Голос графа над ее ухом звучал мягко и вкрадчиво, он продолжал обнимать ее поперек груди, словно чувствовал, что воспоминания о Винсенте, с учетом только что произошедшего в этой спальне, причиняют Дарэм ощутимую боль, покушаясь на тот хрупкий покой, который только-только установился в ее сознании. И Нази была ему, черт возьми, благодарна за это понимание, позволив себе расслабиться и прикрыть глаза.

— Ну да, мои шрамы, — припомнив их недавний разговор, сказала она. — Тебя ведь интересуют те, что на спине? Потому что, если рассказывать обо всех — ночи не хватит. Быть членом Ордена некромантов — занятие не такое уж безопасное, сам, должно быть, догадываешься. Случается всякое, и штопали меня за эти десять лет неоднократно. Нежить обычно не любит тех, кто пытается ее уничтожить, так что таким, как я, порой достается и от чужих зубов, и от чужих когтей. Некроманты-отщепенцы тоже доставляют хлопот. Года два назад один такой прострелил мне плечо, да так паскудно, что пуля застряла в лопаточной кости, — Нази передернулась в объятиях графа. — С твоего позволения, я не буду вспоминать, как ее вытаскивали. Ну, а шрамы на спине — это так называемый «конденсатор». Через эту процедуру проходят все некроманты. В нашем мире бывают энергетические бури… дни, когда силы в воздухе так много, что достаточно только закрыть глаза и сделать шаг, чтобы оказаться на тропах. В одну из таких бурь, пока некромант находится между тем миром и этим, ритуалист Ордена специальным ножом вырезает на его спине определенную последовательность рун. Не буду вдаваться в лишние подробности, но так мы получаем более легкий доступ к своим силам, можно сказать, впитываем часть «изнанки» в себя, чтобы в нужный момент обратиться к ее энергии. Ну и, в каком-то смысле, это очередной этап посвящения, потому что удержаться на грани, не теряя сознания, но продолжая частично пребывать на тропах, задача не из разряда элементарных, не всем удается пройти через это, и не каждый соглашается. Кого-то утягивает на изнанку, а кто-то, наоборот, из-за боли целиком выпадает в реальность. Мне, например, четырежды пришлось побывать на круге, прежде чем ритуалист закончил работу.

— Хм, а это довольно мучительная процедура, — констатировал фон Кролок, в очередной раз про себя удивляясь тому, как много способна была выдержать его собеседница ради достижения результата. Он не знал, сколько жизненной силы осталось в ее хрупком человеческом теле, но был уверен, что сила ее воли во много раз превышает ее же волю к жизни. И это была, с точки зрения графа, довольно-таки занятная информация, которую непременно стоило принять к сведению. — И, позволь спросить, это действительно стоит таких усилий?

Отстранив фрау Дарэм от себя, он абсолютно невежливо стянул с нее одеяло и, отведя в сторону рассыпавшиеся по ее плечам волосы, еще раз окинул внимательным взглядом обнаженную спину Нази. Женщина отчетливо вздрогнула, когда кончики пальцев графа коснулись ее, на ощупь исследуя цепочки рун на коже, однако, когда место рук заняли его губы, она коротко вздохнула, чувствуя, как кровь вновь начинает все быстрее бежать по венам.

— Да, это хмммм… чертовски важно, — вяло пробормотала она. — Без конденсатора я… треть ритуалов… не потянула бы…

— Отец, я, конечно, понимаю, что вы с Нази никак темы для разговоров не исчерпаете, но через час уже светает, а ты… Ах, кажется, я не вовремя?

— Герберт, твою мать! — сказала Дарэм, глядя на застывшего в дверном проеме молодого человека, и дернула одеяло на себя, однако оно решительно не поддавалось, придавленное с одного края телом графа.

— Герберт, сколько именно раз я должен сказать тебе, что в двери стоит стучаться? — почти одновременно с Нази поинтересовался фон Кролок. — Скажу больше, после этого стоит получить разрешение. И лишь потом входить.

— Но я же не знал, что вы, наконец, нашли себе занятие поинтереснее бесед! — ничуть не смутившись, возразил Герберт. — Нази, я, если хочешь знать, все уже и так видел, пока мы с отцом отогревали тебя в ванной, так что можешь не особенно стараться.

