— Какого чёрта! — зарычал на канале связи Чунмён. — Он с ума сошёл?

— Что… это же… — растерянно пробормотал Хань. Ещё не дошло, но скоро он тоже всё поймёт. Быть может.

— С возвращением, Кай, — тихо отметился на межкомандном канале Чанёль, который тоже вспомнил подлинный стиль Чонина. Ещё бы он не вспомнил, ведь гонял вместе с Чонином в одной команде. — Я уж думал, что ты не вернёшься вовсе. Никогда.

— Мне тоже так казалось, не волнуйся, — отозвался Чонин и увеличил разрыв до семнадцати секунд. А до финиша оставалось восемнадцать кругов.

— Если бы вы знали, что творится сейчас на станциях наблюдения Империи Антарес, — продолжал вещать в прямом эфире Бэкхён. — Они смеются и плачут одновременно. Кажется, Кай всё-таки вернулся. Ну, если мои глаза меня не обманывают. Как и ваши глаза — всех вас. Даже намёка на неровности не осталось. Только посмотрите на эти чёртовы таблицы… Нет, вы ж посмотрите! На это стоит посмотреть. Двадцатисекундный отрыв! Дайте мне выйти в иллюминатор! Что-то мне подсказывает, что нас ждёт новый рекорд. И нет! Ну вы посмотрите только! Он не собирается останавливаться на этом! Восемьдесят восьмой на ваших мониторах! Мы все — очевидцы эпохального события! Мы все просто чёртовы везунчики! Он в самом деле вернулся!

Чонин даже не притормозил на финише — прошёл по прямой и погнал вокруг системы Саргас. Он всегда раньше отмачивал подобное и называл это «круг почёта».

— Грёбаный ты выпендрёжник, Чонин, — фыркнул Ифань, продолжая довольно улыбаться.

— И это твоё поздравление? Ну спасибо тебе.

— Всегда пожалуйста. Только скажи, если захочешь, чтоб я тебя спустил с небес на землю. Сейчас никто уже так не делает.

— Делает. Я. Не нравится — не смотри.

— Угу. И как ощущения?

Чонин тихо засмеялся, умолк, а потом всё же признался:

— Как никогда. Кажется, вспомнил вкус свободы. И вспомнил, как надо летать. Странное чувство. Хорошо позабытое.

— Страх ушёл?

— Он никогда не уходит, Ифань. Но… мне хорошо, если ты об этом.

— Как ноги?

— Не болят. Сейчас. Всё в порядке, не стоит волноваться.

— Ты вернулся. Поздравляю, — вклинился Шунь на разрешённом имперском канале связи.

— Спасибо.

— Папа!

— Кай тоже тут.

— Я слышу.

— Возвращайся в ангар, Чонин. Сегодня слинять с церемонии у тебя не выйдет — она просто без тебя не состоится вовсе.

— И чёрт бы с ней…

— Нет уж, чеши в ангар. Тебе придётся влезть на подиум, хочешь ты этого или нет. Иначе имперцы разорвут тебя в клочья в приступе праведного негодования…

Чонин заскочил в раздевалку, чтобы снять форму. И там его ждал Хань. Молча поднялся с лавки и сжал кулаки. Чонин отвернулся к шкафчику и завозился с ремнями и замками.

— Ты…

— Я победил. Если ты об этом. Судя по всему, тебя это огорчило. Извини.

Хань задохнулся от возмущения.

— Огорчило? Ты так это называешь? Да ты всё время притворялся! И зачем? Делал вид, что ты уже не тот, что прежде, а сам!.. Ты всё это время и в полсилы не гонял, а делал вид, будто это всё, на что ты способен! И ставки эти… Это было подло, знаешь? Дай угадаю… Тебя так сильно расстроила твоя неудача два года назад, а потом ещё Чунмён подгадил, и ты решил отыграться сразу и за всё? Да ещё и трасса удобная подвернулась — Саргас. Выиграть на Саргас — это же грандиозно! Строил из себя заботливого наставника, а сам… жалкий неудачник! Тебя только победа и интересовала, да? А я, как дурак, не обратил внимания на россказни Ифаня о двух сотнях золотых… Ты же наплевал на команду! Тао не попал в тройку. И это из-за тебя! Ты всё время гонял только ради этого, да? Только твоя личная победа — и пусть всё катится к чёрту, так? Ещё и ставка эта дурацкая с твоими имперскими замашками. Ты с самого начала знал, что победишь, потому и…

Чонин закинул форму в шкафчик и резко повернулся, смерил Ханя внимательным взглядом, потом тихо спросил:

— А если бы я позволил тебе выиграть, тебя бы это удовлетворило?

