— Допустим. — Чонин завернул мясо в лист салата и отправил в рот.

— А какой?

— Княжеский, первого ранга. Это даёт мне право сидеть в присутствии Императора. Такова привилегия моего рода и титула. Ну, то есть, когда-нибудь эта привилегия будет моей. Пока что титул принадлежит моему отцу, а я считаюсь наследником и принцем антаресийского дома Ким, так что привилегий у меня пока нет.

— Ого… А твой… ну вот… как бы… У Шунь. Он тоже обладает…

— Нет. У Шунь по рождению виконт. И поскольку наш брак… Неважно.

Над столом повисла неловкая пауза. Хань мысленно отругал себя за то, что задал вопрос, касавшийся бывшего супруга Чонина. Не стоило, пожалуй. Теперь Чонин выглядел более холодным, гордым и замкнутым, чем пару минут назад.

— Извини. Я не собираюсь никуда лезть, просто ничего не знаю об Империи. Невинный интерес, так сказать.

— Я в курсе, — буркнул Чонин, вновь налегая на еду. И впрямь голодный. Но хорошо, что с его аппетитом всё в порядке. В конце концов, Чонину нужно было набрать вес. Хоть какой-нибудь. Хань не так хорошо разбирался в градациях таблиц по весу и слабо представлял себе причины требований комиссии, но раз уж они заявили, что Чонин слишком лёгкий, то им виднее.

— Хотел спросить тебя кое о чём…

Чонин отодвинул опустевшую тарелку, сделал глоток ананасового сока из стакана и вопросительно вскинул брови.

— Как ты умудряешься разгоняться всего за десять секунд? Ифань говорил, что так только ты умеешь, больше никто. Да и по заводским стандартам на разгон отводят от двадцати до двадцати пяти секунд.

Чонин коснулся кончиками пальцев воды, налитой в большое плоское блюдо, вытер руки салфетками и выудил из кармана наладонник, через минуту протянул его Ханю. На дисплее красовался атмосферный прогноз для всех планет Солнечной Системы и показатели состояния околопланетных и межпланетных пространств внутри системы.

— Ы-ы-э… — непонимающе протянул Хань.

— Смотри на показатели. Содержание молекул водорода. Солнечный ветер… Видишь?

— И что?

— И всё. Ветер слабый сейчас, а водорода чуть больше, чем обычно.

— Допустим, что дальше?

— На болидах стоят генераторы Манолли. В курсе?

— Ну да, — обиженно фыркнул Хань. — Стоят.

— Ну вот и пользуйся. Что тут непонятного?

Хань ошарашенно пялился на Чонина и всё-таки не понимал. Чонин вздохнул, потянулся к стаканчику с зубочистками, достал одну и сломал. Точно пополам. Затем он передвинул в центр стола плоское блюдо с водой.

— Вот. Это космос, идёт?

Хань скептично осмотрел блюдо и тонкий слой воды в нём.

— Ну ладно. Пусть будет космос. Что теперь?

— Это, — Чонин показал ему обломок зубочистки, — болид. Пока всё понятно?

— Можно и без ехидства обойтись. Да, понятно.

— Отлично.

Чонин аккуратно пристроил обломок зубочистки в блюде у самой кромки со своей стороны и затем показал Ханю собственный указательный палец.

— Это — движок болида. Смотри.

Чонин кончиком пальца толкнул обломок зубочистки, и тот пересёк водную гладь, ткнувшись остриём в фарфоровую кромку со стороны Ханя.

— Видел?

— Ну. — Хань по-прежнему не мог уловить ход мыслей Чонина.

— Чудно. Теперь другой болид берём. — Чонин взял второй обломок зубочистки и вдруг окунул его в миску с оливковым маслом. — Представь, что это не масло, а генератор Манолли. Теперь гляди.

Чонин выудил обломок из масла, пристроил на то же место, что и первый обломок чуть раньше, и толкнул пальцем. Обломок в один миг оказался со стороны Ханя.

— Разницу видишь?

— Второй двигался по воде намного быстрее.

— Угу. Так до тебя дошло?

— Не очень, — честно признался Хань. — То есть, я, конечно, в курсе, что без генератора Манолли болиду не место на гонках, но генераторы стоят у всех, а разгоняешься за десять секунд почему-то только ты один.

