но я делаю шаг назад.

— Теперь ты мне веришь? — спрашиваю я холодным тоном.

Он верит.

Глава 26

Я провела следующие три дня в камере. Ко мне приходила Виктория, рассказывала

новости, а потом уходила так быстро, что спотыкалась о свои же ноги. Дэвид приносил мне еду и

с сочувствием улыбается меня. Хотя, было бы лучше, если бы он относился ко мне, как к скоту.

Мой отец не приходил. Келли не приходила. Они подсчитали свои потери и двинулись

дальше. Я даже не удивлена, что они так легко бросили меня, оставили с разбитым сердцем, не

смотря на их громкие речи о семье. Я не думаю, что я остановила их. Они не отступят.

Я не настолько храбрая, чтобы рассказать всю правду. Я знаю, что легче просто указать на

них пальцев и начать играть в жертву. Но я хочу быть лучше, чем они. Я хочу, чтобы моя любовь

была больше, чем ненависть и месть.

Бишоп больше не приходил. И я рада этому. Я боялась снова увидеть его. Боль в его глазах

убивала меня. Пусть он ненавидит меня. Так будет лучше. Я его не заслуживаю. Как и его веры.

Наутро четвертого дня, Виктория сообщает мне, что настал день суда.

— Это будет быстро, Айви, — говорит она.

— Ладно, — так обычно бывает, когда виновного выгоняют.

Она смотрит в потолок, куда угодно, но не на меня.

— Нет, я имею в виду… после того, как твое заявление будет принято, ты будешь

осуждена. Сегодня.

— Я поняла, — не важно, как скоро меня выгонят. Это все равно произойдет. — И когда

меня выгонят?

— Я не думаю, что они будут ждать до запланированного дня. Миссис Латтимер

настаивает, чтобы ты немедленно покинула город. Она говорит, что ты слишком большая угроза.

И они хотят использовать тебя в качестве примера. Чтобы такого рода вещи не повторялись.

Я киваю, хотя моя шея одеревенела от страха.

— Спасибо, что сказала мне.

Виктория, наконец, смотрит на меня.

— Если ты хочешь что-то сказать, то сейчас самое время. Еще не поздно все исправить.

— Поздно, — я качаю головой. — Ты не включила динамик в тот день, не так ли?

— Да. Я надеялась, что это поможет тебе принять правильное решение.

Я не отвечаю, и она расстроено вздыхает.

— У меня будет шанс… — я делаю паузу и очищаю горло. — У меня будет шанс

попрощаться с моей семьей? — даже после всего, я все еще люблю их. Они по-прежнему в моей

крови, и хотя мы разочаровали друг друга, хотелось бы увидеть их в последний раз.

Глаза Виктории вспыхнули, и она отводит взгляд.

— Они не хотят с тобой встречаться, Айви.

— Ох…ладно…

— Но Бишоп спрашивает…

— Нет! — восклицаю я. — Не надо Бишопа, — я понятия не имею, почему он захотел

встретиться. Может, он все еще любит тебя, шепчет голос в моей голове. Искра надежды начинает

гореть, но я тут же тушу ее. — Я не хочу видеть его, — говорю я уже тише. — Но ты можешь

передать ему сообщение от меня?

— Какое?

— Ты можешь сказать ему, что мне жаль? — я делаю паузу, обдумывая, что еще сказать.

Но я должна рискнуть. — И скажи, чтобы был осторожен.

Виктория делает шаг ближе к решетке.

— Почему? — спрашивает она.

Я не думаю, что мой отец попытается снова убить Бишопа. Ему придется найти какой-то

другой путь, чтобы получить то, чего он хочет. Но он все равно в опасности. И это лучшее, что я

могу сделать.

— Скажи ему, чтобы он не доверял людям, — говорю я. — Несмотря ни на что.

После долгой минуты молчания, Виктория кивает.

— Хорошо, — она открывает дверь и выходит. — Удачи, Айви.

Я не думаю, что удача мне поможет, но я даю ей маленькую улыбку. Она всегда была

добра ко мне, даже сейчас.

Как только она ушла, я сворачиваюсь калачиком на раскладушке. Я пытаюсь

прислушаться, но слышу только лязганье решеток.

