- Гадёныш... - проводила их глазами Ольга.
- По-моему, это твой Куляба, - сказал Леонид.
Он взглянул на дочь и его разобрал смех.
- А нищеброд-то твой резвый самец!
Ольга с остервенением стала рвать зубами мясо.
- Знаешь, какова реальная история про алые паруса?
- Расскажи.
- Ты помнишь, конечно: в роще увидел Артур Грэй спящую Ассоль, растрогался до слёз... - с иронией и сатирой в голосе начал рассказывать Леонид Михайлович, - и надел ей в приступе спермотоксикоза фамильный перстень на палец. Она, по сюжету, проснулась, увидала этот перстень и сказала: "О, мля! С кем это вчера я так надралась?"
- Этот подлец - не Артур Грэй.
- Это не про него. Это про тебя.
Ольга доела шашлык. Допила квас, купленный для Сони.
- А пива нет? - спросила. - Или водки? Пойду, позову твою Ассоль и Мирку мясо поесть, пока не остыло.
Она ушла к месту строительства. Мирка, завидев мать, бросилась к ней обниматься. Леонид лениво и неохотно кусал шашлык, наблюдая за детьми и взрослыми.
Вдруг раздался визг, и от крепости врассыпную бросились испуганные дети. Их тыл, загораживая детские спинки руками, прикрывала Соня. Леонид Михайлович с бьющимся сердцем подбежал к берегу.
Выползшие из прибрежных кустов, стояли на своих хвостах две порешки. Их умилительные усатые мордочки лучились юмором: как мы вас напугали! Ростом одна была пониже и шёрстка на ней отливала на солнце коричневым цветом. Другая, чёрненькая и повыше ростом, смешно умывала свою мордашку лапками. Они явно насмешливо любовались своей проделкой.
Но тут к ним подбежала Ольга. Высокая выдра вздыбила шерсть на загривке и оскалилась. Мелкие и острые её зубы не предвещали ничего хорошего: могла и ногу прокусить.
- Ах ты, тварь! - заорала Ольга и резко без размаха ударила самца стопой под подбородок.
Порешка подлетела в воздухе и сделала сальто. Приземлившись на четыре лапы, открыла розовую пасть и завизжала резким голосом, выгнув дугой спину. Но Ольга уже ухватила с песка толстый сук и ударила самца по боку.
- Пошёл назад в реку со своей выдрой! - орала Ольга. - Твоё время - на закате!
Мелкая самка зашипела и попятилась.
- Сладенького захотелось, паскуда? - И сук ударил самку сбоку по голове. - Забирай его себе, голодранца! Подонок этот мне нужен!
Обе порешки кинулись в кусты, и стало видно, как их головы по-над водой плывут, рассекая медленное течение, на противоположный берег.
- Ты с ума сошла? - спросил ничего не успевший сделать отец. - Ты перепугала всех больше, чем эти выдры.
- Это не выдры.
- Вот как... - что-то понимая, протянул отец-профессор. - Значит, Нижний мир и его обитатели... Кулябе - кулябья жизнь. А не пора ли нам домой?
- Не пора. Я мяса хочу!
Они вернулись к столику, где уже пристроились Соня и Мирка. Ольга схватила недоеденный отцом шашлык и стала рвать кусками мясо.
- Мамочка, ты была как Ракша - мать-волчица у Маугли.
Из глаз Ольги текли слёзы.
- Ракша на санскрите "демон"... - задумчиво произнёс профессор. - Кому пива? Кому сока?
- Мне фанты! - закричала Мирка.
- А мне снова квасу можно? Шашлык вкусный.
- Кому ещё шашлыка? Блинов? Поп-корна?
Но все уже наелись, и Соня предложила Мирке поиграть в теннис. Они убежали снова на берег и долго перекидывали друг дружке жёлтый маленький мячик. К ним стали возвращаться и присоединяться беглецы - детишки-трусишки. Соня разбила группу на две команды и выставила приз - коробку карамельных конфет. Она умела общаться с детьми, умела из ничего сделать игру, превратить скучный отдых в забаву. Было видно, что это и ей самой доставляет удовольствие. Вокруг играющих стояли папы, большей частью смотрящие на Соню. Рядом с ними стояли мамы, большей частью следящие за папами. Леонид Михайлович решил, что негоже оставаться в стороне, когда играет команда любимой внучки, и присоединился к папам, хлопая от радости и крича: "Оле!", - когда детская Мирьямкина ладошка перекидывала мячик через прочерченную на песке черту.
