- Хочу, - Венька кивнул уверенно и опять как-то отчаянно. - Очень хочу. И прости.

- Прощаю, - с готовностью кивнул Всеволод. - Ну что, мир? Я не прошу, чтоб ты сразу поверил. Но хотя бы попытайся. Ради мамы. Обещаешь?

- Обещаю, - тяжело вздохнул Венька. - Ради мамы - я попробую.

Глава 7. Сборы в дальнюю дорогу

Тем временем за окном окончательно стемнело, и голос подал обычно молчаливый Кондрат, который до сих пор пил чай и просто наблюдал за происходящим, внимательно слушая рассказчика. Он нарочито спокойно предупредил:

- Это все хорошо и интересно, но наше исчезновение уже заметили. Охрана как раз сменяется, тех, кого я связал и запер, только что обнаружили. Даже если меня никто не назовет, они быстро поймут, кто устроил побег. Камеры отключены, но пересчитать машины и разобраться, на чем я уехал, не так уж долго. Телефон я там оставил, маячков на машине нет, так что наше положение сразу не засекут. А по камерам проследить могут. Короче, к утру погоня может быть здесь. Я не пугаю, просто предупреждаю. Что делать думаешь, командир?

- А сами-то, Кондратий Иванович? - Володя стал каким-то чужим, далеким. Словно и правда - командир на войне слушает доклад разведчика о ситуации в тылу противника. - Я знаю, на что способны Кушаковы, если их разозлить. И план у меня есть. Уйдем, и пусть хоть до весны лес прочесывают, не найдут. А вот вы что делать будете? У вас тут ребенок. И не дергайся, Венька. Рано тебя еще в такие истории впутывать.

- А для нас пути назад нет. Веньку он и так бил нещадно, а что теперь сделает - подумать страшно. Меня же за предательство в лесу закопают, - Кондрат встал, прошелся по комнате, присмотрелся к виду из окон. - Вы себе не представляете, с кем связались! Уходите, ребята. Если есть куда - уходите. И мальца с собой заберите. Он ни в чем не виноват. А я прикрою. Патронов на какое-то время хватит, задержать и отвлечь сумею.

- Не надо, - Володя подошел к нему, похлопал по плечу. - Никому пока умирать не надо. И мальца вы к матери сами отведете, и сами убедитесь, что с ней все хорошо. Сейчас мы уйдем болотами. К утру будем далеко, нас уже не догонят. Прости, Анюта, но дом придется бросить. Да, знаю, он тебе дорог, но жизнь дороже. Собирайся, родная. И прости дурака. Я не могу отдать Кушакову то, что он требует. Оно должно попасть в нужные руки, это мой долг. Во имя памяти грядущих поколений. Даже если меня просто уберут с дороги, как Алькиного отца, или как Олега Нахимова. Так надо, прости.

Слава ничего не понимала. Нет, она догадывалась, что у Володи и Кушакова-старшего, похоже, личные счеты. Но что они там не поделили и когда это произошло - уже неважно. Какая разница, если у мальчишки, который по возрасту едва на дембеля тянет, похоже припасен компромат, которому не могут не дать ход? Неужели олигарх попросту боится, вот и пытался шантажировать? Все более чем серьезно. По спине пробежали непрошеные мурашки. Как же так? Во что ее угораздило ввязаться, а? Может, еще не поздно?.. Нет, даже если она убежит, то куда пойдет? Деда с бабушкой нет дома. До города далеко, и родители неправильно поймут. И подвергать их опасности? Ведь ее документы в институте посмотреть недолго. И куда в первую очередь придут, чтобы отыскать сбежавшую пленницу? Правильно, к ней домой. Девчонки в общежитии! Родители! Их-то за что?..

- Ты чего это, Слава? - Алька как раз застегивала собранный рюкзак, проверяла, удобно ли лягут на плечи лямки. - Побледнела-то как! А ну-ка пошли на воздух. Пошли-пошли! Что случилось?

Девочка заботливо вывела ее на крыльцо, усадила на ступеньки, присела рядом на корточки. А Славе безумно хотелось расплакаться. Сколько раз они с Володей вот так же сидели, слушали кузнечиков и просто болтали обо всем?.. Как это было давно...

