— Воистину, Нази, сегодня великий день, — очевидно, наконец, подобрав подходящие слова, проговорил Герберт, после чего с напускным ужасом добавил: — Отец, ты что, только что опустился до шутки?!

— Увы, тебе показалось, — возразил фон Кролок. — Это была не более чем верхняя грань допустимой иронии. Однако, не кажется ли тебе, Герберт, что оживленная беседа утомила нашу гостью, которая все еще не оправилась от болезни и нуждается в покое?

— Ну уж нет! — протестующе воскликнул юноша и скрестил руки на груди. — Никуда я не уйду, даже не надейся! Я тоже хочу послушать о том, где ты нашел настолько несъедобную женщину! К тому же мы с Нази уже успели стать друзьями, и она точно не захочет, чтобы я покинул ее в столь трудный час, оставляя наедине с опасным, голодным вампиром, правда ведь?

Произнося эти слова, Герберт обратил на Нази взгляд, полный столь искренней мольбы и почти братской нежности, что та едва не ответила «конечно». Однако вовремя успела себя остановить и только пожала плечами, предоставив «опасным и голодным вампирам» решить этот вопрос самостоятельно.

— Надо полагать, что сам ты олицетворяешь собой вампира исключительно сытого и миролюбивого, — отметил граф, сцепляя пальцы в замок и сверху вниз внимательно глядя на сына. — Впрочем, я готов удовлетворить твое любопытство и дать ответ на мучающий тебя вопрос. Фрау Дарэм я нашел в небезызвестном тебе трактире Шагала, что расположен ниже по склону горы. И, поскольку главная тайна раскрыта, я не смею тебя больше задерживать.

— Отец! — драматически возопил младший фон Кролок. Он вскочил с кресла и, гневно уперев руки в бока, топнул ногой. — Это уже переходит всякие границы! В конце концов, я имею право знать…

Он еще продолжал что-то запальчиво говорить, но Нази смотрела не на него, она смотрела на графа, который просто молча слушал сына, сохраняя при этом абсолютно каменное выражение лица.

— Ну, и катись ты тогда к черту, — оборвав себя на полуслове, мрачно заявил Герберт. — Я ухожу в город, а ты делай, что хочешь. Ну, а ты, Нази, запомни, что только я мог тебя спасти, но ты сама не пожелала схватиться за щедро протянутую тебе руку помощи.

С этими словами молодой человек резко развернулся на каблуках и…исчез, растворившись в воздухе прямо посреди хорошо освещенной спальни. Нази только моргнула недоуменно.

— Не доводилось видеть, как высший вампир шагает в тень? — в наступившей тишине вежливо поинтересовался граф.

Дарэм в ответ лишь покачала головой.

— Так отчетливо и с такого близкого расстояния — никогда, — тихо сказала она.

— Отрадно знать, что мы все еще способны чем-то удивить столь сведущего специалиста, — фон Кролок внимательно присмотрелся к зябко съежившейся в кресле женщине.

Вид у Нази по-прежнему был очень нездоровый, и темно-серое платье, очевидно, из тех, что Куколь бережно хранил в гардеробной, только подчеркивало залегшие под глазами женщины глубокие тени. Сейчас она и сама походила на вампира, что для графа было лучшим показателем ее дурного состояния. Живые люди так выглядеть точно не должны.

— Полагаю, тебе действительно стоит лечь, — сказал он. — Я вижу, что лечение уже дало свои плоды, однако ты все еще явно не в силах надолго покидать постель.

Нази в ответ лишь кивнула. Она действительно не против была бы вернуться в кровать. Лежать оказалось гораздо проще, чем сидеть.

Некоторое время женщина размышляла, стоит ли лезть под одеяло в одолженном платье, а затем негромко попросила:

— Ваше Сиятельство, понимаю, конечно, что просить вас об еще одной услуге, после всего, что вы для меня сделали — это уже откровенная наглость… Но, может быть, среди ваших запасов найдется ночная сорочка? Моя, мало того, что не слишком чистая, так вы ее еще и порвали.

— Как мило с твоей стороны и поблагодарить, и обвинить меня в одной и той же фразе, — фон Кролок криво усмехнулся и негромко позвал: — Куколь!

Горбун явился на зов так проворно, что Дарэм заподозрила — дежурил под дверью в ожидании распоряжений хозяина.

