Я вежливо намекал целых десять минут, что мы здесь просто гуляем, и мне, мол, ничего не нужно от него, а согласился я потому, что… эм… ну не суть, в общем. Объяснение моему странному поведению оставим на потом (а лучше на никогда).

И вот терпению пришел конец.

— Джеймс, я… Ты только не злись, ведь я… понимаешь…

— Ты быстро с Алом спелся, круто, — он перебивает меня снова.

— Спасибо, так…

— У него мало друзей, хотя парень он славный, — витает в темном небе.

Ау! Я здесь! И я хочу сказать!

— Джеймс, ты классный. Не думал, что скажу такое, но…

— Скорпиус, хватит. Не думай об этом.

Что? О чем? Да он даст мне сказать сегодня нормально?

— Пойми, не важен пол или возраст, совершенно не важно социальное положение, да и привычки тоже… Все это мелочи, если речь идет об этом.

— О чем об этом? — подозрительно, однако.

— О любви, дурачок, — хватает мою руку и крепко сжимает. — Не важно, какая она, если это любовь.

Люб… люб… любовь? Что?! Какая любовь еще тут?

— Джеймс, подожди… — мотаю головой, но руку не хочется вырывать. Уж слишком сильная хватка и горячая ладонь. Приятно знать, что ты кому-то нужен.

Он смотрит на меня, и улыбается так… нежно? Черт. От этой мягкости язык прилипает к небу намертво.

— А почему ты думаешь… Ну, то есть, когда ты понял что я тебе нравлюсь? — только и могу выдавить из себя. На самом деле, мне сейчас очень хотелось бы быть в любом другом месте. Например, дома, в своей кровати, накрывшись одеялом с головой или вообще под землей. Но я в парке, и тут стало еще темнее.

— Ты мне всегда нравился. Увидел и сразу понравился, так бывает, — говорит настолько просто словно совсем не стесняется.

— А почему ты только прикалывывался надо мной?

— А если бы я подошел к тебе и признался, ты бы меня понял правильно?

Я покачал головой.

— Ну вот. Я не думал, что смогу когда-нибудь побыть с тобой. А тут ты в моем доме, совсем близко. Я решил не упускать шанс.

— Если бы я тебе сильно нравился, ты бы еще в школе начал ко мне приставать, не боясь осуждения.

— Я боялся твоего осуждения, Скорпиус, — сказал и рассмеялся. — Сначала пытаешься меня отшить, а потом жалуешься, что я раньше не был настойчив.

Лицо покрылось пятнами стыда. И правда, чего это я.

— Ты… ну, про отшить… Думаешь, я пытаюсь тебя отшить?

— Да, чувствую. Потому что ты боишься.

— Извини, ты хороший, но я не могу, — признаюсь, я ведь честный.

Джеймс хмыкает и отпускает мою руку, отчего мне становится холодно и неуютно. Я ежусь.

— Мы разговаривали с отцом на эту тему.

В груди что-то резко сжалось, и тело покрылось мурашками. Они разговаривали обо мне. Гарри Поттер говорил обо мне!

А почему нет? Я живу в его доме, я человек. Почему обо мне не поговорить? Что-то с ним моя самооценка упала резко. Да кто он такой вообще? Я же… Он же… мистер Поттер. Так, все, успокаиваюсь!

— И что он сказал? — Мерлин, голос дал петуха!

— Ты чего так разнервничался?

Ну вот, уже Джеймс заметил мою реакцию на его отца. Не удивительно.

— Просто важно его мнение.

— Тебе важно мнение моего отца? — пауза. — Не думай о нем. Он, конечно, не очень тебя балует вниманием, но это оттого, что он занятой вечно.

— Ммм, понятно.

— Ну и тебя он не очень любит, — шепотом.

— Как? — Да что у меня с голосом?!

— Да не заморачивайся! — отмахивается.

— Нет, подожди. Почему твой папа меня не любит?

— А он обязан? — искренне удивляется и добавляет с напущенной подозрительностью. — Скорпиус, да что с тобой? Ты в него не влюбился часом?

— Нет, — это прозвучало настолько холодно и быстро, что даже мне смешно стало от фальши. А уж Джеймсу… Прямо расхохотался.

— Нет так нет.

— Так о чем вы говорили?

— Ну, отец просто считает, что ты мне не пара, — беспечно пожимает плечами.

— Это еще почему? Что во мне не так?

