Все вокруг продолжали весело болтать. Наконец Карин встала и, подняв кубок, произнесла:

– За Серпентес!

– За Серпентес! – воскликнули все сидящие за столом.

Саймон встал последним, он пока еще не понимал, как ему действовать, не знал даже что такое Серпентес, но тоже поднял кубок и выпил со всеми.

За трапезой Саймон начал украдкой осматривать зал. Все те же крокодильи шкуры и змеиные изваяния вокруг, огромный камин по правой стене и два окна напротив. Только сейчас он заметил, что входов в зал было четыре – по два с противоположных сторон. Выпив второй бокал, он все же осмелился поднять взгляд на Карин. Она сидела, опершись подбородком на правую руку и спокойно рассматривала его. Саймон быстро опустил взгляд в тарелку.

– Удивительно, как же ты похож на него, – произнесла она.

– На кого? – Саймон вопросительно взглянул на нее.

– На Фортиса, на кого же еще. Даже повадками. Странно, мне казалось, что случайно созданные человеческие воплощения, тем более живущие среди людей, не наследуют всех особенностей внешности и характера.

Надо было что-то ответить. Но он понятия не имел, о чем она говорит. Пока он пытался придумать, что сказать, она наконец-то приступила к еде. Уна болтала без умолку с остальными, но Саймон не понимал ни слова. После ужина все начали прощаться и покидать зал. Карин сидела задумчиво и смотрела в свой кубок. Уна поднялась и с гадкой ухмылкой кинула:

– Всем хороших снов, – и выпорхнула из зала, закрыв за собой массивную дверь. Саймон и Карин остались вдвоем.

Он не был так напряжен, наверное, даже в битве с Оденом. Он сложил руки на груди и думал, как бы узнать, куда ему идти.

– Там, где ты очнулся, – твоя комната, – как будто услышав его мысли, произнесла Карин. – Надеюсь, ты помнишь дорогу? – она не отрывала глаз от кубка.

– Да, конечно, – он встал, поправил сюртук и, заложив руки за спину, вполоборота повернулся к Карин.

– Доброй ночи, – самым спокойным тоном произнес он.

– Доброй, – не поднимая глаз, ответила она.

Саймон слегка поклонился в знак почтения и направился к той двери, откуда они с Уной пришли.

В голове было одно: «Спать, просто спать. Надо поспать». Проходя по коридору, Саймон заметил, что все змеиные головы были разными, не было ни одной повторяющейся. «Надо же, змеи с лицами», – подумал он и не заметил, как подошел к своей двери. Зайдя в комнату, он решил проверить, на чем ему придется спать. Если это только шкуры земноводных, значит, придется спать в одежде. Он приподнял покрывало из шкур и облегченно выдохнул. Под ним были обычные подушки и одеяло из сатина. Правда, подушек было двенадцать, и одеяло было огромным, но и на том спасибо. Раздевшись, он залез в этот подушечный мир и под треск камина быстро уснул.

Он проснулся от ощущения, что в комнате кто-то есть. «А вдруг то существо?» – мелькнуло в голове, и он резко сел на кровати. Перед ним стояла Уна и улыбалась.

– Вставай, у нас куча дел!

– Да, хорошо. Ты не могла бы выйти, мне надо, – он запнулся, – одеться.

– Не-а, не могла бы, к тому же твоя прежняя одежда тебе не понадобится. Вот, держи, – она кинула ему большое махровое полотенце. – Пошли в ванную.

– М-м, с тобой?

– Ну мне же надо показать тебе, как ею пользоваться.

Она открыла дверь в дальнем углу комнаты и застыла в проходе.

– Так и будешь сидеть?

– Да, иду, – ответил Саймон и, укутавшись в полотенце, сполз с кровати и подошел к ней. Она прошла внутрь, он послушно последовал за ней. Ванная была выложена белоснежным кафелем. Посередине стояла большая круглая чаша – ванна, метра три в диаметре, сделанная, судя по рисунку и цвету камня, из цельного куска малахита. По углам комнаты располагались такие же раковина и унитаз. Сразу за дверью у стены стоял большой платяной шкаф. Уна подошла к ванной и, присев на краешек, показала на поворотные рычаги на ее борту. Их было четыре штуки.

