- Нет. А кому? - Слава вздрогнула. Выражения лиц такое знакомо-сосредоточенное. Где же она это видела?
- Белым галкам. Тем, кто знает дорогу через Шалую Гать. А цветок папоротника - эмблема Сонного Царства и НИИВА. Не ожидала!
Впрочем, обсудить это не получилось, потому что дальше экскурсия продолжалась. Гости Земли Неведомой отправились к "грелке" - Долине Тысячи Дымов, где били из земли гейзеры. Было и правда очень тепло, над долиной плыл легкий туман, и все казалось подернуто таинственной дымкой, не совсем настоящим. Но ближе подходить было нельзя, и ребята отправились дальше. Тоже со стороны посмотрели на поселок онкилонов, и уже нужно было возвращаться.
Темнело быстро, и когда они подходили к поселку, было уже почти не видно дорогу, а лес и вовсе растворился в сумерках. Впрочем, окошки домов и фонари в поселке были видны издалека. А возле школы на полянке горел костер, и оттуда раздавался смех и гитарные переборы. Славе показалось, что голос ей смутно знаком, и прислушалась. Ну точно! Там был Михаил Иволгин. Он сидел у костра в окружении целого класса ребятишек с гитарой в руках, и что-то им напевал. Потом прерывался, рассказывал какие-то забавные случаи или просто интересные эпизоды из своих командироок, а они слушали, раскрыв рты. Пеклась на углях картошка, кипела в котелке похлебка, и аппетитный аромат плыл по всему поселку. Слава даже захотела на минутку к ним присоединиться, но она уже слишком устала.
Потом они еще не раз и не два ходили вот так по острову. Благо и Володя, и Алька знали тут каждый камушек, и рассказывали об окрестностях очень интересно.
Кстати, болтаться без дела здесь было не принято. Сколько Слава по острову ни ходила, одна ли, с кем-то, или просто расспрашивала местных жителей, и ни разу не видела и не слышала, чтобы кто-то скучал или бездельничал. Нет, спешки тоже не было, и отдыхать здесь умели. Но чтобы нечем было заняться и некуда пойти... Славе странно и как-то очень непривычно было видеть эту всеобщую увлеченность своим делом, это желание делать не кое-как, а как лучше, уважение к своему и чужому труду. Словно не только в параллельный мир, но и в другую эпоху попала. Ведь сложно же! И условий никаких, и за то, чтобы просто выжить, приходится бороться, и денег особо не платят, и не война идёт. Так зачем все это? Зачем встают чуть свет, работают, как заведённые, и никто не ропщет, не ищет лучшей доли? Даже дети вместе со взрослыми работают на земле и ухаживают за скотиной, даже старики помогают строить. Никто не срывается на других, не обвиняет во всем и сразу. Здесь Слава впервые увидела, что можно уставать - и радоваться тому, что закончил, что академик может глубоко уважать старика агронома, и что работать рукам не стыдно. Так странно, непривычно, и почему-то правильно. Не страшно и не стыдно не уметь. Учили здесь быстро, было бы желание. А вот лентяев и пустословов здесь не любили. Как и тех, кто пытался идти по головам. Здесь продали многое, но не предательство и не подлость. Странно, раньше Слава первая бы рассеялась, сказала бы, что не верит в такие пафосные сказки, что утопии не существует. А теперь вот открывала для себя этот остров, и чувствовала, что не хочет уезжать.
Да, она возвращалась домой затемно, ноги гудели, плечи болели, спина не гнулась. Но зато она с девчатами из Потомкино закончила собирать и перетаскивать яблоки в погреба, впервые в жизни ворошила сено, научилась ездить верхом, досыта наелась печеной картошки и до хрипоты пела под гитару у костра. Зато тихая и застенчивая Сашка Нахимова сегодня рассказывала алькиным братишкам и сестренкам истории из будней МЧС, а ершистый Митька выиграл спор у своих ровесников и поймал здоровенную кету. У обоих из глаз исчезло тревожное ожидание подвоха, и общаются они, словно родные, а не приемные. Алька перестала выглядеть как стойкий оловянный солдатик, позволила себе улыбаться, шутить, дурачиться и просто радоваться жизни. Даже Венька все меньше походил на барсука. Исчезли дорогие рубашки и мобильник последней модели, фирменные костюмы, заледеневшее лицо и тревога в уголках глаз. Теперь он, как все местные, ходил в немарких штанах со множеством карманов, куртке- дождевике и кирзачах. Пятна на коленях и локтях, едва приглашенная пятерней шевелюра, пробивающийся робкий загар и удивленная, ещё недоаерчивая улыбка. Рука бережно сжимает ладошку сияющей сестренку: "Венька, ну пошли! Там наши заждались!". Наши... Да был ли он своим хоть для кого-то, кроме матери и дяди Кондора?
