После ужина, когда в уютную гостиную подали кофе, Александр сказал:

- Лиза, сейчас начнется небольшое представление, устроенное в твою честь. С того берега пришли хлопцы с бандурами. Во дворе уже расставили стулья. Вот Вам великолепный случай побывать на настоящем малороссийском гульбище, дружище Ежов, если Вы никогда не бывали на нем.

- Господин Ежов, должно быть, устал, – поторопилась ответить Лиза. – Доктор советовал ему лечь в постель.

- Напротив, князь, – с деланной веселостью заметил Федор. – Помогите мне своей властью избежать излишней опеки. Я не ребенок, которым представляюсь княгине по ее душевной доброте.

- Полагаю, чуть больше заботы Вам не повредит, – улыбнулся Карелин. У вас еще будет время посмотреть на праздник. Вы узнаете, как гуляют в Малороссии, до Вашего отъезда мы устроим настоящий праздник…

Супруги откланялись, и Федор, вцепившись в подлокотники кресла, смотрел, как они уходят. Стоявший неподалеку Лев Ильич наблюдал за Лаврецким, а затем, тоже откланявшись, пошел вслед за четой Карелиных.

Лиза и Александр сидели на просторной террасе. Лиза была спокойна и прекрасна, как королева, и ее спокойствие и красота вонзались кинжалами в сердце Федора, который незаметно прокрался поближе к ней и встал в тени. Весь гнев его души вылился в боль и тоску, он чувствовал себя брошенным и беззащитным.

- Я – никто и ничто для нее! – неслышно пробормотал Лаврецкий.

Лев Ильич тоже подошел к Лизе и мимоходом спокойно заметил:

- Ваш гость обеспокоен и возбужден…

- Он не пошел отдыхать? – почти так же бесстрастно спросила Лиза.

- Не знаю. Я предпочел дать ему возможность делать, что он хочет. Я из тех лекарей, кто считает, что главное для здоровья пациента – это их душевное состояние. Я осмелился бы утверждать, что этот молодой человек словно помешался на чем-то и страдает от этого. Чтобы добиться его физического выздоровления, нужно излечить его душу, но поскольку это невозможно, я стараюсь оставить его в покое, как он меня просил… Сегодня вечером ему хуже, чем всегда, но не стоит слишком беспокоиться, княгиня. Что еще мы можем сделать, если речь идет о человеке, которого мы не знаем?

Доктор мельком взглянул на Лизу своими проницательными глазами, а затем стал смотреть только что начавшийся танец.

Владимир, Николай и Сашка лихо отплясывали казачок, желая показать молодой барыне, что они разудалые плясуны. Александр смеялся от всей души, и Лиза тоже смеялась, заразившись его весельем. На минуту она забыла о Федоре и всех огорчениях, позволив себе роскошь быть счастливой.

- Я сказал бы, что в Карелинке все влюбились в юную княгиню, – игриво прошептал князь жене на ушко, накрывая своей крепкой, широкой рукой ее маленькую ладошку, и Лиза вздрогнула, почувствовав нежное и горячее пожатие мужниной руки.

- Может, плед принести? – заботливо спросил жену Карелин. – У тебя руки ледяные… А может, хочешь бокал вина? Я могу сходить за ним…

- Нет, Александр, не нужно… Со мной все хорошо.

- Ты посмотри, какие коленца выписывает Сашка… Вот дурачок-то, из него такой же танцор, как из меня… Вот Николай плясать умеет. Он вырос в степи. Попроси его как-нибудь, он расскажет тебе свою историю. У него не жизнь, а роман, – рассмеялся Карелин. – Вот это прыжок! – радостно воскликнул он. – Двадцать рублей тому, кто сможет повторить!

Казалось, что все внимание Карелина привлекала пляска, но на самом деле он был занят только Лизой. Каждую секунду голова Александра ласково склонялась к ней, касаясь ее волос, и теперь Лиза не только восхищалась мужем, но и чувствовала к нему особенную, глубокую нежность и страстное желание целиком принадлежать ему, раскрыться до самых глубинных уголков своей души и отдать ему всю земную любовь.

Лиза знаком показала мужу, что хочет подняться к себе в комнату. Она почувствовала, что Федор где-то неподалеку и наблюдает за происходящим. Радость юной княгини, как по волшебству, вмиг исчезла, и она молча ушла.

