Наблюдательный пункт был расположен очень удобно. Скамейка стояла в тени тополей на противоположной, четной, стороне улицы, и с нее открывался прекрасный вид не только на окна, но и на парадную дверь и на проходную арку, ведущую во внутренний двор. Справа от дома Маслюковой находился скверик, обсаженный по периметру низкими кустами, с левой стороны и дальше по улице шли четыре дома без сквозных проходов, откуда искомая персона могла бы неожиданно вынырнуть.

С точки зрения организации ловушки место было невыгодным.

Много свободного пространства, представлявшего место для маневра и отхода в три стороны, сплошные жилые дома и анфилады дворов. Ловить человека в таких условиях затруднительно.

К тому же узость проходов между домами, заборчики скверов и близко посаженные друг к другу деревья практически исключали использование автотранспорта.

«Если бы Кролль планировал захват, то он выбрал бы иное место. Снял бы квартиру где-нибудь в новостройках, с выходом парадного во двор. Дабы иметь возможность перекрыть пути к отступлению. Кролль не дурак, он не может не понимать столь очевидных вещей. Группа у него небольшая, соответственно, в квартиру-ловушку он способен был бы отрядить пару-тройку человек. Максимум пять. А здесь нужно в десять раз больше… – Рокотов отхлебнул из пластиковой бутылочки с минеральной водой. „Кока-колу“, „Фанту“, „Спрайт“ и „Севен Ап“ он не уважал, ибо, будучи биологом по образованию, прекрасно знал, что содержащаяся в шипучих сладких напитках ортофосфорная кислота с бешеной скоростью вымывает кальций из организма, что повышает ломкость костей раз в пятнадцать. Фирмы-производители предпочитают эту тему замалчивать и даже регулярно платят журналистам за отсутствие интереса к негативным последствиям употребления модных в среде молодежи напитков. – Основные силы остались на ракетной базе. В городе содержать отряд в полсотни рыл накладно и опасно. Любая концентрация группы больше чем в десяток человек чревата вниманием со стороны милиции или госбезопасности… Да и не нужно столько народу для того, чтобы провести теракт. Опять мы возвращаемся к старой песне о главном. К сути деяния. Которая все еще в тумане…» Влад чуть передвинулся по скамеечке вбок.

Из-за угла вывернула женщина в тонкой голубой курточке и белых джинсах.

«Не то… – покойный Курбалевич дал подробнейшее описание Маслюковой. Рост метр семьдесят, плотная, талии практически нет, размер одежды сорок восьмой, волосы длинные, крашенные хной, густые, но короткие брови, светлые глаза. Украшений и очков не носит, уши не проколоты, ногти подстрижены коротко, лак темно-вишневый. Предпочитает плиссированные юбки, свободные блузки и обувь на низком каблуке. Не курит. Голос низкий, речь отрывистая. Образование среднее. Амбициозна, но исполнительна. Как слышал Курбалевич от Герменчука, в группу Кролля попала по рекомендации кого-то из руководителей центра „Запад-Восток“. Ярая оппо-зиционерка, имеет личные претензии к власти, связанные с собственными провалами на ниве коммерции, в которых винит кого угодно, кроме себя. Четких политических убеждений нет, в голове сумбур из слоганов „Хартии-98“, тезисов научного коммунизма и постулатов сайентологии, сдобренных изрядной порцией воинствующего феминизма. – Что ж, продолжаем ждать…» По пути к месту засады биолог купил в парфюмерном магазине баллончик витаминизированного лака для волос и щедро набрызгал его себе на протертые спиртом руки, повторив процедуру трижды. Теперь Владислав мог ближайшие двенадцать часов не бояться, что оставит где-нибудь свои отпечатки пальцев. В клинике он действовал в тонких резиновых перчатках, отправленных в урну сразу по окончании операции. На улице же требовался вариант сокрытия отпечатков, не привлекающий ничьего внимания.

Женщина прошла мимо седьмого дома и свернула под арку.

Спустя три минуты во двор въехали красные «жигули» четвертой модели, и из них вылезли четверо молодых людей, нагруженных авоськами с пивом и связками вяленой рыбы. Компания двинулась куда-то за деревья. В скором времени оттуда раздались удары костяшками домино о деревянный стол и взрывы хохота.

