Апрель мягко улыбнулся:

– Я не обижаюсь. Я и не просил его держать это в тайне. А почему он пришел мокрый и замерзший?

– Так он же потом решил  искупаться в реке –  я начала тщательно подбирать слова – и потому, что хотел  прийти в себя, и потому, что не хотел ко мне прикасаться после связи …с мужчиной. Ты не обижайся, его просто клинит на этом. В нашем мире есть приверженцы такой …любви, а есть ярые противники… Так вот Сашка – из вторых.

Апрель схватился за голову:

– В реку?! В холодную реку, да еще и ранним утром? О-о-о… Как же вы любите придумывать проблемы там, где их нет… Ведь я же разогрел и напитал его, я даже согрел ему сердце, а он в таком состоянии в холодную воду… Ведь он замкнул все каналы… Скажи ему, что в следующий раз, если ему так захочется отмыться – это можно сделать здесь и теплой водой. Ну а вообще, как ему, судя по рассказу – понравилось?

Я потупилась и почувствовала, как румянец заливает мои щеки:

– Да. Он просто в восторге и от тебя, и от твоей нежности, и от твоих …способностей. Только ему мешают радоваться его понятия о том, как это постыдно и ужасно.

Он искренне улыбнулся и зачем-то подсел ко мне на лавочку, очень близко.

– Ты такая …необычная, у нас в куполе женщины совсем другие… Они так не смущаются и так не разговаривают… Они вообще почти не разговаривают и взгляд у них замерший. – он двумя пальцами взял меня за подбородок и с интересом вгляделся в глаза. – А ведь мы с тобой уже раньше встречались, не помнишь? Только я тогда тебя не увидел – ты лежала на столе, как обычная …самка, только с небольшими отклонениями… Я и предположить не мог, что здесь, за куполом, женщины совсем другие…

Я напрягла память:

– А, так это ты тогда приходил вместе с тем страшилой в балахоне, который мне пальцами в рот залезал, да? А я тебя и не узнала, мне тогда не до разглядываний было. Запомнила только, что лысый, красивый и в синей тунике… Интересно, а вы все там такие красавчики?

Он тихо рассмеялся, легонько поглаживая мой подбородок:

– Может быть… А вообще, красота человека – она не в правильности черт или соответствии нормам и канонам, она в свете, идущем изнутри. И самое некрасивое лицо покажется прекрасным, если оно улыбается тебе с любовью. Ведь в такие мгновения ты смотришь в лицо самой любви, а прекраснее ее ничего нет… Понимаешь, о чем я?

– Примерно понимаю… У нас это называют обаянием. Только, наверное, чуть меньшая степень… А насчет улыбающегося лица – согласна. А с женщинами ты никогда …не был?

– Нет. Нас учили, что это нечто грязное и постыдное, чем мужчинам просто приходится заниматься ради выживания вида. Но я даже сейчас вижу, что это неправда…

Его рука уже была на моей шее и легонько поглаживала кожу, самыми кончиками пальцев. Я начинала ощутимо заводиться,  мое дыхание участилось, а щеки, по ощущениям, уже вовсю горели . Апрель смотрел на все это с мягкой улыбкой и продолжал:

– Так что с женщинами я не был. Но теперь не прочь и попробовать. С такой, как ты. – его рука начала расстегивать пуговицы на сарафане. Я шумно глотнула:

– Апрель, пожалуйста, не надо. Я бы, может, и не против, но Сашка жутко обидится, причем на нас обоих.

Он взмахнул ресницами и убрал руку:

– Наверное, ты права. Извини, я ведь не знаю ваших порядков. То есть ты – только его женщина, да? Как у первородных?

Я улыбнулась:

– Не совсем. У них женщина с мужчиной, потому что ее для него выделили. А я – потому что люблю его. Ты ведь знаешь, что это такое, правда?

– Правда. И я тебя отлично понимаю. Потому что я его тоже …люблю.

Я рассмеялась:

– Ты есть-то будешь?

Он улыбнулся и пересел на другую лавку, напротив меня. Потом поел, игнорируя мясо. Я все-таки не удержалась и спросила:

– Апрель, а вот когда Сашка тряс тебя за плечи, я видела какие-то волны как из пылинок в солнечном луче… Что это было?

Он удивился:

– Ты  это видишь? Вот это да… Не ожидал, что женщины на это способны… Это и есть жизненная энергия и любовь. Хочешь, покажу?

– Хочу.

