— Но для чего?

— Комиссия требует представлять отчёты, что мои показатели в норме. Альфа-показатели. И что я не залетел, а то мало ли.

— О-о-о, — только и смог протянуть Чанёль, припомнив, о чём он сам думал недавно во время ожидания.

— Ну вот. Мало того, что вечно обзывают «непроизводящим», так ещё и требуют доказательства этого. Идиотизм, не находишь? А ты? В поиске нового омеги помоложе и побойчее?

— Что, прости? — опешил Чанёль от такого вопроса.

— Ну… Бэкхён уже выходит в запас, да? Ему же тридцатник, значит, он уже тоже плавно откочёвывает к «непроизводящим», а тебе зачем держать рядом бесполезного омегу? Правильно, незачем. Вот мне и стало интересно, что ты…

— Заткнись, пока не прибил, — с глухой яростью посоветовал Чанёль, стиснув в руке несчастные бумажки с результатами обследования Бэкхёна.

— Будешь каждого прибивать? — развеселился не к месту Кёнсу. — Все об этом болтают. Это уже вроде шутки про ночную рубашку Бэкхёна. Дескать, опасно вступать в брак с омегой из семьи с пуританскими взглядами. Небось, каждый раз падает в обморок, когда слышит слово «ребёнок».

— Много ты знаешь… — Чанёль постарался взять себя в руки. А чего он ожидал? Бэкхён ведь тоже говорил, что часто слышал подобные вопросы и замечания. И вины Бэкхёна тут не было. Только сам Чанёль и виноват. Потому что об этом не думал, хотя следовало бы. Но он в принципе никогда не думал о возрасте Бэкхёна и возможных проблемах, с ним связанных. И не думал вовсе не потому, что ему наплевать, а потому, что привык, что Бэкхён всегда рядом, что это аксиома, как и их чувства. И ему казалось, что так будет всегда.

Пока Бэкхён не собрал вещи и не ушёл, закрыв дверь у него перед носом.

Вот и думай теперь, как быть, если любишь и Бэкхёна, и гонки. И пытайся понять, что же всё-таки любишь больше. А предстоящая гонка в системе Саргас лишь всё усложняла и запутывала.

И Бэкхён ещё… Он ведь в Империи. Так просто не возьмёшь и не придёшь к нему, чтобы поговорить в спокойной обстановке. Если Бэкхён вообще захочет с ним говорить…

Чанёль отчаянно боролся с желанием взвыть в голос от безысходности.

— А если я спрошу, спишь ли ты с Сэхуном?

— А я тебе скажу, что это не твоё дело, — немедленно зарычал на Чанёля Кёнсу и, наконец, запихнул карту в карман.

— Вот именно. Потому всё, что там у меня и Бэкхёна творится, тебя тоже не касается. Не твоё дело. Так что держи свои мысли по поводу при себе, ясно?

Чанёль рванул к выходу, потому что взвыть в голос от безысходности захотелось ещё сильнее, чем прежде.

========== Глава 14 ==========

Комментарий к Глава 14

Бета снова к вам с приветом :)

Добрый вечер, котики :)

обложка: https://pp.userapi.com/c638029/v638029763/3a1a1/b3znV-inUzA.jpg

Империя наносит ответный удар заранее, авансом.

А чтоб неповадно было зариться на чужих альф.

И потому, что простые КайЛу у меня не получаются.

Они всегда… со сложностями. Мягко говоря.

Из пометок на полях рукописи

Глава 14

Хань с удовольствием смотрел на убегающую вперёд «дорожку» из огней. Яркость свечения была идеальной: не слепила, не заставляла напрягать зрение — смотреть на Арену оказалось приятно. Слева зависли болиды Тао и Чонина на идентичных позициях, а справа — болид Ифаня имперской сборки. Бэкхён уломал-таки Ифаня. Не без активной помощи Чонина. Они уговорили Ифаня сыграть «на интерес» и прогнать по прямой по Арене, чтобы выяснить, кто победит в заезде на скорость.

— Чонин не считается, — объявил по внутреннему каналу связи Ифань безапелляционным тоном.

— Почему это я не считаюсь? — немедленно возмутился Чонин.

— Потому что ты и так самый быстрый. Если гнать по прямой, шансов нет ни у кого, — мрачно признал сильную сторону Чонина Ифань. — Так что ты не считаешься. Без вариантов.

— Ну вот… Что за дискриминация? Бэкхён, меня обижают…

— Тебя обидишь, как же. Это Ифань просто мстит тебе за нарушение негласного правила…

— …никакого секса внутри команды, — тут же заржал на канале связи Тао.