— Потому что у меня генератор не просто стоит на болиде, а я им пользуюсь. В отличие от прочих. Плотность водорода, солнечный ветер, волновое сопротивление вакуума и прочее. Давление от излучения Солнца — в том числе. Надо всё учитывать и считать здесь, — Чонин тронул кончиком пальца собственный висок. — Генератор Манолли создаёт поля. Эти поля вокруг болида обычно называют оболочкой. Всего полей — тридцать семь. Это ты наверняка знаешь — базовый курс. Поля и создаваемая ими “оболочка” позволяют задавать векторы движения и влияют на скорость болида. Но поля и их взаимодействие друг с другом и вакуумом можно регулировать всё тем же генератором. Иногда вырубать лишнее или врубать то, что нужнее. Большинство пилотов выставляют постоянные настройки генератора, которые, вроде как, оптимальны для них. Так принято. Разработчики и конструкторы тоже рекомендуют ставить оптимальные настройки и не заморачиваться. Некоторые ставят три-пять режимов и автоматику, которая переключает эти режимы в зависимости от изменений среды, потому что вакуум в космосе — это не идеальный вакуум, даже не физический. Чем ближе болид к планетам или иным довольно крупным телам, или к звезде, тем больше так называемая плотность космического пространства вокруг болида. Ты наверняка замечал, что тогда болид движется быстрее, так?

— Замечал. Но это, получается… тебе всё время приходится контролировать генератор Манолли и отвлекаться на его параметры?

— Для меня это несложно, — пожал плечами Чонин. — Я привык. Мой первый болид был без контроля настроек. Я сам его собирал. Пришлось как-то приспосабливаться. Привычка осталась, как видно. И я быстро считаю, а ручное управление не запрещено основными положениями Формулы. — Чонин слабо улыбнулся. — Сколько столбов с кошачьими фигурками было на входе в отель?

— Гм… — Хань напряг память, но так и не смог вспомнить.

— Ты же живёшь здесь. Их двадцать три. Вот тут семнадцать маслин осталось. — Чонин указал на блюдце с маслинами. — Как видишь, я всегда всё считаю. Машинально. Не знаю, почему. И мне проще управлять болидом с отключенной автоматикой. Вручную. И как только датчики болида реагируют на изменения среды вокруг болида, я снова начинаю считать. При включении оптимальных полей и вращении корпуса можно использовать плотность среды и крылья болида. За счёт этого болид ускоряется, как минимум, вдвое быстрее. Вообще после разгона движка его мощность постоянна, и разгон дальше зависит именно от генератора Манолли. Неточные настройки позволяют разгонять болид только по заводским стандартам. Это около двадцати пяти секунд по времени. Жирно будет. Точные настройки позволяют разгонять болид за десять секунд. Иногда — за восемь.

— Слушай, если ты такой умный и так шустро считаешь, то какого чёрта часто вылетаешь с трассы? — задал закономерный вопрос Хань.

Чонин неожиданно тихо засмеялся и передвинул блюдо с обломками зубочистки на край стола.

— Паршиво работаю с тормозами, быть может. Не знаю. Но у любого гонщика есть слабое место. Хотя бы одно. Поскольку я работаю на скорость, иногда сложно тормозить. Я делаю всё правильно, но…

— Ясно, — вздохнул Хань. — Хочу завтра попробовать ручное управление. Поможешь?

— Не вопрос, — пожал плечами Чонин, допил ананасовый сок и сверкнул ослепительной улыбкой. Сейчас он не казался привычно холодным. Наоборот. Сейчас Чонин был непривычно тёплым.

— Кофе выпьем в номере, быть может?

— Всё равно.

Они поднялись из-за стола и добрались по лестнице до седьмого этажа, где располагался номер Ханя. Хань повозился с дверью, распахнул её и зашёл в номер. Чонин последовал за ним, закрыл дверь и повернул ручку, заперев на замок.

Различив этот щелчок, Хань оглянулся и раскрыл рот, чтобы напомнить о заказе кофе и о том, что дверь придётся открыть, когда заказ принесут.

Не успел.

В следующий миг его с силой прижали к стене, а губы обожгли горячим дыханием. В рот проскользнул быстрый язык. Соль смешалась со слабыми ананасовыми нотками. Твёрдая ладонь на пояснице, сильные пальцы на затылке и бешеный стук сердца в груди. Всего лишь поцелуй, а Ханя захлестнула с головой жажда скорости. И он безотчётно обвил смуглую шею руками, притягивая Чонина к себе ещё ближе. Хотя казалось, что ближе уже некуда.