- До каких пор ты будешь попадаться на моем пути? – сухо спросил Карелин, еле сдерживая ярость.

- Я целую вечность ждала тебя, а ты не хочешь ни видеть, ни слышать меня! – Наташа подошла к князю, сбросила с головы накидку и посмотрела на бледное, осунувшееся лицо Карелина, а потом перевела взгляд на его поношенную одежду. Весь вид князя выражал несчастье, боль и поражение. – Я знаю, что ты меня ненавидишь, – робко пробормотала она.

- Тогда зачем ты ищешь со мной встреч? Неужели ты не понимаешь, что можешь заплатить за все?

- Я уже заплатила и отстрадала! Это худшее из унижений – получить свободу, потому что она так захотела!

- О чем ты? – удивленно спросил Александр.

- А разве ты не знаешь? Значит, ты ничего не сделал для меня... Тебе безразлично, что меня обвинили и посадили в тюрьму. Ты позволил бы сгноить меня на каторге, не постаравшись защитить.

- Я ничего не знал, Наташа, но лучше тебе все забыть. Очевидно, что Лиза была невиновна, и я узнал о твоей подлости. Иди своей дорогой, плохой ли хорошей ли, все равно, но больше никогда не попадайся мне на глаза. Мне нечего предложить тебе, поскольку я освободил крестьян и отдал им всю землю.

- Что? Ты сошел с ума? – как порох вспыхнула Наташа и, увидев Катю надменно-презрительно обронила: – А эту ты не освободил?.. Идокторатоже?

- Катя – моя матушка, Наташа… так что довольно оскорблений и оставь свой высокомерный тон… А Лев Ильич никогда не был моим слугой…

- Матушка? – подавленно переспросила Маслова.

- Как слышала… и все остальные поехали со мной по доброй воле… Ты увидела, чего добилась своими интригами… А теперь уходи… – Алекс быстро вышел, а растерявшаяся Наташа осталась стоять на месте. Быть может, она сомневалась, а может, боролась с собой, впервые в жизни почувствовав, как больно ранит душу кинжал терзаний. Поколебавшись немного, Наташа снова набросила на голову накидку, прошла через двор и затерялась среди покрывающих город снежных хлопьев, с каждой минутой валивших все гуще.

Чуть позже Карелин позвал к себе доктора, чтобы попрощаться с ним.

- Завтра я поеду дальше, – сказал он. – К счастью, теперь есть поезд, чтобы доехать до места, так что состояние дорог не имеет значения.

- Могу я узнать, что это за место? Ведь это не секрет, правда?

- Для Вас – нет. Не думайте, что я собираюсь покинуть страну. Я слишком люблю российскую землю. У меня есть надел земли, который я полностью считаю своим, туда я и поеду.

- Хорошо еще, что вы оставили кое-что и для себя, князь.

- Из отцовского наследства я не оставил ничего. Те земли я купил на заработанные мною деньги. У меня нет малороссийских земель, но есть друзья, которые хотят поехать со мной. На той земле они смогут работать, и там мы будем жить.

- Вы имеете в виду усадьбу на берегу Ладоги?

- Именно.

- Те самые, что граничат с Керловкой? – удивился Лев Ильич.

- Да, доктор, дальний уголок, куда никто не заходит. Так я буду чувствовать себя ближе к Лизе и сыну… К тому же, не думаю, что Лиза будет жить в Керловке. Я написал поверенному и отдал необходимые распоряжения. Вся моя городская собственность вместе с особняком Карелиных переходит во владение сына и той женщины, что была моей женой. Ей придется принять их, хоть она и не хотела. Я велел передать ей завещание…

- Но Вы же не умерли, – возразил Лев Ильич.

- Князь Карелин умер, доктор, а мужик Сашка может жить, где ему нравится. Никто об этом не узнает, да и искать его никто не станет. Я никому не говорил об этом, потому что хочу, чтобы все так и было. Вы один, кто это знает.

- Благодарю за доверие, князь, но если Елизавета Ивановна будет жить в Керловке?

- Она не увидит меня, все осталось позади, доктор. Нас разделяют земли. Я никогда не подойду к ней, буду уважать ее волю и волю императора. – Карелин горько усмехнулся.

- Как это ни странно, я хотел бы поспорить с Вашим решением, и в то же время считаю его правильным, – Лев Ильич крепко пожал впервые безжизненную и безвольную руку Александра. – А не махнуть ли нам по рюмашке?

