумом. Я чувствую, словно что-то происходит. Ураган по имени Малкольм Сент. Он мне снился, мне снились мы. Наши тела, кожа, касания, ощущения его поцелуев в уголках моих губ...

Я чувствую покалывание от возбуждения по всему моему телу, когда он делает шаг, чтобы стать прямо передо мной. Он упирается одной рукой в стену позади меня, его глаза горят. Он так близко, что я вижу ледяные искорки в радужках его глаз, напоминая мне о тех случаях, когда эти ледышки, казалось, таяли от тепла.

— Привет, — говорит он, проводя большим пальцем вдоль моего подбородка, и неожиданно улыбается мне.

Он пахнет мылом. От близости его тела мои нервные окончания загораются, как огоньки на рождественской елке.

— Привет, — шепчу я, стараясь говорить спокойно, но моя попытка с треском проваливается.

Его близость выбивает меня из колеи.

Взяв меня за руку своей теплой ладонью, он поднимает её, смотря, как переплетаются наши пальцы.

— Рейчел, спрашивай меня, о чем захочешь, — говорит он, поглаживая мою руку большим пальцем, и посылая электрические разряды моим нервным окончаниям.

Он протягивает свободную руку, указывая на заметки, в которые я вцепилась другой рукой.

Сент бросает взгляд на верхнюю записку.

— Безжалостный, — читает он вслух.

Вздрогнув, я прихожу в себя, схватив записки двумя руками. Он слегка улыбается, и смотрит, как я дрожащими руками запихиваю заметки в свою маленькую сумку.

«Ты слишком рассеяна, Ливингстон!» Я не знаю, что делать, или сказать, только, что подобное развитие дел не на пользу «Эджу», не на пользу моей карьере. Или разоблачительной статье. Вот, блин.

— Думаешь, я безжалостный? — усмехается он.

Я лихорадочно придумываю, что ответить, когда замечаю, как хладнокровно он смотрит на меня сверху вниз.

— Я намного хуже, — бормочет он.

Лифт останавливается.

Сент осматривается.

— Мы на месте.

Мы выходим. Мрамор, окна, все новое, недавно вымытое. С одной стороны стоят банки с краской, запах сохнущей краски смешивается с запахами штукатурки и пластика. Из потолка торчат провода. Этот шедевр все еще в разработке, фантастическое здание для людей, смотрящих в будущее.

— Эй, подойди сюда, я хочу тебе кое-что показать, — говорит мне Сент, наблюдая, как я подхожу к нему.

Он ведет меня в огромный зал совещаний.

— Здесь очень красиво, — я осматриваюсь вокруг.

До меня доходит, что он смотрит только на меня. Он смотрит на меня так, словно хочет чего-то от меня, словно очень сильно чего-то хочет, и хочет уже давно.