- Не молчи, а? - Алька говорила как-то странно. Было видно, что ей тоже очень не по себе. - Понимаю, тебе сейчас плохо. Это ничего, это нормально. Правда. Не смотри на возраст, я понимаю, что и кому говорю. Как-никак на войне была, а там быстро взрослеют. Знаешь, насмотрелась и наслушалась всякого. Представляю, каково тебе сейчас. Просто поверь, это не стыдно - бояться. И не стыдно рассказывать. Честное слово! Хочешь, Анну Ивановну позову?

- Не надо. Ей не до меня сейчас, - Слава честно пыталась выровнять дыхание и сделать так, чтобы голос не дрожал. - Уже прошло, честное слово. Просто... просто вспомнила о родных. Им-то за что это все?

- Это да, - Алька как-то странно не то всхлипнула, не то шмыгнула носом. - Ты себе даже не представляешь, Слава, как я тебя понимаю. Но речь не о том. Не думай, твои родители в полной безопасности. Они этому вашему Кушакову не нужны, он их и искать не будет. Проверит, куда ты выехала из города, поймет, что не домой, досюда доберется - и все. А ты им из безопасного места весточку пришлешь, а то и сама еще приедешь. Они даже заволноваться не успеют. Так что не вини себя.

- Да что ты говоришь? - Слава устало и как-то безнадежно фыркнула. - Алька, не в обиду, но ты просто не понимаешь, каково это. И дай-то бог, никогда не поймешь. Но если с ними хоть что-то... С девчонками из общаги, с теми, кто в институте работает, с моими родными... я не знаю, как это пережить. Не представляю.

- Как-как, - Алька сжала валявшуюся на земле веточку и начала сосредоточенно и очень мелко ломать ее пальцами. - Это поначалу кажется - не пережить. Потом привыкнешь. Ко всему привыкаешь, как это ни страшно. И боль - она утихнет. Когда-нибудь. Наверное. Только имей в виду, даже когда ты вернешься, когда все будет уже хорошо, этот страх может время от времени возвращаться. Во сне, или если что-то напомнит. Это... не знаю, наверное, это тоже нормально. Или нет. Я вот до сих пор еще толком не вернулась. Иногда как накатит...

- Что накатит? - вопрос прозвучал очень осторожно. Нет, Слава примерно догадывалась, о чем может пойти речь. И не то, чтобы она так хотела услышать ответ, но спросить было надо. Она просто чувствовала, что Алька тоже, как бы ни крепилась, на пределе. Еще немного - и сорвется. Так может, поделится, выпустит пар, и ей полегчает? Славе вот тоже безумно хотелось поверить, что девочка права, что опасность грозит только ей.

- Не знаю, - Алька передернула плечами. - На панику похоже. Я когда домой вернулась, безумно боялась потерять своих из виду больше чем на несколько минут. Боялась, что они исчезнут, что это все сон, закрою глаза - и опять окажусь на войне. Ты знаешь, я ведь перед самой войной первый раз из дома так далеко уехала. В лагерь отдыха, наподобие того, что был этим летом. День такой хороший был... Погодка - чудо. У нас семья большая, я из пятерых старшая, так что привыкла с братишками-сестренками возиться, вот и тем утром потащила зачем-то в лес десяток ребятишек. Земляничные места искать. К подъему надеялись вернуться. Ну, полянку-то нашли, наелись вволю. Уже назад собирались, как вдруг, - глаза Альки расширились, голос дрогнул. - Земля дрогнула под ногами, над лесом такой гриб черный, с огненными вспышками как от взрыва, и только потом мы услышали грохот. Уши заложило. И знаешь, что я первое подумала? Война. Она и оказалась. Нас, старших, было всего трое, я, да два мальчишки лет десяти. А мне тринадцать. Еще первоклашки были, и вовсе детсадовцы, вожатых наших дети. Что говорить - не знаю, что делать - тоже. Малыши плачут, мамку зовут. Те, кто постарше - тоже в рев. В лагерь идти? Зачем? Только не хватало детям трупы показывать! Даже если там кто живой - ну что мы сделаем-то? А если там уже враги?