Я вспоминаю кожу Бишопа под своими пальцами и надеюсь, что когда-нибудь он сможет

простить себя за любовь ко мне. Я надеюсь, что он найдет другую девушку, получше меня. Ту,

которая заслуживает веры. Я надеюсь, что он побывает возле океана и нырнет в соленую воду.

Слезы текут из глаз, попадают в ухо, и я рада, что никто меня здесь не видит.

Бишоп спросил меня как-то, кем я хочу быть, и я думаю, я знаю ответ сейчас. Я хочу быть

сильной и достаточно храброй, чтобы сделать трудный выбор. Но я хочу быть справедливой и

любящей достаточно, чтобы принять правильное решение. Даже после всего, я не сожалею, что

полюбила Бишопа. И не жалею, что выбрала его, даже не смотря на то, что мне пришлось

пожертвовать собой. Это мой выбор и я горжусь им. Если это делает меня мягкой, то это мягкость,

с которой я могу смириться.

Они оставили меня на скамейке в коридоре перед залом суда. Я смотрю перед собой и изо

всех сил стараюсь ни о чем не думать, когда рядом со мной садится отец.

— Папа? — спрашиваю я неуверенно.

— Я ненадолго, — говорит он. — Охранник сказал, что у нас только пять минут, — он

кладет руку на мою щеку.

— Я так рада, что ты пришел, — говорю ему я, пытаясь улыбнуться.

— Ох, Айви, — вздыхает он. — Что ты натворила?

У меня сжимается горло от его слов.

— Что я должна была сделать, папа.

Он качает головой, опуская руки.

— Они выгонят тебя.

— Прости, папа, — я шепчу. — Я люблю тебя.

По его щеке течет слеза. Я никогда не видела моего отца плачущим.

— Я тоже тебя люблю, — говорит он.

— Но не достаточно, чтобы спасти меня, — говорю я, мой голос сильнее, чем я ожидала.

Мой отец встает и смотрит на меня сверху вниз.

— Ты сделала свой выбор, Айви.

— Да, — говорю я, встретив его взгляд. — И ты сделал свой.

Зал суда переполнен людьми, когда меня вводят. Все вытягивают шеи, чтобы взглянуть на

предателя. Несколько человек шипят на меня, как я прохожу мимо, но я смотрю только вперед.

Я подошла к столу защиты и, после того, как я заняла свое место, двое охранников встают

за моей спиной. Коллега Виктории Джек Стюарт уже сидит за столом. Он спустился в камеру

один раз, чтобы сказать мне, что он представляет меня. Виктория, очевидно, проигнорировала

мою просьбу обойтись без адвоката. Хотя это и не имеет большого значения. Он дает мне

мрачную улыбку, прежде чем встать в центре зала. Позади, я слышу гул голосов, но я не могу

сосредоточиться на словах. Я сомневаюсь, что хочу их услышать.

Голоса позади меня становятся громче, и я говорю себе не разворачиваться. Но мое

любопытство сильнее, чем мое опасение, и я поворачиваю голову влево. В зал вошли Президент и

миссис Латтимер, а за ними — мой отец и Келли. Бишоп заходит последним. Он смотрит в мою

сторону. Он не отводит взгляд от меня, когда садиться в первом ряду за прокурорским столом.

Никто не садиться позади меня.

Я все еще чувствую, что Бишоп смотрит на меня, даже после того, как я поворачиваюсь к

передней части зала суда. Я держу глаза на двери, через которую войдет судья и произнесет мой

приговор.

— Всем встать, Почетный Лоуренс Лозано идет.

Джек кладет руку под мой локоть, но я встаю сама. Я не боюсь того, что произойдет в этом

зале. Я боюсь того, что будет после.

Судье Лозано около пятидесяти, у него короткие, темные волосы с проседью и очки в

проволочной оправе. Я никогда официально не встречалась с ним во время моей работы, но на

расстоянии, он всегда казался достаточно дружелюбным.

— Мистер Стюарт, — говорит он, глядя на Джека поверх очков. — Я понимаю, что ваш

клиент признает себя виновным?

— Это верно, Ваша честь.

Судья Лозано смотрит на меня и манит меня пальцем. Мой желудок делает кувырок, но