Взрослые тоже радовали. Кондратий Иванович пока заселился в заброшенный дом, начал его обустраивать и искать работу. Присматривался к острову и его жителям. Вечерами заходил к Буревестникам, где, кстати, стал почти свои. С Николаем и Володей он нашёл общий язык, а Катерина и вовсе считала его почти родным. В общем, за него беспокоиться незачем. За Нахимовых - тем более. Они поправлялись буквально на глазах.
А еще каждый день по нескольку часов с ней рядом был Володя. Они гуляли по острову или помогали кому-нибудь. Например, они видели, как строится новый дом, и Володя вместе с соседями крыла крышу и обшивал стены вагонкой, а Слава помогала красить полы. Ещё они выходили с рыбаками в море на местной лодочке. В эти дни Володя помогал ей забраться на скалу, чтобы полюбоваться совершенно изумительным видом сверху (и как еще голова не закружилась?), учил кататься на лыжах без палок, да еще и по крутому склону. Однажды даже отвел в поселок онкилонов, где он обстоятельно разговаривал с местными, весьма колоритными жителями на их языке. Слава тогда и жилища их, напоминающие юрты кочевников, увидела как снаружи, так и изнутри, и на каком-то местном празднике побывала, и как будущих охотников учат, увидела. И удивилась в который раз, сколько же Володя всего помнит! Например, он не только назовет даты и места сражений, но и на местности покажет, и восстановит картину боев чуть не поминутно, с именами, действиями каждого участника, описаниями последствий, комментариями, почему это правильно или не правильно. Про географические открытия - еще того интереснее! Он знает названия каждого ручейка, каждой полянки и на онкилонском, и на русском языке, может рассказать, почему так названо это место, кто и когда его так назвал, что интересного здесь происходило, какие с этим местом связаны легенды. И про здания тоже - кем построено, когда построено, с какой целью, в каком стиле, кто и когда жил... Видно, что он очень любит эти места, а не только хорошо с ними знаком.
Потом остров был показан полностью, и Володя начал ее знакомить с Сонным Царством. Отвел в лабораторию, показал и объяснил, как работает оборудование. Ну, то есть, как показал? Условно. Сказал, как называется каждый прибор, для чего он нужен, что делать, если увидишь, что на нем горит такой-то огонек, или услышишь такой-то звук. В какие настройки лучше не лезть, и если очень нужно, куда и какие параметры вводить. Так что Слава примерно поняла, что к чему, но не более того. Чтобы воспользоваться всем этим, надо учиться и учиться!
Но главное - в первый же день Володя отвел Славу на действующий космодром. И там девушке, если честно, стало жутковато. Не то чтобы она боялась огромных, с небоскреб, звездолетов. Не то, чтобы ее смущали инопланетяне, которые и походили на тех, кого она видела в фильмах или на иллюстрациях, и в то же время были неуловимо-другими. Нет, дело было даже не в этом. Ей наоборот понравилось! Было такое ощущение, что она попала в любимые с детства книги Кира Булычева о девочке из светлого будущего, Алисе Селезневой. Она даже поймала себя на мысли, что ищет среди громад "летающую тарелку" с надписью "Пегас". Тем более, Володя проговорился, что в училище сбежал несовершенно-летним, и курсанты об этом узнали, а потому прозвали Зеленым. И что лучший друг у него - самый настоящий космобиолог, который потрясающе разбирается в инопланетной флоре и фауне. Так что ощущение того, что все понарошку, не наяву, а в книге, было очень сильным. И девушка окончательно поняла, насколько все серьезно только когда присмотре-лась и увидела, какое у Володи стало лицо... Он как будто заставлял себя помнить о Славе, а сам больше всего на свете хотел отпустить ее руку, бежать к этим громадам, сломя голову.