- Нет, доктор… если бы той незабываемой ночью я не был чертовски пьян, после я не сомневался бы в жене. Я знал бы, что был единственным мужчиной в ее жизни, и она не была бы оклеветана.

- Я понимаю Вас, князь.

- В таком случае, прощайте, доктор. Будьте счастливы! Вероятно, мы больше не встретимся с Вами… но, в любом случае, Вы знаете, где я.

Было решено, что на время переделки керловского дома Лиза поживет у Кумазиных, но в последнюю минуту бывшая княгиня переменила решение и захотела вернуться к себе. Кумазины, нехотя, согласились.

- Не сердись на меня, Наденька, – ласково попросила подругу Лиза, – но мне так хочется побыть в родных стенах под старой крышей нашего дома…

- Вот ты и дома, – сказал Федор, подходя к Лизе. – Я тоже смотрю на эти стены и старый сад, где живут наши общие воспоминания вместе с моей любовью, но я не одобряю твоей идеи запереться в этих стенах, словно ты собралась уйти в монастырь. Мне кажется, правильней было бы провести несколько дней в Петербурге, как хотела твоя маман.

- Мне всегда нравились поля, а теперь я люблю их еще сильнее.

- Милая, но зимой здесь холодно и уныло, – возразила Надя.

- За зимой придет весна.

Кумазины деликатно вышли, оставив Лизу и Федора вдвоем. Лаврецкий подошел к девушке поближе.

- Холодно, – пробормотала она, – но сейчас Борис затопит этот камин… мой самый любимый.

- Сейчас нагревают детскую. Ты забыла, что сюда весна приходит не так быстро, как в Малороссию? – Федор бесцельно побродил по комнате, ища способ поговорить о главном, и, наконец, остановился перед Лизой. – Дмитрий приедет сюда месяца через два, и будет жить с тобой… Не знаю, какое таинственное путешествие задумал он, прежде чем поселиться здесь… А я закончу дела в Малороссии, улажу земельный вопрос, а после… если ты примешь меня… ты знаешь, что я стану отцом твоему ребенку.

- Ради бога, Федор… – взмолилась Лиза, боясь, что он снова заговорит о любви.

- Не бойся, это не вопрос, а утверждение. Я не стану спрашивать тебя, для себя я все решил, и просто хочу, чтобы ты знала – у твоего ребенка будет отец, стоит тебе только пожелать.

- Прости за мой ответ, Федор, но речь не о вопросе. У моего сына есть отец, хотя для него он все равно что умер. Я не смогу дать ему другого. Я бесконечно благодарна тебе за твою преданность и любовь, но мы сможем быть только друзьями…

Федору, по крайней мере, на время, пришлось смириться с этим. Он покинул Керловку вместе с Кумазиными и прожил у них всю зиму.

Дмитрий вернулся в Керловку три месяца спустя. Он ничего не сказал о том, куда ездил, ни сестре, ни друзьям. Только Фредерику признался, благодаря его настойчивым расспросам, что побывал в Петербурге и узнал, что Карелин отказался от княжеского титула в пользу сына Алеши и оставил ему петербургский особняк и все остальное, к слову сказать, немалое богатство, причем бумаги были составлены таким образом, чтобы Лиза не смогла отказаться.

Кумазин догадался, что Дмитрий искал Карелина, чтобы поговорить с ним, но, судя по всему, не нашел, однако, расспрашивать друга не стал.

Лиза была очень рада видеть брата. Павла Петровна вернуться в Керловку отказалась, а Лиза не настаивала на этом. Ей было хорошо в старом, родном доме. Ее окружали преданные слуги, а сын рос, как и все другие дети. Надя почти каждый день навещала Лизу, и подруги очень часто чаевничали вместе. Казалось, жизнь вошла в свое русло, и текла себе неторопливо и спокойно. Воспоминания блекли, а боль притуплялась улыбками.

От петербургского адвоката Лиза тоже узнала, что ее сын, достигнув совершеннолетия, унаследует титул князя и всё, накопленное к тому времени, богатство. Если честно, она не понимала этого поступка Карелина, ведь он не считал Алешу своим сыном.

- Вот тут ты ошибаешься, Лиза, – убеждал сестру Дмитрий.