— Эгоистичен, капризен, очень прилипчив и наверняка надоедлив. Вероятно, коварен, и совершенно точно привереда, — загибает пальцы, цитируя «папочку». — Да забей, блин. Для папы вообще идеальных людей не бывает.

— Но я же…

— …такой симпатичный! — хохотнул. — Расслабься, он просто тебя не знает, как знаю я.

Я схватил Джеймса за руку и мне снова стало хорошо и уютно, будто не было удара под дых.

*

Возвращаемся домой в полночь, нас встречает полумрак и тишина дома.

Копошимся в коридоре, я прохожу внутрь, стараясь не шуметь, в отличие от того же Джеймса, который вышагивает, как на параде.

— Да никто еще не спит, — говорит в полный голос.

Киваю, хотя в темноте он наверняка этого не видит, и все равно как можно тише поднимаюсь по лестнице.

— Пока! — шепчу напоследок.

Не знаю, сказал ли он мне что-нибудь в ответ, так как я очень быстро скрылся в своей комнате. Слава Мерлину!

Безумно хочется спать, я очень устал. И мысли о Джеймсе… С ним уютно, давно я не чувствовал хоть какой-то заботы, и в то же время с ним как на иголках, я ведь вижу его совсем не дружеские чувства. И не братские. Мое положение в этом доме постоянно приводит лишь к одному результату — раздражению.

Все слишком мило и тепло на уровне корки и холодно в сердцевине.

Не принимая душ, чищу зубы и укладываюсь в постель. И начинается…

В одном боку колет, в другом ноет, спине неудобно, в животе жмет. Беспокойство тоже начинает одолевать меня — что делать с Джеймсом?! Я, мало того, что не отшил его, так еще и подкрепил надежду. Это все мистер Поттер виноват! Как он посмел так говорить обо мне?! Если он совсем не знает меня. Грубиян.

Проблемы с Джеймсом перекочевывают на задний план, как только в голове селится злость на мистера Поттера. К которому я так хорошо относился. Которого я…

Понятное дело, тут уже не до сна, меня разбирает злость и детская обида.

Поднимаюсь с кровати, открываю дверь и, не надевая тапок, босиком выхожу из комнаты в коридор.

Одному мне невыносимо, нужно с кем-нибудь поговорить. С миссис Поттер? Ну да. С Джеймсом? У него есть свой интерес. Сразу к Мистеру Поттеру? Хочется. Очень. Но я же с ним буду истерить, как девчонка, — обидел ведь.

Направляюсь в комнату Альбуса, и тут до меня долетают голоса. Один из говорящих — мистер Поттер. Точно.

На цыпочках подкрадываюсь к приоткрытой дубовой двери.

— …опять дома?

Мистер Поттер. Становится немного страшно, я оглядываюсь по сторонам. Лишь бы меня, шпиона, никто тут не заметил.

— Ага, — это уже Джеймс.

— А как же тренировки? Сдался он тебе!

Мне захотелось чуть больше открыть дверь, чтобы впервые увидеть свободно болтающего отца Альбуса, но тогда придется подтолкнуть дверь. А это опасно.

Приходится тупо прижимать ухо к едва прикрытой двери. Полноценного «шоу» не будет, довольствуемся только озвучкой.

— Пап, ну нравится. Не трогай его. А тренировки… Наладится со Скорпиусом — вернусь к занятиям.

— Твое дело, — недовольно. — Но с такими темпами у тебя пузо отрастет, — нифига себе, он еще и поддевать умеет! Хотя… ожидаемо. Плохой мистер Поттер.

— Ой, прекрати, не появится. И раз уж зашла об этом речь — мне до твоей фигуры все равно не дотянуть.

— Не подлизывайся. Это все потому, что я работаю над собой. Чего и тебе желаю.

Слышатся приближающиеся шаги, и я сразу же даю деру. Залетаю в ближайшую комнату. Оглядываюсь и понимаю, что мне везет, как сукиному сыну, — я на месте.

— Что? — в полутьме с кровати раздается голос Альбуса.

— Я к тебе. Не спится, — иду к нему по мягкому ковру.

— Ааа… А что случилось? — зевает и выползает на одеяло.

«Я был с Джеймсом на свидании, пока ты там в галерее цветочки нюхал да разглядывал. А он ко мне приставал! И я, кажется, не могу его отвадить».

Но вместо всего этого я плюхаюсь рядом с ним и начинаю совсем другую чушь нести:

— Твой отец про меня гадости говорит! — хочется зажать себе рот рукой или побиться головой о стену.