- Она могла бы быть Машке хорошей сестрой, твоя Ассоль, - сказала Ольга присевшему за столик отцу.
- Или бабушкой... - насмешливо произнёс отец.
- Вот, оказывается, как вопрос стоит... А по фигуре ничего не заметно. По крайней мере, пока, - так же насмешливо ответствовала дочь. - Интересная ситуация может сложиться для Машки: бабушка младше мамы...
- Не может, - засмеялся Леонид Михайлович. - Не вписывается в культурный контент.
- Да-да-да! Я помню твои лекции. Чужая бабушка - это баба-яга.
- Исходя из моих лекций, - сказал профессор, - ты с ней уже познакомилась. Нет?
Ольга замолкла. Но вскоре нашлась:
- А ты бы хотел изменить культурный контент в отдельно взятом университете?
Теперь замолк профессор. Он только туманно улыбался.
Но всё кончается - и воскресенье тоже. Соня распечатала коробку карамели и вручила всем проигравшим по конфетке, а выигравшим - по две. Какой-то малыш, не допущенный до игры родителями ввиду малого возраста, силы и роста, расплакался, и Соня, присев перед ним, что-то ласково ему говорила; когда он перестал реветь, она вручила конфету и ему. Проходя вместе с папой мимо столика, малыш спросил:
- А ты придёшь к нам в гости?
Соня, улыбаясь, покивала головой, а папа малыша тоскливо вздохнул.
- Она не баба-яга, - тихо произнёс Леонид Михайлович. - Она ангел по имени Онька.
Но Ольга услышала.
Он довёз их до дома - сперва Ольгу и Мирку, а потом Соню. Мирка на прощанье бросилась челомкаться с Соней.
- Приходи к нам всегда, - просила она, глядя влюблённо на девушку.
- Пойдём-пойдём, - торопила мать.
И Мирьям ещё несколько раз оборачивалась по пути к ступеням подъезда и махала пальчиками на прощанье.
У своего подъезда Софья вдруг сказала:
- Здесь квартира дедушки и бабушки. Дед сперва учился в МГУ, но когда организовали Физтех, перевёлся в этот институт. Он помогал Капице, которого Сталин выгнал ото всюду, что-то там строить в его сарае на даче. Знаю лишь, что он доставал какие-то кабели, провода и возил всё в Подмосковье. Когда узнали об этом, его с кафедры химической физики чуть не выкинули. После защиты диплома сослали сюда на Кулябский наш механический завод.
- Очень механический, - грустно сказал Леонид Михайлович.
- Начинал он начальником смены в цехе производства металлического кальция. Потом стал кандидатом технических наук. Семёнов или Несмеянов звали его к себе, но он уже осел, корни пустил. Квартиру получил сперва в бараке - годы-то были пятидесятые, потом смешно женился.
- Почему смешно?
- Да как-то приехала к нему незнакомая девушка с биофака МГУ и шёпотом попросила припрятать у себя маленький чемоданчик, который находился в чемодане большом. "Что там?" - спросил дед. Оказалась рукопись "Архипелага Гулаг", один из первых вариантов. Кто-то из друзей деда написал ему записку - Господи! - на папиросной бумаге! спрятанной в пачке "Герцеговины Флор"!
- Вот житуха была - экстрим, как сказали бы сейчас, - засмеялся Леонид Михайлович.
- Наутро дед нагрузил девушку лесной ягодой, сушёными грибами, местными травами, вяленой рыбой и посадил в поезд. И она стала приезжать к нему каждые выходные. Почти.
- Почему нет? Только ночь переночевать в вагоне.
- Потом бабушка получила диплом, потом родилась моя мама, потом они получили эту квартиру. Дом, кстати, пленные немцы строили. Хорошо строили - подоконники такой ширины, что на них спать можно. А бабушка стала на заводе завлабом по биохимзащите. Давай выйдем? Воздух так прогрелся, что уже закат, а всё ещё тепло.
Они вылезли из машины. К воздуху лесной весны присоединился городской запах тополиных почек, круживший голову.
- Смотри, - сказала Офелия.
И с размаху стукнула теннисным мячиком об асфальт. Мячик подскочил и взлетел в воздух.