Он с улыбкой взял мою руку и переплел наши пальцы. Потом посмотрел мне в глаза и еле заметно напрягся. По руке до самого  плеча прокатилась волна истомы и я опять увидела желтый свет между нашими ладонями. Нежность и любовь наполнили меня, а на глазах выступили слезы. Апрель убрал руку и мягко сказал:

– Достаточно. А то потом будет тяжело остановиться. Нам обоим.

Вдруг скрипнула дверь и пришел единственный человек, врывающийся без стука, как к себе домой. Я вздрогнула от неожиданности. Сашка удивленно протянул:

– Апрель? А что это вы тут …делаете?

Я встала и крепко обняла его, меня до сих пор переполняли чувства после фокусов Апреля.

– Все хорошо, любимый. Апрель просто зашел в гости…

Сашка удивленно поднял брови:

– Да? Я смотрю – вы уже нашли общий язык, да?

Я рассмеялась, в глубине души радуясь, что он не зашел чуть раньше, когда синий сидел рядом и гладил меня.

– Да, именно так.

Апрель поднялся, аккуратно снял с печки свой плащ и тепло улыбнулся Сашке:

– Все хорошо, Александр… Я уже ухожу. Спасибо за все, …Таня!

Он чуть-чуть склонил голову, как в знак благодарности и вышел из домика. Сашка удивленно протянул:

– Мне показалось – или ты ему тоже …нравишься?

Я рассмеялась:

– Да, он не против женщин – сказал, что хотел бы попробовать с такой, как я.

– Хм… Ну хорошо, главное – чтобы не с тобой…

На следующее утро нас разбудил суматошный стук в дверь. Сашка, чуть не свалившись с печки, пошел открывать. Я услышала голос Олега:

– Ну вы и спите! Турка с Ефимом вернулись, троих синих привели! Беги, ты же у нас ими занимаешься! – Олег ехидно хихикнул и убежал.

Сашка, ворча и ругаясь, начал одеваться. Я к нему присоединилась и из дома мы вышли вдвоем.

У ворот я увидела странную картину – Алан заглядывал Турке в рот и что-то у него спрашивал, а тот отвечал лишь сериями жестов. Алан растерянно оглянулся вокруг. Сашка с улыбкой посоветовал ему:

– Олега позови, он поможет. Привет, Турка! Что тут у вас?

Турка мотнул головой – заросший Ефим с травинками в бороде улыбался нам, держа, как на поводке, привязанных друг к другу синих. Мелко подрагивая от холода, они гордо стояли, сжав челюсти и презрительно оглядывая окружающих.  Я сразу вспомнила Апреля в первый день в деревне – как он был тогда зол и жесток, как злорадно сообщил правду о рационе мутантов… Эти были настроены также… А вот и Апрель – взволнованно приближается к своим собратьям. Сейчас он разительно отличался от них – с волосами, в меховом плаще, с умиротворенным выражением лица, расслабленный и спокойный. Увидев его, Ефим напрягся:

– А ты что тут делаешь?! А почему не связанный и не взаперти?

Апрель растерялся, а Сашка подошел к ним:

– Ефим, Апрель теперь наш союзник, он очень помогает нам при подготовке к штурму. Так что он может свободно  перемещаться по деревне.

Ефим удивленно поднял брови:

– Вот как? Да у вас тут, как я посмотрю – много чего произошло, да?

Сашка улыбнулся:

– Да, Ефим, много чего… Кстати, поздравляю!

– С чем?

Сашка расхохотался:

– С отцовством, первый производитель! План-то ты выполнил!

Ефим побледнел и затравленно огляделся:

– И что теперь?! Я с ней теперь жить, что ли, должен?

Сашка ухмыльнулся:

– Да нет – жить не должен, тебе повезло… Ее Брут, как оказалось, безумно любит… А вот гостинцев или там зимних одежек я бы на твоем месте занес…

Ефим явно озадачился. Я восхитилась – как Сашка лихо перевел разговор со скользкой для себя темы! А он тем временем продолжал:

– А как ваш глобальный квест? Скольких первородных спасли?

Ефим расслабился:

– Четырех мужчин, шесть женщин и пятерых подростков. Из детей, как я понял – это все… Вот эти все синие были посланы вернуть их или убить… Лаэн с первородными обосновался здесь недалеко, ближе к реке, учит их шалаши строить да костры разводить… Сюда идти не захотел, передавал только привет тебе и Тане… Говорит, скоро в гости вас пригласит…