Пейзаж в духе примитивизма Проберётся по рее Соловеющий бриз к Бухте Гипербореи В ореоле из брызг. Юго-западный округ По весне залинял: Подмешаем-ка охру к Неземным зеленям, Где пейзаж идеален И лесная братва – Думал, там Вуди Аллен – Оказалось, «Брат-2». Как по райскому саду Надувные слоны, Облака да блокада Тучей жёлтой луны, Да сплошной Генералич – Ох, боюсь, что влюблюсь, – Да Руссо гениальность, Да таможенный блюз. III Изенхаймский алтарь. Распятие Тридцать лет и три года лежать на печи, а потом – на крест По останкам титанов, по трупам богов, миновав Олимп. Ты не то, чтобы умер, а после – не то, чтоб совсем воскрес: Смерть пришла, но не высосать ей из тебя всех словес и лимф. Просыпайся, взгляни, как медами слезится по нам Алтай! Чтоб пропеллеры вторили птицам, наставим для них манков; Двинем в Арль и с порывом мистраля ворвёмся с тобой в алтарь - Нас обоих мазками положит на зыбь парусов Ван Гог. Или, может, ты хочешь в дождливые тропики, как Гоген? Или – Брейгель, привет! – надышаться озоном немецких Альп?.. Прокажённая тень, чуть дыша отделившаяся от стен - Ты такой, как ты есть, и как нарисовал тебя Грюневальд. Не отверзнется, да и не нужно, твой дряхлый консервный гроб; И, пока над окрестностью Ершалаима плешивый смог, Магдалина и просто Мария услышат у входа в грот, Как ишачит Борей, чтоб предсмертный твой вздох никогда не смолк. Ламентация Над зеленями оврагов и желтью балок Брызги огней распускаются из антенны; Луны – как апофеозы печёных яблок, Солнца – сухие садовые хризантемы. С чёрных дерев упадает листва на супесь; Молния свесилась с тучи стальным канатом; С ссохшейся ветки ворона кричит, насупясь, Императив, приодевшись виватным Кантом. Шмотки нашла на раздавшейся вширь помойке, Где до неё копошился какой-то люмпен, И улетела присутствовать на помолвке Огня и мрака. Убийственно как мы любим! Ушлое небо любило всегда настырных, Пишущих заповеди на гнилых обоях, Как пробивающийся сквозь асфальт пустырник Или таранящий грозные тучи «боинг». Брось эти глупости, не говори о грозном, Скоро всё кончится – Путин, хохлы, Эбола. И вообще: как-то жил в Сталинграде Гроссман, Как-то бежал ведь Печерский из Собибора? В небе истории, гордом и одиноком, Пьяное облако горло прочистит в гранже – Грянет гроза, на фаюмских портретах окон Высветив хмурые лики Христа и Грамши. 14 нисана. Ямбы Где связь времён над миром порвалась, А Иордан оканчивался пляжем, Теперь – о том на память – венский вальс На все четыре четверти мы пляшем. Расчёсывай мне волосы, сияй, Пока Нептун Улиссов чёлн качает. Да минет тебя здравица сия И жизни скоротечность не печалит. Мой смех угрюм, а пафос – нарочит. В кино я щедр, а в жизни – лютый скаред. Дурак болтает. Знающий молчит. Висящий на кресте не зубоскалит. Он смотрит с грустной нежностью поверх Души, что мы, асуры, не разденем, На тех, кого он некогда поверг В кромешный рай одним своим рожденьем. Мыс Рока Хуже петли вкруг выи Мне пустующий крест; Я сегодня впервые Агностичен и трезв – Вышел к людям, вещал Про буддистов, Дабы крикнуть вещам: «Пробудитесь!» На Тверской ямщика взял и на Книжный торг повёл рысь – Там, по приказу хозяина, Конь опричников грыз – Разрываючи вожжи, Сипя – Второй том самого же Себя. Как, наверно, он мог бы, Выходя из окна – Из себя, – как из моды, Отвезти нас к нам. И как будут герои той долгой зимы Удивлены; Будем ли мы друзьями, житель Земли? – Будем ли мы?.. А ты выдернута из киота, Ты в объятиях, как в тисках – Словно ищешь в потёмках кого-то И не можешь никак отыскать. Но пусть снимают про нас «Мы из рока» – Мы уже здесь и сейчас; Мы вернулись на мыс Рока, Пока догорала свеча. На суахили Переведи меня на суахили, не то мне страшно – Мне кажется, что я не бабуин, а макака. Либералы правы – в каком-то смысле я страж, но Я охраняю выход из того, что есть «hakuna matata». Если ты умерла – мне плевать, под мухой или на мушке. Ежели ты жива, ты вся в фазаньих пухе и перьях. Тебе нечего делать на их этажах, потому что Ты не боишься лифта с закрытой дверью. Люди степей, где солнце прямое, как Маяковский – Давай спалим в урне разрушенный лепрозорий. Перед иконой зажжённый маяк, сделанный в воске, Сказал, что почивший не в идоле рождён не в позоре. Мы непонятны в различной степени всем, и мои стихи и Проза едва ли кого-то куда-то манят, но Если я вправду Лорка, переведи меня на суахили, Чтоб воплотилась в жизнь наша hasta maniana. |
