В каждом патруле было по пять человек, все вооружены автоматами. В городе Другие явно отличались от тех, что жили в степи. Следов мутации почти не видно. И это удивляло Млыя особенно. На самом деле ему представлялось, что все должно быть по-другому. Ведь воздух в степи чище, простора больше, значит, и болезнь должна проявляться там не так явственно. Пока же выходило наоборот. Еще Млый отметил, что старшие в патрулях носили на рукаве отличительную желтую повязку.

Встречались на улицах и бродяги, вроде тех, что напали на них во дворе. Поодиночке и группами. Похоже, что они боялись людей в камуфляже ничуть не меньше Млыя и Меченого. По крайней мере, бродяги держались робко и стычек с вооруженными степняками, какими, должно быть, представлялись им путники, избегали.

Уже мало надеясь на ворона, который продолжал лететь впереди, Млый полностью положился на внутренний слух. Пока это помогало. Он различал сосредоточенную силу дозоров, чувствовал боязливую осторожность бродяг. Где-то в подвалах временами возникала слабыми отголосками возня неизвестных животных, разумных и опасных. Именно поэтому он пока избегал заходить в открытые подъезды зданий, хотя очень хотелось исследовать хотя бы один дом.

Млый не знал, куда они идут. Улицы ветвились, разбегались в разные стороны, вытекали ручейками на озера площадей. Открытое пространство представлялось самым опасным, от площадей сворачивали в переулки, жались к стенам.

Игла трансляционной башни с белым шаром на самом конце шпиля теперь виднелась отовсюду. И Млый непроизвольно держал направление в ее сторону. А потом стал это делать вполне осознанно. В конце концов, чем не цель, если нет никакой другой?

Пробираясь по куче битого стекла, противно хрустевшего под ногами, Млый вдруг почувствовал, что впереди их кто-то ждет. Именно ждет, а не просто случайно очутился в этом месте. Он напряг слух и понял, что это не патруль. Хотя и патруль был где-то рядом. И тут же ощутил, что, кроме патруля впереди, у них за спиной тоже есть преследователи. Неужели прозевал?

Млый и Меченый оказались запертыми посреди квартала. Ни одного открытого подъезда, ни одного входа во двор. Охотник пока оставался вполне беспечен, он полностью полагался на умение Млыя различать опасность.

Юноша тихо свистнул, приказывая ворону лететь вперед, но тут же надобность в этом отпала — из-за угла неторопливо вывернул патруль и остановился, перегородив улицу. Эта неторопливость означала только одно обратный путь тоже отрезан. Убедиться в этом не составило труда, стоило лишь обернуться.

Приветственных речей ожидать не приходилось, уроков в обратном в этот и прошлый день было преподано достаточно — Млый с лязгом обнажил меч.

Их все-таки выследили, как ни старался Млый оставаться незамеченным. Выследили и взяли в клещи. Теперь надежда только на удачу!

Обнадеживало, что патрули не открыли стрельбу сразу. Попытаются договориться?

— Эй! — крикнул старший из переднего патруля, в берете, лихо сдвинутом на правое ухо. — Положите железки на землю и отойдите в сторону!

— А потом? — растерянно спросил Млый.

В ответ раздался дружный хохот. Смеялись и те, что зашли с тыла.

— Да что ты с ними, сержант, беседуешь? — крикнули из заднего патруля. — Пусти сразу в расход!

— Приказано живыми, — отозвался сержант и мотнул стволом автомата. На землю! — напомнил он.

Расстаться с оружием? Случись подобное день назад, Млый, не задумываясь, отдал бы мечи и нож, но теперь доверия у него поубавилось. Вряд ли патрули откроют стрельбу из автоматов, они стоят напротив, есть опасность попасть друг в друга. А если так, то можно попытаться прорваться. Вот только бы обошлось без убийств. Млый не хотел, чтобы погиб кто-нибудь из Других, пусть они пока и полны враждебности.

— Побежишь сразу за мной, — тихо сказал он Меченому. — И не бей мечом, а только руками. Думаю, должно получиться.

Охотник с сомнением покачал головой, но задвинул меч обратно в ножны.

— Что вы там шепчетесь? — с подозрением спросил сержант. — Выполняйте приказ!

