Смайз побледнел.

– Этого не может быть. Никаких вещественных доказательств. Я имею в виду…

– Ты не знаешь, что это такое, – заметил Лукас. – Но они у нас есть. А теперь я предлагаю вам с мистером Маккарти пойти в коридор, пошептаться немного, а потом возвратиться сюда.

– Да, мы так и сделаем, – согласился Маккарти.

Они вернулись через пять минут.

– Мы уже поговорили, – объявил адвокат, он был доволен собой.

Лукас взглянул на Смайза.

– Ты делаешь большую ошибку.

– Он сказал… – начал тот, но Маккарти схватил его за руку и отрицательно замотал головой.

– На твои заверения нельзя положиться, – заявил Маккарти Дэвенпорту. – Из всего того, что ты здесь наговорил, можно вывести два возможных варианта. У вас ничего нет, и вы изо всех сил пытаетесь состряпать дело. В таком случае у вас все равно ничего не получится. Или же у вас что-то есть, и в этом случае вы наверняка заведете на него уголовное дело, независимо от того, что он скажет, и используете все это против него.

– Маккарти, один человек в коридоре назвал тебя грязным пронырой, – устало проговорил Лукас. – И он прав. Тебе даже в голову не приходит третий вариант, из-за которого мы здесь все и носимся как угорелые.

– Это какой такой вариант?

– А вот какой. У нас есть готовое дело, но оно кое-кому не нравится. Мы просто хотим знать правду. Мы достаточно точно определили время совершения двух преступлений и примерно знаем о третьем. Если мистера Смайза не было в это время в городе, или он беседовал с клиентом, или целый день сидел у себя в кабинете, это будет означать, что он чист. Кому может повредить, если вы скажете об этом сейчас, до того, как мы заведем на вас дело?..

– Вы просто боитесь это сделать, из-за того, что будет потом, если вы ошибаетесь.

– Да конечно же! Все управление будет вымазано грязью. И Смайз тоже замажется, пусть не обижается потом.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Он знает, что я гомосексуалист, – пояснил Смайз.

– Это замечание наносит ущерб…

– Хватит, – сказал один из полицейских, снимавших показания. – Я больше ничего не хочу слышать.

Он вышел из комнаты, а через минуту туда вошел Даниэль.

– Они не хотят пойти нам навстречу? – спросил он Лукаса.

Лукас пожал плечами.

– Нет, не хотим, – сказал Маккарти.

– Веди его наверх и заводи на него дело, – приказал Даниэль оставшемуся инспектору.

– Подождите, – попросил Смайз.

– Оформляйте документы, – рявкнул Даниэль и стремительно вышел из комнаты.

– Хорошая работа, Маккарти, ты только что соорудил своему клиенту крест, на котором его распнут, – заметил Лукас.

Зубы Маккарти обнажились в каком-то подобии улыбки.

– Что, съел? – ехидно сказал он.

Они ушли все вместе – Смайз, Маккарти и полицейский, который вел допрос. Когда они уходили, полицейский повернулся к Лукасу.

– Ты знаешь, какая разница между сдохшим на дороге скунсом и сдохшим на дороге адвокатом?

– Нет. Какая?

Маккарти повернул голову.

– Около скунса всегда есть след от тормозивших колес, – объяснил полицейский.

Лукас расхохотался, а Маккарти снова обнажил зубы.

– Посмотри на них, суетятся, как вши на собаке, – хмуро сказал Андерсон, ковыряя во рту зубочисткой.

Внизу на улице телеоператоры, репортеры и технический персонал толпились вокруг передвижных телестанций на колесах, стоявших у городской мэрии.

– Да. Кажется, у Лестера будет полно гостей, – сказал Лукас. Он увидел голову Дженнифер, пробиравшейся сквозь толпу по направлению к входу. – Мне нужно бежать, – добавил он.

Дэвенпорт перехватил ее уже на входе и, несмотря на ее протесты, утащил по коридору к себе в кабинет. Подтолкнув женщину к стулу, он закрыл за собой дверь.

– Это ты передала Кеннеди информацию про этого гомика? Ты же обещала мне, что будешь молчать.

– Я ему ничего не передавала, Богом клянусь, Лукас.