— Вот именно! А то по ним ничего не видно, да? Даже табличку «Они предавались разврату» не нужно вешать, — сердито пробурчал себе под нос Ифань. Но постарался пробурчать так, чтобы его услышали все. И Хань ума не мог приложить, как Ифань умудрился различить на его шее засосы, ведь те почти сошли и не бросались в глаза.

— В самом деле? — тихо спросили незнакомым голосом.

На канале связи тут же воцарилась гробовая тишина. Тао и Хань натужно соображали, кто бы это мог быть.

— Привет, — спустя пару долгих минут пробормотал Чонин. — Откуда и какими судьбами?

— Мы с Каем к тебе в гости. Если ты не против, конечно.

— Конечно, нет. Для тебя дом открыт всегда, ты же знаешь.

— Привет, Шунь, — буркнул Ифань, прояснив тем самым ситуацию.

Тао едва слышно выдал короткое, но жутко нецензурное словечко, выступавшее в роли весьма уместного междометия.

— Ладно, что там с гонкой? Чонин, ты не летишь?

— Было бы здорово, тогда у нас хоть не возникнет новый комплекс неполноценности.

— Нет уж, лечу, — обломал всех Чонин. — Из вредности лечу.

Бэкхён отсчитал старт и дал отмашку короткой командой на канале связи. И четыре болида рванули вперёд — по «дорожке», отмеченной огнями с равными промежутками между ними. Поскольку стартовали без разгонников, Чонин тут же оставил всех за кормой.

— Я ж сказал, что он не считается, — расстроенно протянул Ифань. — У него в голове мощный компьютер как будто. Разве можно с такой скоростью всё рассчитывать?

— Он считает, но у него ещё и чутьё есть, — хихикнул Бэкхён. — Шевели попой, а то скоро совсем из вида потеряешь Чонина. Второй результат пока у Ханя. Хань, поднажми.

— Без того жму, — рыкнул Хань. Он и в самом деле прилагал усилия, чтобы не просто обставить остальных, но и догнать Чонина. Догнать, впрочем, не выходило. На прямой Чонин и впрямь блистал так, как Ханю и не снилось. И использовал Чонин вращение болида не только для разгона, но и для ускорения, постоянно наращивая скорость и практически выходя за пределы первой космической. Неудивительно, что он часто вылетал с трассы — на такой скорости трудно выполнять сложные трюки с резкой сменой траекторий движения. Ту же спираль пройти непросто. Зато на прямой хрен догонишь…

Чонин к финишу пришёл первым, разумеется. Вторым туда добрался Хань с позорным отрывом в двадцать семь секунд. Ифань отстал от Ханя на две секунды, а Тао — на пять. Неплохо, хотя могло бы быть и лучше. Так им Бэкхён и заявил. Не Бэкхён, а маленький засранец, бесстыже болевший за Чонина.

После гонки Хань сына Чонина и Шуня не увидел, поскольку они остались на своём челноке, зато увидел, когда они добрались до замка Чонина в компании неизбежного Бэкхёна. Кай походил на Чонина, разве что цветом волос пошёл в Шуня. Сам Шунь выглядел спокойным и сдержанным, утончённо-холодным и предельно аристократичным — совсем не так, как на том снимке в комнате Чонина. И Хань недоумевал, в кого же Кай уродился таким шумным и непоседливым. Они вместе с Бэкхёном тут же спелись и занялись всякими проделками. Пока эти двое дурачились, Шунь сидел в тени дерева под дождём из нежных лепестков, а Чонин валялся рядом, удобно пристроив голову у Шуня на коленях.

Хань сам по себе торчал под другим деревом и время от времени косился в сторону Чонина и Шуня. И пытался понять, что у этих двоих за отношения такие. Они не целовались и не обнимались, но и не держались так, словно чужие друг другу люди. Впрочем, Хань плохо себе представлял отношения в разбитых истинных парах. Ему лишь всегда твердили, что в истинных парах люди не просто близки, как и положено влюблённым, но ещё и близки духовно, и это очень по-особенному. Дескать, трудно объяснить, а для беты это и вовсе недоступно.

А ещё Ханя озадачивало отношение к нему Шуня: тот обращался к нему вежливо и мягко, не рассматривал пристально и оценивающе, не проявлял ревности и не вёл себя по-собственнически… И Хань сломал себе голову в попытках разобраться во всём этом.