— Сейчас, — голос Млыя прозвучал виновато. — Сейчас…

И тут же рванулся с места, как спринтер, оттолкнувшись ногой от каменного поребрика.

До патруля было метров двадцать. Неожиданно Млый почувствовал, что он вроде и не бежит, а перемещается непонятным образом, почти не касаясь асфальта. Это был не бег, а прерывистое движение, когда в каждый отдельный момент он вдруг оказывался в новом месте, а в следующую секунду опять прорывался вперед. Со стороны могло почудиться, что фигура Млыя исчезает, чтобы тут же появиться, но уже смещенной по отношению к прежнему изображению.

Ощущение было новым, но не это сейчас занимало Млыя. Сержант возник перед ним на расстоянии вытянутой руки, лицо выглядело удивленно-испуганным, округлились глаза, приоткрылся рот. Млый ударил сержанта плечом в грудь, тот отлетел в сторону и с тем же выражением крайнего изумления рухнул на одного из своих подчиненных, также сбив его с ног.

Меченый за Млыем не поспевал, поэтому пришлось задержаться. Нападение Млыя на патруль было таким стремительным, что никто из Других пока не успевал оказывать никакого сопротивления. Юноша сумел ударить еще двоих, и каждый удар валил противника с ног, как будто в этой драке они оставались простыми статистами, а не воинами.

Наконец до них добежал и Меченый. Млый пропустил его вперед и теперь постарался примерить свой бег к бегу охотника. Улица впереди оставалась пустой, но теперь можно было ожидать стрельбы сзади. Хоть бы какой-нибудь проход во дворы, где есть возможность затеряться или спрятаться!

И тут же Млый вновь почувствовал, что их кто-то ждет. Не патруль, нет. Несомненно, человек, полный любопытства и желания помочь. Неужели?

Они успели промчаться весь следующий квартал и были совсем рядом от перекрестка, где можно свернуть в сторону, когда сзади все же раздались выстрелы. Но стреляли сумбурно, вразнобой, пули щелкали выше по стенам, отбивая кусочки бетона.

Угол дома на какое-то время скрыл их от преследователей, но нельзя остановиться даже для того, чтобы перевести дыхание. Сам Млый мог бы еще бежать и бежать, а вот Меченому приходилось туго. Его грудь ходила ходуном, щеки покрыла нездоровая синева.

Млый вновь переместился вперед, выискивая на бегу какое-нибудь укрытие. Люк канализации посреди улицы с валявшейся рядом крышкой он перемахнул прыжком и тут же рухнул на асфальт, схваченный за лодыжку появившейся из люка мускулистой рукой.

Такого коварства Млый не ожидал. Из огня да в полымя! Он упал на асфальт плашмя, едва успев прикрыть лицо руками. Сзади уже набегал Меченый. И тут же Млыя потянули вниз, да с такой силой, что он напрасно пытался уцепиться хоть за что-нибудь, чтобы удержаться на поверхности. Через мгновение он очутился в шахте и, так и не успев разглядеть, кто же его пленил, был небрежно брошен на самое дно в мягкую скользкую грязь. Млый хотел вскочить на ноги, но тут же ему на голову свалился Меченый, и теперь они уже оба возились в темноте, хватаясь друг за друга, скорее мешая, чем помогая подняться.

Вверху заскрежетала задвигаемая крышка люка. Стало совсем темно.

Понимая, что в такой тесноте развернуться с мечом будет трудно, Млый выхватил из-за голенища нож.

— Тихо! — неожиданно приказали сверху. Голос был низкий и глухой, словно его обладатель имел грудь величиной с бочонок. — Замрите!

Как ни странно, Млый послушался, повиновался, хотя только что был готов вступить в схватку. Интонация приказа прозвучала совсем не враждебно.

Над головами послышался беспорядочный топот, пронесся мимо и наконец затих.

— Я ждал тебя одного, а ты пришел с гостями, — неизвестный спаситель, или похититель, говорил приглушенным шепотом. — Пошли, я провожу вас в безопасное место.

— Кто ты? — Млый продолжал сжимать нож. — Я тебя не знаю.

— И не узнаешь, если не послушаешься, — юноша едва различил в темноте приземистый силуэт. — Сейчас нельзя зажигать свет, придется тебе взять меня за плечо.