– Но Фортис, насколько я понял, сказал, что этого не будет?

– Да, мы же не в Корнивора, и Фортис не деспот. Так что все нормально, – она еще раз глотнула из кубка.

– А что еще они решают?

– Всё, Саймон, они решают всё. Каждый из нас должен по первому требованию отдать жизнь за своего высшего без колебаний. А ты про женитьбу.

Он положил руки на стол, скрестил пальцы и, слегка повернув голову, прищурился.

– И как часто это происходит? Отдать жизнь?

– Да перестань! Это они нас вечно спасают от всех и вся. От безумного клана Корнивора, от их низших. И, кстати, только твой высший сможет воскресить тебя, главное, чтоб не более трех суток прошло.

– А что после трех суток?

– По прошествии трех суток с момента смерти любого человека, и в том числе человеческого воплощения, душа принадлежит Хаосу.

– Главе клана джинов?

– Да, а там уже с ним договариваться. Но мы не настолько ценны, чтобы идти из-за наших душ на жертвы перед Хаосом, проще создать новое человеческое воплощение.

– Не так все лучезарно, да, Уна? Почему раньше не рассказала?

– Ты сам сказал: выбора нет, – она ухмыльнулась и еще раз глотнула из кубка. Саймон продолжал смотреть ей в глаза.

– Поешь, дурень, завтра сангуинем, а потом будем выслеживать проявления джинов среди людей, не до сентиментальностей сейчас. Живи в нынешних реалиях, и хватит удивляться, расстраиваться и пугаться, как маленькая девочка, – она держала в руках кубок и с легкой издевкой смотрела на него.

– Прости, – только промычал он и начал накладывать себе еды.

«А первое впечатление обманчиво», – подумал он и приступил к еде. Он не был голоден, но только сейчас понял, что не ел весь день. Видимо, еда здесь тоже обладала странными свойствами, позволяющими не думать о ней, пока не сядешь за стол. Во всяком случае, до того момента как он начал есть, он не ощущал голода, а сейчас ел много и с удовольствием. Вдруг, неудачно схватив свой кубок, он целиком опрокинул его на себя и с досадой посмотрел вниз. На сюртуке не было ни пятнышка. Он наклонился под стол и поднял кубок. На каменном полу тоже не было следов вина. Он спокойно поставил кубок на стол, и тот тут же наполнился. Он поднял глаза на Уну, та смотрела на него с жалостью.

– У тебя одежда из силмарила, она не пачкается, в ней не потеешь и не мерзнешь, она всегда идеально подстраивается под параметры твоей фигуры, принимает форму любого костюма и не рвется, – устало произнесла она.

– Отлично. Но я-то об этом не знал, – попытался оправдаться Саймон. – И как же тогда ее снять?

– Как обычную одежду. После этого она сразу примет свое первоначальное состояние.

– То есть мне спать голым?

– А что тебя смущает? – она ухмыльнулась.

– То, что ты врываешься ко мне по утрам.

– Подумаешь, чего я там не видела, – спокойно ответила она и продолжила ковырять в тарелке.

Саймон удивился, но, совершив над собой усилие, сдержался и взял себя в руки.

– И как? – он уставился на нее.

– Что и как?

– Как тебе то, что ты увидела?

Она заметно покраснела и резко глянула на него.

– Ничего я не видела! И не смей играть со мной!

– Могу сказать тебе то же самое, – спокойно произнес он, не отводя взгляд. Девушка была явно сильно смущена.

– Даже не верится, что наш. Форменный джин! – она кинула салфетку на стол, встала и быстро направилась к двери.

Он проводил ее взглядом и выдохнул. «Молодец, отомстил, но обидел, прям есть чем гордится, Саймон», – корил он себя. «Но ведь сама виновата: зачем было так говорить? Тем более что, оказывается, это не правда. Женщины! Ладно, завтра буду извиняться».

Он постарался поскорее доесть содержимое своей тарелки и, попрощавшись со всеми, направился к себе в комнату.

Утром он и впрямь проснулся совершенно разбитым. Он медленно встал и поплелся в ванную. После нее стало значительно легче, он надел сильмариловую пижаму, висящую на месте снятого им вчера вечером сюртука, подошел к зеркалу и попробовал представить себя в таком же сюртуке, только более зеленоватого оттенка. Одежда тут же преобразилась. «Удивительно удобная штука», – отметил он про себя. Саймон вспомнил смокинг Фортиса и открыл глаза. «И впрямь маленькая копия», – удивился он.