«Ага, надо чаще встречаться! – ехидно подумал Рокотов, вспомнив рекламу пива „Золотая бочка“. – Жаль, что в конце ролика не предупреждают о последствиях пивного алкоголизма и о том, что неумеренное принятие внутрь данной жидкости ведет к заболеваниям кишечника…» Улица жила своей обычной жизнью.

Из распахнутых по причине теплой погоды окон доносились голоса, музыка и обрывки фраз телевизионных дикторов, на скамейках сидели парочки, по дворам носились дети и собаки, на подоконниках с независимым видом возлежали коты.

Нормальный воскресный вечер.

"Эх, вместо того чтобы торчать под окнами пустой квартиры и ждать доморощенную террористку, прогуляться бы с Мирьяной по тенистой аллее, да отужинать в маленьком ресторанчике, а потом… Стоп. Фривольные мысли пока оставим. – Влад вздохнул. – Всему свое время. Ми-рьяна – это хорошо, но у меня еще есть дела. Позвонить я ей позвонил, успокоил, она знает, что я благополучно добрался до дома. Остальное ей знать не надо. Не будем волновать девочку. А то она из Белграда сюда рванет. Сербки – они такие… За своих мужиков в огонь и в воду пойдут. А меня она считает именно своим мужиком. Против чего я лично са-авсем не возражаю… Но втягивать ее в свои приключения не намерен. Нечего, пущай дома сидит и ждет, пока ее суженый-ряженый не разгромит, по словам патриотической прессы, «мировую закулису». Во-во! Великий и могучий Владислав Рокотов против международного терроризма. Один, без ансамбля… Рассказать кому – на смех поднимут. Скажут, что такого не бывает. Бывает, господа, бывает…

Жизнь такие задачки подбрасывает, что никаким литераторам не снилось…" Рокотов хмыкнул, вспомнив недавно прочитанный романчик о противостоянии жуткой террористической организации и какого-то частного детективного бюро. Некто гражданин Андреев вкупе с соавтором по фамилии Стариков долго и натужно, перемежая сюжет матерщинными диалогами и техническими несуразицами, повествовали о подготовке и осуществлении взрывов домов в родном городе Влада. Все положительные персонажи, если смотреть с медицинской точки зрения, были законченными алкоголиками и неврастениками, а отрицательные – дебилами с ярко выраженными признаками распада личности или бывшими сотрудниками Комитета Государственной Безопасности, достигшими грани сумеречного состояния и средней стадии депрессивного психоза. Подавляющему числу главных героев срочно требовались регулярные уколы га-лоперидола, содержание в помещениях с обитыми матрацами стенами и долгие беседы с профессиональными психиатрами.

Раненый Чернов, которого Рокотов посетил перед отъездом, сей литературный опус тоже читал. И неплохо знал авторов.

Оказывается, граждане Андреев и Стариков сами трудились на ниве частной розыскной деятельности и писали образы детективов исключительно с себя. Особых успехов в расследовании поручаемых им дел они не достигали, все больше надували щеки, так что их агентство знающие люди ехидно назвали «Золотая дуля» – понтов и обещаний много, деньги из клиентов сосут что твой пылесос, а толку никакого.

К тому же отцы-основатели «Золотой дули» не упускали возможности прогнуться перед действующей властью и даже выпускали какое-то околокриминальное обозрение со странным названием «Секретный советчикъ». С твердым знаком в конце слова и материалами, беззастенчиво передираемыми из Интернета и других изданий.

За лояльность и колебания редакционного коллектива в унисон с политической целесообразностью «Советчикъ» стал обладателем премии «Безжалостное перо». Большую роль в получении награды сыграл тот факт, что и Андреев, и Стариков входили в число членов комиссии, присуждавшей «Перо», и не могли не порадеть родному изданию, под разными предлогами выдавив из списка номинантов всех возможных конкурентов.

После общения с весельчаком Черновым Влад купил пару номеров «Советчика» и всласть посмеялся над нелепыми экзерсисами корреспондентов издания, рассуждающих о вещах, о которых они имели весьма смутное представление.