– Вранье, вранье, вранье! – закричал Дэвенпорт. – Вы действуете по принципу рука руку моет, я знаю, как вы это делаете. Как только Даниэль сказал мне, что у Кеннеди есть информация, я сразу понял, что он получил ее от тебя.

– Ну и что ты теперь можешь сделать? А? – Она рассердилась. – Таким образом я зарабатываю на жизнь. Я это делаю не ради развлечения.

– Ничего себе способ зарабатывать на жизнь!

– Это лучше, чем быть бойцом штурмового отряда.

Лукас уперся кулаками в бока и наклонился к самому ее лицу. Она не отодвинулась ни на миллиметр.

– Знаешь, что ты сделала, разболтав эту историю? Ты заставила полицию зарегистрировать в качестве подозреваемого невинного человека, и это испортит парню жизнь. Он работает в управлении по улучшению быта неимущих, среди женщин, и, независимо от того, как повернется дело, они теперь перестанут ему доверять. Он подозреваемый, и этим все сказано. Я пытался уговорить своих коллег не торопиться, но ты со своей чертовой информацией подтолкнула их к тому, чтобы они арестовали его.

– Если они не уверены, что это он, не надо было его арестовывать.

Лукас шлепнул себя ладонью по лбу.

– Господи! Ты что, думаешь, все так просто? Смайз может быть виновен, а может быть, и нет. Может быть, я ошибаюсь в отношении него, и если это так, а я уговорю их отпустить его, то он может выйти на свободу и прирезать еще какую-нибудь женщину. Но ведь я могу оказаться прав, и мы сломаем парню жизнь, а тем временем настоящий убийца планирует новое преступление. Нам всего-то и нужно было немного времени, а ты все испортила.

– Ну и?

– Теперь я должен основательно подумать, стоит ли мне вообще с тобой разговаривать, – холодно произнес Лукас.

– Да мне вовсе и не нужен был твой телефонный разговор, – сказала Дженнифер. – Я все равно бы получила эту информацию. Ты даже представить себе не можешь, какие у меня источники. Я в тебе не нуждаюсь, Лукас. Я просто могу послать тебя к черту.

– Я это как-нибудь переживу. Не хочу, чтобы ты за мной шпионила. А сейчас я решаю один вопрос: может быть, обратиться к адвокату, пусть он позвонит вашему главному менеджеру и расскажет ему, каким образом ты заполучила эту новость, и пригрозит подать иск на компанию за кражу служебной информации.

– Лукас…

– Убирайся отсюда.

– Лукас…

Она расплакалась – Дэвенпорт даже отступил на несколько шагов.

– Прости меня, – сказал он, сожалея о своей несдержанности. – Я просто не могу… Дженнифер… Ну перестань, черт возьми.

– Господи, это просто катастрофа, мой грим. Я теперь не смогу участвовать в пресс-конференции… Господи… можно я позвоню от тебя? – Она прикладывала салфетку к лицу. – Я хочу позвонить на телестанцию, пусть они пришлют сюда Кети Леттис. Господи, у меня лицо в таком виде…

– Боже мой, перестань плакать, звони, – с отчаянием проговорил Лукас.

Продолжая всхлипывать, она набрала номер. Когда на другом конце сняли трубку, голос ее внезапно пришел в норму.

– Дон? Это Джен. Его зовут Смайз, и он работает в системе оказания помощи малоимущим…

– Черт тебя подери, Дженнифер! – заорал Дэвенпорт.

Он выхватил у нее трубку и швырнул ее на рычаги.

– Правда, я хорошо умею плакать? – сказала она, хитро улыбаясь, и вышла из комнаты.

– Дэвенпорт, Дэвенпорт, – с укоризной пробормотал Даниэль. Он держался руками за голову, наблюдая, как Дженнифер заканчивает свой репортаж.

«…один из самых толковых людей в полиции в личной беседе сказал мне, что он не верит в виновность Смайза, не верит, что тот совершил эти умопомрачительные убийства, и опасается, что преждевременный арест может положить конец его блестящей карьере в департаменте по оказанию помощи малоимущим…»

– Блестящая карьера? Этим телевизионщикам надо запретить пользоваться громкими словами, – глухо сказал Лукас.

– Что мы теперь будем делать? – угрюмо проворчал Даниэль. – Вообще, как ты мог это сделать?

– В тот момент я и не подозревал, что делаю ошибку, – пытался оправдаться Лукас. – Я думал, что все останется между нами.