– Развлекаешься?

Он повернулся. В дверях стояла Карин.

– Нет, просто хотелось посмотреть на себя в таком виде.

– А, очень мило. Тебе, кстати, идет, как и ему. Пойдем позавтракаем и начнем учится.

– Чему? – удивленно спросил он

– Всему. Ты же ничего не знаешь.

– Я знаю магию.

Она презрительно усмехнулась.

– Это ты так думаешь. До чего же вы самоуверенные, а? Люди думают, что они самые главные, маги думают, что они сильнее всех, и только высшие всем этим управляют.

Она повернулась и пошла к выходу, Саймон вышел за ней. Саймон вспомнил вчерашний разговор с Уной. «Черт, надо же извиниться».

– А где Уна?

– Отдыхает, как и все.

Она шагала впереди. Они зашли в ту комнату, где Уна накануне рассказывала про кланы. Один из столов был накрыт. Саймон присел, она расположилась напротив. Стол был нешироким, и она оказалась очень близко, так что он мог украдкой ее рассматривать. Они молча приступили к еде. Быстро перекусив, она встала и задвинула стул.

– Можешь продолжать есть, я пока начну… – Она облокотилась на стол и продолжила: – Все вы, маги, пользуетесь своей силой, направляя ее через вещи, например, через посох или трость. Это потому, что силы ваши являются скорее неконтролируемой субстанцией, дарованной вам очень давно и случайно, и вы не умеете ею толком управлять. Сегодня я рассказу тебе, что такое пользоваться своей силой в полной мере, а также как распоряжаться силой клана высших, дарованной тебе при рождении. Обладая истинными знаниями об этих силах, тебе больше будет не страшно ни одно заклинание или наговор, тебя нельзя будет ни влюбить, не отравить. Сядь сюда, – она поставила стул перед собой.

Саймон послушался.

– Закрой глаза и приподними руки перед собой, ладони друг напротив друга. А теперь представь свою силу, как шар, который расположен между твоими ладонями. Не торопись. Я тебя подстрахую, – она коснулась тыльной стороны его ладоней.

– Ну, представил? Попробуй почувствовать ее в руках. Это не друг и не враг, это не добро и не зло, это ты, твое воплощение в энергетике.

Саймон старался максимально сконцентрироваться, но выдохнул и, поняв что у него не получается, открыл глаза. Между рук светился шар. Он попытался отдернуть руки, но Карин схватила их и держала.

– Успокойся, Саймон, успокой эмоции!

Шар начал быстро расти. Она схватила его руки и резко соединила их. Произошел хлопок, и шар исчез.

Саймон ошеломленно посмотрел на руки, потом на нее, потом снова на руки.

– Так, ладно, ты не можешь сформировать и удержать то, чем у нас пятилетние дети друг в друга кидаются. Ничего себе перспективка, – она вздохнула.

– Давай еще раз попробуем. Только не пугайся и не радуйся, никаких эмоций, я же говорю: это ты. Как ты реагируешь, так и он: твои эмоции его кормят, и он начинает расти.Со временем ты сможешь контролировать его и с ними, но пока надо попробовать хотя бы сформировать. Главное – не упустить его, иначе он натворит тут бед. Хотя я его, конечно, поймаю и подавлю, но тебе от этого станет плохо. Так что сконцентрируйся.

– Я хочу попробовать с открытыми глазами, – с еле скрываемым волнением произнес Саймон.

– Хорошо, я страхую.

Он попытался еще раз. С открытыми глазами никак получалось. «Да почему!» – разозлился он на себя, и тут же между ладоней вырос шар и взорвался, больно ударив его по лицу. Он удивленно посмотрел на Карин. Та неодобрительно качала головой.

– Мда. Тут еще работать и работать.

– Может, покажешь, как это делается? – раздраженно спросил он

– Да без проблем.

Она подняла руки перед собой, и тут же между ними возник шар. Она раздвинула ладони – он увеличился, сдвинула сжался. Затем перенесла его на одну руку и легонько подкинула, он поднялся к потолку и плавно опустился на другую руку.