Земли?
Помилуйте, мы ещё дышим?
Под стать тараканам, у биржи
Нахраписто и бесстыже
Орём, что есть силы, чуть выше
Земли…
Расталкивая локтями
Друг друга, на землю тянем
Друг друга и, как «Титаник»
Уносим с собою тайну
Земли…
И будут гадать потомки,
Раскрыв нараспашку окна
О нас бесконечно далёких
И, может быть, допотопных,
Обманутых притяженьем
Земли.
ПОМЕХИ
Они проникают в нас подспудно, из-под сознанья,
Всё в виде нелепых форм, а так же смещённых нот,
Как будто бы хочет кто нас вывернуть наизнанку, -
Да так, чтоб забыли мы, что можно – наоборот…
…нашёптывают, внушают, конечно же, на погибель…
Натравливают, призывают идти и вершить обман…
В «неправильные» мозги вставляют свои плагины,
Чтоб разум не мог понять, что горе нам от ума
И чтоб его вообще не слышали наши души,
Не чувствовали его, как стимул – творить Любовь,
И только минутная страсть, выплёскиваясь наружу,
Вытравливала б из нас порыв благородный любой.
Алеей усталых лип иду, запинаясь в прошлом,
А мимо меня дома расчётами перфокарт…
И знал ли что о Любви восточный эксцентрик Ошо?
И мог ли преодолеть опасности Жан Поль Сартр?
В экзистенциальном сне – глубокие переживанья…
Но сон остаётся сном… И камнем под ноги – явь.
Свобода на полчаса в горячей чугунной ванне
Иль, где-нибудь, у печи, до розового угля.
Они проникают в нас с неровным дыханьем ветра
И страхами пред чертой, что вновь впереди на шаг…
Заботливою рукой подброшены нам приметы…
Да только не видит их обманутая душа.
Бушует девятый вал, туман и не дра’знит берег.
Но как не взлетай волна – она Океана часть.
И ангелы в Небесах свои обновляют перья,
Чтоб как-нибудь невзначай на землю опять не пасть.
Но сети прочны, что сталь, и слуги лукавых игр
Не верят в иной исход оставленных смерти нас.
И как не тяни аккорд – с репризой прервётся лига,
Чтоб вновь повторить себя и, может, в последний раз.
Так, что же мы не вольны ответствовать им отказом
И стать на виток сильней, талантливей и мудрей,
Очистится и вздохнуть, пусть медленно и не сразу,
И вновь обрести Покой прозревших к Любви людей?
ХИБИНЫ
Былых мастодонтов горбатые спины
Застыли в граните полярных широт.
О чём вы молчите, седые Хибины,
Холодные камни холодных высот?
Вас гладят закаты пунцовым сияньем,
Купают рассветы вас в розовом льне…
Незримо ведя диалог с небесами,
Вы нам, словно память погибших планет.
Оглохшие камни кричащих ущелий,
Пугающий грохот стремительных глыб…
В обители вашей я принял крещенье,
Чтоб вы мне в походе хоть раз помогли
Решиться пройти островерхой грядою,
В пронзительном свисте ветров устоять…
Так пусть же окажутся ваши ладони
Приветливым другом… А впрочем, как знать…
Но в знак ли согласия сходят лавины
И крошится в пыль обжигающий лёд.
Нет, я не забыл, что такое – Хибины,
Холодные камни холодных высот.
посвящается светлой памяти актёра В. Тихонова
ПО ЗАДАНИЮ ЦЕНТРА
В продутых ветром городских развалах,
Где грезят души горьким сухарём,
И день и ночь нацистские вассалы,
Под стать жрецам над жертвенным огнём,
Кричат – «Sieg Heil!..», стервятниками рея.
Им дан приказ в три дня отфильтровать
Всех тех, кто ищет силы против Рейха,
Стараясь смерти противостоять.
И он опять, опять, как на пружине.
Простой провал – полжизни не в зачёт.
Не первый год разведчиком в Берлине:
Про всё и всех на сто, наперечёт…
Он окружён лукавыми друзьями.
Он загнан в угол, чувствуя прицел…
Но, как ни странно, выдержан экзамен
И в три столбца получит шифр Центр.
Не стоит, Генрих… Хватит улыбаться…
Не надо, Вальтер… Можно захмелеть…
…а сны всё чаще о России снятся…
И рощам вешним их не пожелтеть.
Но не до сна: продажная Европа
Вывозит в Штаты «Фау» под зарок…
…и он опять примерным остолопом,
У Шиленберга тянет кофеёк…
Он здесь, как в жерле адского вулкана,
Вводя в игру послушный пятый туз,
Семнадцать дней выстраивает планы,…
Чтоб мирно спал советский карапуз.
Но мир зловещ и хитрые особы
Победоносным силам вопреки,
Вождю рабов надраивая обувь,
Напоминают кто его враги.
Спустить с курка и… Всё. Осточертело.
И к пистолету тянется рука…
Но шеф гестапо, вчитываясь в «ДЕЛО»
Не усомнился в честности пока…
Пока есть время к сборам и отходам…
«Vergeltungswaffe», «Neu-Schwabenland»…
И так всё время на пути свободы
То тут, то там могильщики стоят.
«Но выход есть, – он шепчет, – несомненно…»
Пусть на полшага, но – опередит…
А на виске синеет змейкой вена…
Он ждёт сигнал.
Он курит.
…и молчит…
НА ЛЕПЕСТКЕ ЦВЕТКА…
…и нет числа досужим разговорам
Про непростую женскую судьбу!..
А жизнь летит, спешит, как поезд скорый,
Куда-то вдаль, бездумно, наобум,
В кромешной тьме… Всё реже – по наитию,
На чей-то голос…
Кто же там кричит,
Что устремленья спутаны, как нити
И не найти искомый алгоритм?..
Но дух не верит, нет её, боязни
И не подводит женское чутьё,
Когда в мужских предчувствиях бессвязных
Одна лишь брань, бурчанье да нытьё.
Ну, вот скажи мне: разве ты на свете
Такой, как есть, рождён не по любви?..
Ужели ты не слышишь?.. Даже ветер
Тебе с любовью шепчет: «Мы свои…»
А женщина… Она ль не понимает,
Когда на свет торопится дитя,
Что в этот миг она ребёнку дарит
Свою любовь, любя, как никогда?..
И пусть нам не ясны мотивы жизни…
Но сколько их, горючих, женских слёз,
Как будто из невидимых кувшинов,
По всей земле любовью пролилось!..
И я всё чаще думая об этом,
Презрев всё зло, какое только есть,
Молюсь за них, чтоб их частички света
Не отсияли бесполезно здесь.
РАЗМЫШЛЯЯ НАД ПИСЬМОМ К МАМЕ
Как трудно жить бесхитростно и просто,
Сиять подобно Солнцу, согревать
Едва на свет пробившийся отросток,
Что сам когда-то Солнцем должен стать!
Цветёт, ветвится детство, подрастая,
Спеша самостоятельно дышать,
Пока его хранит Любовь Святая,
Глубокий Корень под названьем – Мать.
Прими душой, прочувствуй каждой клеткой,
Кому обязан жизнью ты по гроб!..
Не надо, друг: звонишь ты очень редко,
Что пробирает совести озноб.
Не памятью, а сердцем и душою
Держать нам с матерями надо связь!..
Отделавшись подарочком дешёвым
Опять на дно, в безмолвии таясь?..
А жизнь уходит частым, острым пульсом,
Как те цветы, что долго не стоят…
Зачем так легкомысленно?.. Упустишь…
И никогда не скажешь – «…это я…»