— Да чтоб к тебе некроманты так в склеп ходили, упырь любопытный, как ты в чужие комнаты! — плюнув на чертово одеяло, которое никак не желало натягиваться, куда следует, Дарэм бросила свое занятие и скрестила руки на груди.

— Герберт, закрой дверь с обратной стороны, — повелительно прикрикнул на молодого человека граф. — Ты ведешь себя непотребно.

— Кто бы говорил, — юноша фыркнул, но все же послушно отступил, напоследок послав Нази очаровательную улыбку.

— Превосходно! — едко констатировала Дарэм и, шумно выдохнув, на мгновение спрятала лицо в ладонях. — Он будет мне это припоминать?

— Боюсь, что при каждом удобном случае, — граф, однако, опечаленным и, уж тем более, смущенным, не выглядел. Поднявшись с постели, он принялся неторопливо собирать с пола свои вещи. — Но, если это может послужить тебе утешением, я подозреваю, что в большей степени выслушивать его не слишком тонкие шутки придется именно мне.

— Что ж, теперь мне, определенно, стало легче, — Дарэм покачала головой и, немного понаблюдав за тем, как граф застегивает мелкие пуговицы на собственной рубашке, спохватилась. — А мне во что одеваться?

— Я пришлю к тебе Куколя, — фон Кролок подошел к окну и, сосредоточенно глядя на свое мутное отражение в стекле, принялся повязывать шейный платок. Зеркала вампиров действительно не отражали, однако граф, равно как и все прочие немертвые, быстро приучился заменять их любыми другими глянцевыми поверхностями, отличающимися в подобных вопросах куда большей демократичностью. Нази Дарэм за его спиной шумно вздохнула, наматывая на себя простыню, а фон Кролок в который раз за последние полчаса чутко прислушался к собственным ощущениям: его тело уже начало остывать, отдавая накопленное тепло, но внутренняя выстуженная пустота, ставшая естественной за прошедшие годы, как будто отступила, сделавшись меньше, словно…

— Хм, как ты считаешь, коль скоро вампир, воздерживаясь от чрезмерного потребления крови, способен черпать силу из других источников, может ли он получать подобную энергию от смертного человека не только через укусы?

— Что ты имеешь в виду? — по полу прошелестели тихие шаги, и в оконном отражении возле его плеча возникло озадаченное лицо Нази. Повернув голову, граф бросил на женщину долгий, внимательный взгляд. — А, ты об этом. И откуда такие подозрения?

— Сугубо эмпирическое наблюдение, — фон Кролок пожал плечами. — По ощущениям похоже на тепло, которое исходит не извне, а, скорее, изнутри, как в ту пору, когда я еще был жив. Теоретически — такое возможно?

— Хм… — поднявшись на цыпочки, Дарэм коснулась раскрытой ладонью лба графа и констатировала: — Холодный. Но это, как раз, внешний показатель, на который можно и наплевать. Я уже говорила, что похожей информации мне не попадалось в принципе, но, в теории, да, наверное, это возможно. В трактатах по демонологии упоминаются некие давно уже покрывшиеся пылью обряды эпохи Венделя (1) основанные на ритуальном соитии. При соблюдении особых условий и в нужное время такой ритуал мог дать достаточно существенный энергетический выброс, но… ах, черт побери… Я думаю, все куда тривиальнее — я ведь в каком-то смысле сама управляю распределением своей жизненной силы. Я хотела отдать, ты — получить, все просто.

Невесело рассмеявшись, Дарэм отошла к камину — белая хлопковая простыня волочилась за ней по ковру, точно шлейф.

— Я не просил тебя об этом, — негромко сказал фон Кролок, зная, что Нази, как всегда, прекрасно его услышит.

— А разве я тебя в чем-то обвиняла? — ровно поинтересовалась Дарэм, и фон Кролок от этого тона досадливо поморщился.

— Мы обсудим это завтра. Сегодня у нас, к сожалению, не осталось времени, — граф бросил взгляд в окно, где небо над верхушками гор с востока уже начинало отчетливо светлеть.

— Не думаю, что это стоит каких-то обсуждений.

— Как тебе будет угодно. Доброго дня, Нази, — фон Кролок, пожав плечами, направился к двери. За оставшееся до рассвета время ему еще предстояло принять ванну и переодеться, так что граф искренне надеялся, что единственная в замке поддерживаемая в рабочем состоянии ванная комната в этот час не занята фроляйн Шагал, которая, кажется, способна была растягивать свои купания на неограниченное количество времени.