Лиза смотрела на мужа глубоким взглядом, словно хотела добраться до его души. Внезапно Александру безумно захотелось крепко-крепко обнять ее и поцеловать. Он пожалел, что тоже не напился до смерти, чтобы смягчиться и суметь забыть о прошлом Лизы, воспоминание о котором пробуждалось в его сердце всякий раз, как любовь переливалась через край. Это воспоминание заставляло кровоточить его любящее сердце и раненую гордость.

- Владимир ждет тебя в кабинете, Александр, – громко возвестила вошедшая, как всегда некстати, Наташа. – Он говорит, что ты велел его ждать там.

- Передай ему, пусть катится ко всем чертям, – не помня себя, заорал взбешенный Александр, – а если он добивается наказания, так я ему это устрою. Пусть возвращается к своим обычным делам и всю неделю не говорит мне ни слова! – На секунду Карелин задержал взгляд на Лизе, а потом снова повернулся к Наташе. – Подожди! Я сам поговорю с ним, а заодно послушаю, что такого важного ты должна мне сказать.

За ужином компанию Лизе составляли только Федор и Лев Ильич. Когда ужин закончился, все трое прошли в гостиную пить кофе. Лев Ильич тактично отошел в сторонку и жадно читал пачку недавно прибывших новых журналов.

- Лиза... – в отчаянии прошептал Федор, – я сказал бы, что ты взволнована оттого, что видишь меня и говоришь со мной...

- Меня беспокоит нелепость этой невыносимой ситуации, – набросилась она на Федора почти со злостью. – Какими еще словами, каким тоном молить мне тебя, чтобы ты уехал? Зачем ты так упрямо продолжаешь мучить меня?

- Как ты можешь хотеть, чтобы я уехал, оставив тебя во власти человека, которого ты напрасно хочешь оправдать? То, что я делаю...

- Прошу тебя, не будем об этом, – нетерпеливо прервала Федора Лиза.

- Хорошо. А чем ты можешь оправдать то, что сейчас он вместе со своей любовницей всего в нескольких шагах от тебя?

- Я запрещаю тебе говорить так об Александре. И не вынуждай меня быть бестактной.

Сама не желая того, Лиза повысила голос, и Лев Ильич внимательно посмотрел на них, отложив на минуту журналы. Лиза закусила губу, а Федор, пожелав всем спокойной ночи, ушел к себе.

Выйдя из кабинета, Александр направился прямиком в гостиную. Внезапно его охватило мучительно-жгучее желание видеть Лизу. Однако в гостиной никого не было, как не было никого ни в прихожей, ни в крытой застекленной галерее. Испытывая легкое нетерпение, Александр поспешил к лестнице, по которой как раз в эту минуту спускалась Катя.

- Ты вышла из комнаты барыни? Она уже легла? – спросил служанку князь.

- Да, батюшка. Давеча она всё кружила по комнате, ходила от окна к двери, не по себе ей было, а потом вняла моим просьбам и легла. Да ведь ты же, батюшка, и не ел ничего. Сейчас я подам...

- У меня нет аппетита, Катя, так что ступай тоже отдохни, – Александр легонько и в то же время с нетерпением подтолкнул служанку, словно она мешала ему своим присутствием, а затем пошел обратно. Он прошел через прихожую, и уже в просторном коридоре столкнулся с Федором.

- Господин Ежов, что это с Вами? – удивленно воскликнул князь.

- Ничего... Я пошел к себе в комнату, но не могу уснуть, вот и вышел в надежде найти кого-нибудь, с кем можно немного поговорить.

Федор улыбнулся, скрывая замешательство от встречи с Александром в коридоре, ведущем в покои княгини. Но в честных, благородных глазах князя не было недоверия; он тоже был немного смущен внутренней ожесточенной борьбой обуревавших его противоположных чувств. Сообразно своей чести и достоинству он тоже совершил проступок, кружа возле спальни жены, чья красота преследовала его, и чья любовь заставляла дрожать его душу, топча все принципы и убеждения.

- Полагаю, Вы грустите о Москве, дружище Ежов... – попытался выдавить улыбку князь.

- Никоим образом, господин Карелин, у Вас здесь мило, и Вы мне очень симпатичны, но, как бы то ни было, я подумываю вернуться в Москву, как можно раньше. Лев Ильич считает, что путешествие мне уже по силам, и я отправлюсь в путь, как можно быстрее.