– Горячая, холодная, живая, мертвая, – произнесла она, поочередно показывая на каждый, а затем серьезно посмотрела на него и, подняв указательный палец вверх, сказала: – Смотри, не перепутай.

– А что будет, если перепутать?

– Проверять не стоит, поверь мне.

– Хорошо, и зачем нужна мертвая и живая?

– Мертвая заживляет раны и ожоги, живая придает телу молодость и красоту. Я думаю, тебе стоит начать с мертвой. У тебя много шрамов. Минут 15, не дольше, а потом залезть в живую минут на 30. Смоешь всё обычной водой.

Она открыла вентиль с мертвой водой, и из крана полилась жидкость темно-синего цвета.

– Потом все аккуратно слей. Когда будешь лежать в живой, постарайся окунуться хотя бы пару раз, хорошо? А то ты, как бы это сказать, сильно отличаешься от всех нас.

– Конечно, я же старше, мне сорок два года, между прочим.

– Мне сто пятьдесят три, Саймон.

Саймон выпучил глаза и несколько секунд ошарашено смотрел на нее.

– Сколько? – прошептал он.

– Сто пятьдесят три. Мы живем немного дольше, чем люди.

Она улыбалась и явно наслаждалась его реакцией.

– Ладно, давай, залезай. Я вернусь через час, пока не одевайся, ладно?

Саймон кивнул в ответ. Она вышла, закрыв за собой дверь. Темно-синяя жидкость с шумом наполняла ванну. Он закрыл вентиль и, вздохнув, скинул полотенце. «Надо залезть, но как-то страшно, черт возьми». Он еще немного помялся. «Ладно, была не была», – подумал он и поставил ногу в воду. Ничего необычного, просто прохладная синяя вода. «Может, это просто шутка была?» Он с облегчением полностью опустился в ванну. На стене напротив висели часы. «Так, она сказала, пятнадцать минут. Ну хорошо, не будем спорить». Ровно через пятнадцать минут он встал и выдернул пробку. Синяя вода за пару минут исчезла. «Так, теперь этот вентиль». Он потянулся и аккуратно повернул второй рычаг. Из крана полилась жидкость темно-красного цвета. Он дождался, пока ванна заполнится. Но потом вдруг вспомнил, что предыдущая ванна должна была избавить его от шрамов.

За свою магическую жизнь он часто бывал во всяких переделках, оставивших на нем немало отметин. Кроме того, на момент битвы тогда… там… он был самым сильным белым магом и, несмотря на свое вечно темное облачение и темные волосы, всегда был борцом света. Странно, но сейчас он даже не помнил ни саму битву, ни с кем она была. Только имя своего соперника – Оден. Постепенно осмотрев свое тело и не обнаружив на нем ни единого шрама, он уверенно опустил ногу в воду. Она была горячей. Саймон осторожно погрузился в воду и, задержав дыхание, окунул голову. Когда воздух закончился, он вынырнул и отдышался, и так повторил несколько раз. Как и приказала Уна, он провел в живой воде ровно полчаса. Сполоснувшись обычной водой, он вылез из ванной и подошел к большому запотевшему зеркалу, висевшему на стене. Саймон поднял руку, протер изображение и обмер. В зеркале отражался он, но лет на двадцать моложе, его волосы блестели и аккуратно обрамляли лицо, черные глаза светились каким-то внутренним светом. Он снял полотенце и протер все зеркало. Да, так он выглядел когда-то давно. Мысли запнулись… «Может, это зеркало такое? Ерунда какая-то» Он опять закутался в полотенце и быстрым шагом направился к выходу. Открыв дверь, он чуть не подпрыгнул от неожиданности.

Уна стояла напротив двери и улыбалась.

– Так-то лучше. Теперь ты прям вылитый Фортис.

– Ты напугала меня.

Он проскользнул мимо нее, подошел к кровати и сел. Глаза были устремлены в пол, вопросительное выражение лица и нервное подергивание пальцев говорили о мучительном мыслительном процессе, охватившим его.

– Да ладно тебе. Ну, подумаешь, помолодел.

Она хитро улыбалась и аккуратными шагами приближалась к нему.

– Так, все, хватит! Я хочу знать, где я и что здесь происходит! – почти прокричал он.

Она остановилась и сцепила кисти рук.

– Хорошо. Только сначала еще один небольшой подарок. Позволишь?

Саймон вопросительно посмотрел на нее.

– Еще один? И что же это?