Александр проводил жену до лестницы, как всегда ожидая от нее – словом ли, жестом ли – приглашения пойти вместе с ней, но Лиза тоже, как всегда, ограничилась пожеланием спокойной ночи. Праздник закончился сразу же после того, как господа ушли. Перед тем как закрыться в кабинете, Карелин выпил несколько бокалов вина. Чуть погодя, Лев Ильич, наблюдавший за князем, пока тот пил, тоже откланялся и ушел. Катя поджидала барыню в комнате и улыбнулась, как только та вошла.

- Притомилась, чай, матушка, – сказала она. – Да и то ведь сказать, день-то нынче был какой суматошный. А завтра еще суматошнее будет, коли спозаранку на праздник благословения полей поедете.

- Поедете? А разве ты не поедешь с нами?

- Я, поди, и не нужна там, так лучше дома останусь.

- Но я думала, что тебе хочется поехать, Катя…

- Я люблю поля, да приволье, матушка, а гулянье-то оно ведь в селе, на главной улице будет. Вот увидишь, какой красивой она станет, когда молодые парни да девки разукрасят двери домов ветвями, да бумажными цветами.

- А что я должна делать, согласно обычаю?

- Это барин тебе скажет. Ему нравится говорить с тобой об этом и видеть, с какой радостью ты принимаешь все здешние обычаи.

- Ты думаешь, Катя, что барин рад? – немного волнуясь, спросила служанку Лиза.

- Барин-то наш впервые в жизни становится счастливым.

Лиза опустила голову, погружаясь, как в море, в кутерьму своих тревог. Александр становился счастливым, и Лиза вздрогнула при мысли, что и она тоже могла быть счастлива с ним. Она дрожала, думая о Федоре, о пропасти, окружавшей их, потому что к ее любви к мужу примешивался странный страх. Лиза вдруг засомневалась – быть может, Александра интересовала не она, а только ребенок, который появится на свет, – и эта мысль засела в ее душе новой болью.

- Александр очень хочет ребенка, правда? – спросила Лиза.

- Да кто ж этого не хочет, матушка? И государь наш, самодержец в своем дворце, и поп в своей халупе, все хотят ребенка, чтобы почувствовать себя царями, а царица для них та, кто может подарить им ребенка. Да, матушка, как есть – царица, будь она хоть… – Катя горестно сложила руки на груди: тягостные, безрадостные воспоминания мимолетной тенью пробежали по кроткому, печальному лицу служанки, почти тотчас же возвратив ее к реальности. – Когда ты принесешь Карелинке наследника, ты тоже станешь счастливой, матушка, – Катя устремила на Лизу преисполненный благодарности взгляд. – И барин наш придет к тебе, смиренный и послушный, как ручной голубок, что клюет зерно с руки... Ты такая красивая и такая добрая, матушка!

Лиза встала, сунула ноги в атласные тапочки и подбежала к туалетному столику, чтобы посмотреться в зеркало, желая убедиться, что она так красива, как сказала Катя. Ей хотелось быть красивее всех женщин на свете, чтобы полностью покорить сердце Александра. Полюбовавшись на свое отражение, Лиза вернулась к Кате. Старая служанка улыбалась ей, будто догадавшись о мыслях молодой хозяйки.

- Почему бы тебе не одеться завтра крестьянкой, матушка? Нюшка может дать тебе одежду. Владимир, батюшка ее, подарил ей новые вышиванку да плахту на именины. Ты сведешь князя с ума, так он будет счастлив. Сапожки у тебя есть, я видела их в твоих вещах... – предложила Катя и добавила с улыбкой, – в Нюшкиных-то сапогах твои ноги, чай, утонут. [прим:вышиванка – женская длинная сорочка с длинными рукавами, обильно украшенными вышивкой; плахта – длинное полотно, которое обматывали вокруг талии, прообраз юбки]

Лиза с радостью последовала совету служанки, и на следующее утро Нюшка с Катей принялись за работу, превращая ее в самую красивую крестьянку. Карелин велел Сашке закладывать бричку, а Владимиру и кухаркам наказал приготовить бочки пива, мешки с караваями хлеба и бараниной, которую собирались зажарить прямо в поле. В такой день господа и слуги, усевшись в кружок, ели с одного стола хлеб, рожденный малороссийской землей, а после, на сельской площади всех прохожих оделяли и едой, и выпивкой. Иной раз в деревню забредали дюжины нищих, чтобы хоть раз вдоволь вкусно и сытно поесть и подобрать остатки, которых потом им хватит на целую неделю.