— Победа есть победа. Тут сослагательное наклонение не к месту. И вообще…

— То есть, тебя бы это удовлетворило? Если бы я притворился, что не могу победить, да? Ясно.

Чонин направился к двери.

— Но я всё-таки не понимаю. К чему было столько времени заниматься ерундой и делать вид, что ты гоняешь уже не так? Скажешь хоть что-нибудь в своё оправдание?

— Мне не хочется ничего тебе говорить, — едва слышно отрезал Чонин и вышел из раздевалки, плотно прикрыв за собой дверь. Пошатнулся, но устоял на ногах. Точнее, его поддержали.

— Всё в порядке? — спросил Ифань и отпустил его.

Чонин молча кивнул и отвернулся.

— Наверное, не стоит этого делать, но всё же… А я ведь тебе говорил.

— Заткнись, ладно? И подслушивать тебе не к лицу.

— Заткнулся. И я не виноват, что тут отличная акустика. Сам дойдёшь до подиума? Надо продержаться десять минут. Дойти туда, продержаться — и всё. Справишься.

— Должен, — помолчав немного, твёрдо ответил Чонин.

— Неважно, что бы он там тебе ни наговорил, он всего лишь зелёный юнец и ничего не знает. Не принимай близко к сердцу.

— Не буду, — пробормотал Чонин и двинулся в нужном направлении. Ифань проводил его сочувствующим взглядом, оглянулся на дверь раздевалки и тяжело вздохнул. Не было печали — черти накачали.

Но этим черти не ограничились, потому что после церемонии Чунмён объявил общий сбор команды. Собрались в ангаре у болидов. И Чунмён пришёл последним — в компании мрачного, как туча, Исина.

Ифань встревоженно поглядывал на Чонина, но тот держался хорошо — вопреки всем опасениям.

Хань стоял в сторонке, сунув руки в карманы брюк, и ни на кого не смотрел — пялился себе под ноги.

Тао выглядел довольным, несмотря на свой довольно скромный результат после гонки.

Чунмён оглядел всех, степенно сложил руки за спиной и твёрдо отчеканил:

— Чонин, ты больше не в команде. Всё, что тебе причиталось, я перечислил на твой счёт.

Сказать, что все изумились…

— Что? — очень тихо уточнил Чонин, недоверчиво глядя на Чунмёна.

Хань вскинул голову и поражённо уставился на Чонина. Тот казался непривычно бледным и растерянным.

— Трансформер не нуждается в тебе, — ровным голосом медленно произнёс Чунмён. — Как выяснилось на практике, ты на роль лидера команды не годишься.

— Но почему же… — возмущённо начал Тао.

— Тебя кто-то спрашивал? Или тоже горишь желанием вылететь вон? — одёрнул его Чунмён. — Это моя команда. И мне решать. Вот я и решил. Следующую гонку мы проведём на двух болидах, а к четвёртой Ифань найдёт кого-то другого. Чонин уходит. Комиссия уже в курсе.

Хань пристально смотрел на строгий профиль, потому заметил, как дрогнули губы Чонина, но он ничего не сказал, просто двинулся в сторону выхода. Через пару метров, правда, остановился.

— Знаешь, я жалею, что принял твоё предложение и вернулся.

— Правда? — с сомнением спросил Чунмён. — Но я всего лишь предложил. Решил ты сам.

— Я и не отрицал. Но я жалею. Ты был чертовски убедительным. И это всё равно как дать птице крылья, а потом снова их сломать. Если бы я не вернулся… не испытал бы этого ощущения вовсе.

— Возможно. Но ты не сделал того, чего я от тебя хотел.

— Но я сразу тебе сказал, что не гожусь на роль ведомого. И я молчу о твоих странных методах и целях. Ладно. Это неважно. Я не стану желать тебе удачи. Только Тао и Ханю. Они заслужили. Ты — нет.

— Послушайте, но так же нельзя! — вновь возмутился Тао. — Он вполне справился же! И куда он теперь пойдёт? В Эльдорадо его не возьмут ведь, а в других командах…

— Это его проблемы. Не мои, — отрезал Чунмён. — Завтра явитесь на тренировку. Ифань…

Ифань не стал слушать ничего и рванул следом за Чонином, догнал у ремонтных боксов вовремя, подставил плечо и довёл до иллюминационного комплекса, помог сесть на мраморную скамью и опустился перед Чонином на корточки, осторожно сжал в ладонях смуглые пальцы и легонько погладил.