- Мне очень жаль, господин Ежов, и я говорю Вам это от чистого сердца.

Карелин предложил гостю сигарету и сам же прикурил ее, принимая во внимание тот факт, что Федор еще носил руку на перевязи. Затем он взял еще одну сигарету для себя и медленно затянулся, будто стараясь успокоить разбушевавшиеся нервы.

- Зимой здесь, должно быть, ужасно, правда? – безучастно поинтересовался Федор. – Я думаю о Вашей молодой жене...

- Лизе нравится Карелинка, – не дав договорить, прервал гостя Александр и снова слабо улыбнулся. – Зимой я хотел отвезти ее в Николаевку, но она захотела остаться здесь.

- А Вы не думаете переехать, чтобы Ваш ребенок появился на свет в Петербурге?

- Что за глупость! Мой ребенок родится в Карелинке, разве что Лев Ильич пропишет что-то иное. Я ненавижу двор с его интригами и лакейством. Я не привык, чтобы кто-то обсуждал мои поступки... И все же я не хочу сказать, что мне не нравится общество; мне очень хотелось бы, чтобы мы были соседями, – Александр посмотрел на печатку, которую все еще носил на пальце, и продолжил. – Если Вам нравится земледелие, было бы чудесно совместными усилиями возделывать такие плодородные, но заброшенные орловские земли. Я приказал начать расследование, чтобы вернуть это кольцо, но коль скоро вы едете в Москву, я могу доверить его Вам, и если Вы решите, то вернетесь вместе с ним и вступите во владение этой землей...

- Ну какой из меня землепашец? – усмехнулся Федор. – Я и плуга-то в руках никогда не держал. Моя коммерция – это совсем иное...

- Ну, это не беда, дружище Ежов, я с огромным удовольствием научил бы Вас. Вы правы, зимой здесь, действительно, ужасно, но если жить с соседями в ладу, то можно очень приятно провести время.

Проходившая мимо Наташа поздоровалась с мужчинами и ушла в свою комнату, которая находилась совсем рядом с лизиной спальней. Федор проследил за ней глазами, и снова повернулся к Александру.

- Красивая барышня эта Маслова, верно? К тому же, она очень образованна, судя по тому, что я о ней слышал...

- Я не думал, господин Ежов, что Вы от нее в таком восторге, – удивленно заметил Карелин.

- Это просто восхищение, князь, ничего личного. Лекари обычно сдержанны и строги с простыми смертными.

- Да, я заметил, что с Вами она не очень любезна, но не придавайте этому большого значения. Несмотря на свою красоту, Наташа, на первый взгляд, не очень мила, и все же она исключительная женщина. Если она Вам нравится, то не тушуйтесь. Я думаю, Наташа, как любая обычная женщина, в душе хотела бы выйти замуж, иметь семью.

- И Вы дали бы разрешение на этот брак? – живо поинтересовался Лаврецкий, но с какой целью Карелин не понял.

- У меня нет права разрешать или запрещать ей... Наташа абсолютно свободна, она сама себе хозяйка. Скажите, она действительно Вас интересует?

- Нет, это простое любопытство, – уклончиво ответил Федор, желая оставить Александра в сомнениях. – Так, к слову пришлось. К тому же, князь, если Наташа выйдет замуж, Вы потеряете прекрасного работника.

- Я не настолько эгоистичен, и по-дружески искренне ее люблю.

Немного погодя, мужчины распрощались. Александр вышел в заброшенный, дикий и неухоженный сад, который по весне начинал цвести буйным цветом. В ночной тени необъятного дома выделялись два освещенных окна. Это были окна лизиной спальни. Чуть позже загорелись окна в комнате Наташи, но Александр печально смотрел на комнату жены.

- О чем она думает? – мысленно спросил он сам себя. – Ей не спится! Что в ее душе?

А Лиза, такая же мятущаяся, как и Александр, тщетно старалась совладать со своими мыслями. В конце концов, она упала на колени перед маленькой Страстной иконой Божьей Матери, воздев сложенные вместе руки и обратив глаза, полные слез, к Благочестивой Милосердной Деве с Младенцем на руках. [прим:Страстная икона Божьей Матери – чудотворная икона с изображением двух ангелов, держащих в руках орудия страстей Господних: крест, губку и копье]