— Куколь, принеси фрау Дарэм чистую ночную сорочку, — распорядился граф с таким видом, словно отдавать подобные приказы для него было делом вполне обычным. Впрочем, возможно, так оно и было.

Слуга утвердительно кивнул и исчез со скоростью и грацией, которой никак нельзя было ожидать от настолько неуклюжего с виду существа. Вернулся он почти мгновенно, торжественно вручив Нази нечто тонкое, батистовое и щедро расшитое кружевами.

— Спасибо, — вежливо поблагодарила женщина и, когда горбун, повинуясь едва заметному кивку графа, скрылся, выжидательно посмотрела на вампира, который невозмутимо стоял, облокотившись о спинку кресла. Удалиться, дабы оставить ее в одиночестве, он, как видно, не собирался.

Дарэм обреченно вздохнула — похоже, от первоначальной темы разговора уйти ей не дадут. Хотя она втайне надеялась, что спор — если это вообще можно так назвать — с Гербертом и светский обмен любезностями неплохо Кролока отвлекли.

В очередной раз напомнив себе, что это нежить, перед которой ее учили не отступать, Нази гордо вздернула острый подбородок и принялась расстегивать крючки на платье.

Мысли о нечеловеческой природе графа помогали плохо. Дарэм никак не могла заставить себя поверить, что этот мужчина, как всегда затянутый в безукоризненно элегантный черный камзол, поверх которого был наброшен длинный плащ, на самом деле не человек, и ему, вероятно, уже столько лет, что удивить его чем-либо Нази не удастся.

То ли прочитав ее мысли, то ли просто догадавшись о ее моральных терзаниях, фон Кролок едва слышно хмыкнул и нарочито медленно повернулся к ней спиной.

Женщина на секунду крепко зажмурилась и тряхнула головой. Вся эта ситуация слишком остро и болезненно напоминала ей о том времени, вернуться в которое не мог помочь ни один ритуал.

Ее подвенечное платье не было дорогим и пышным, но плотный ряд мелких перламутровых пуговиц все же заставил новобрачную помучиться. Особенно, если учесть, что руки у нее тряслись не то от волнения, не то от страха. В свои неполные семнадцать Нази знала о взаимоотношениях полов достаточно, но при одном взгляде на человека, за которого она несколько часов назад вышла замуж, при одной только мысли о том, что ей предстоит разделить с ним постель, по спине у нее пробегали мурашки, вызванные отнюдь не предвкушением.

Винсент Дарэм — некромант четвертой категории допуска, а теперь, к тому же, ее законный муж. Человек, про которого она не знала на тот момент практически ничего. Он молча смотрел, как она, сгорая от стыда, сражается с собственным подвенечным платьем, и его красивое бледное лицо не выражало ровным счетом ничего.

«Помочь?» — только и спросил он, а когда Нази отчаянно замотала головой, усмехнулся самыми уголками губ и точно так же повернулся к ней спиной, словно выпуская на свободу из ледяного капкана, в который девушка попадалась всякий раз, стоило Винсенту устремить на нее изучающий, внимательный взгляд непроницаемо-черных глаз.

— Быть может, тебе нужна помощь? — осведомился граф фон Кролок.

— Нет! — значительно громче и испуганнее, чем надо, воскликнула Нази, для которой этот вопрос стал своеобразным гвоздем, вбитым в крышку и так заколоченного гроба.

— Как угодно, — вампир слегка пожал плечами.

Яростно содрав с себя жалобно затрещавшее по шву платье, Дарэм, не глядя, натянула сорочку. Как тут же выяснилось, задом наперед.

Справившись, наконец, с несговорчивой одеждой, женщина одернула подол и скептически осмотрела получившийся результат. Рубашка оказалась несколько больше, чем требовалось, к тому же тонкая, дорогая ткань была призвана не столько целомудренно прикрыть тело хозяйки, сколько внести легкую интригу в ее наготу. А с другой стороны… не все ли ей, в конце концов, равно?

— Вы вполне можете повернуться, — сообщила Нази, как только убедилась, что плотное одеяло в достаточной степени закрывает все то, что демонстрировать посторонним в ее планы не входило. Вот интересно, Куколь на свой вкус выбирал, или на хозяйский? Если, разумеется, было из чего выбирать.