- А ты-то откуда? - Володя поперхнулся и почти испуганно взглянул на сестру. - Он тебя что, тоже?..

- Он еще только учился манипулировать и вербовать, - Анна вздрогнула. - Я была тогда вроде Славы, немногим старше. Еще надеялась вернуться домой, начала понимать, что ошиблась. А он предупредил, что если я не выполню его условий, то он расстреляет дядю Колю. Он бы не выбрался из той засады, понимаешь? Шансов не оставалось. А даже если бы прорвались... Кого нужно было по моей глупости оставить сиротами? Тебя, Ваньку и Саньку с дальней замки? Или, может, рисковать, что тетя Варя, узнав о гибели мужа, умрет в родах? Или пусть четверо сестренок дяди Пети останутся без кормильца? Ты бы смог жить, если б по твоей вне погиб бы кто-то из дяди Колиной команды?

- Что, - Володя прокашлялся. У него как будто в горле что-то застряло. - Что он потребовал? Аня, клянусь, я не знал!

- Конечно, не знал! Откуда бы? - Анна горько усмехнулась. - Мне стыдно было рассказывать. В восемнадцать многое воспринимается совсем иначе. Ты вспомни, что было дальше. Попробуй вспомнить, и сам все поймешь.

- Дальше ты вышла за этого... Константина. Слишком быстро вышла, словно боялась опоздать. Тебе едва-едва восемнадцать стукнуло, - потерянно ответил Володя. - Я же чувствовал, что ты не могла нас так просто бросить! Чувствовал, что-то неладно! Это он заставил, да? Но какое отношение к Кушакову имеет Константин?

- Никакого. Условие было проще и страшнее. Стопроцентная гарантия, что я не буду работать на Институт и никогда не вернусь к тем исследованиям. А вариантов было всего два. Или спешный отъезд в свадебное путешествие, который закончился бы декретным отпуском, потому что от детей я никуда не денусь и хотя бы ради них точно не буду вмешиваться в авантюры, либо та самая присяга. Я выбрала меньшее из двух зол, вот и все. Согласилась на свадьбу, которую Костя давно уже предлагал. Смогла его полюбить. И знаешь, пожалуй, я почти не жалею. Было бы странно и жестоко жалеть о том, что люди, которые могли погибнуть, выжили. И уж тем более, о появлении Вейки и Таты! И не смотри на меня так, это стопроцентно был не блеф. Они бы действительно погибли. Все, или только часть экипажа - неважно.

- О да, шантажировать и давить на чувство долга он умеет! - подал голос Кондратий Иванович. - Но меня он вербовал иначе. Мне срочно нужны были деньги на операцию одного мальчишки-первогодка, который из-за меня попал под пули. Меня прикрыл, а сам... Я тогда и ушел из армии. Не мог больше посылать под пули таких вот желторотых необстрелянных юнцов, а потом на них похоронки писать. Приехал на передовую, попрощаться. Уже и рапорт был подписан, все согласовано, вечером самолет домой. Пройтись решил последний раз по знакомым местам. Там давно в обороне сидели, даже обжились. Подхожу к одному солдатику, спрашиваю, откуда он, как зовут. Он отвечает - Венька, Вениамин Азарин, из-под Смоленска, - Кондрат говорил, а сам как будто был не здесь, а в прошлом. Зрачки расширились, словно опять видел тот роковой день. - Он спокойно стоял, не как на плацу, и вдруг как закричит не своим голосом: "Товарищ майор!" - и ко мне. Оба падаем на землю, а я даже не понимаю сначала, в чем дело. Как оглох. Почему, думаю, так сыро, и так тихо. И почему мальчишка так затих. А там взрыв был. Граната. Если б не он, меня бы наповал. Ему осколками весь бок разворотило, крови целая лужа... Врачи говорили, шансов нет. То есть один оставался, но требовались бешеные деньги на операцию. И срочно. Раздумывать и привередничать было некогда. А тут Кушаков. "Если пойдете ко мне в охрану, я дам взаймы только, сколько нужно, и зарплата у вас будет..." - называет сумму, а мне такие деньжищи и не снились! Согласился, конечно. Куда было деваться? Думал, это подарок с небес. А малец выжил. Пережил операцию, выкарабкался, и до сих пор думает, что попал под какую-то государственную программу. Иначе бы точно опять бросился меня спасать. А вмешивать его в эту заварушку я не хочу.

- Погодите! А то, что того паренька тоже зовут Венькой - это совпадение? - осторожно спросила Слава. - Вы потому так привязались к сыну Катерины? Из-за имени?

- Не совсем. Катя долго не могла выбрать имя для ребенка. А потом узнала эту историю и назвала сына в честь моего спасителя.

- А ты ведь тоже? - Володя обернулся к сестре. - Вейка - потому что папа хотел второго сына назвать Матвеем, в честь своего лучшего друга. Да? Ты знала, какие он имена приготовил для своих детей, которым так и не суждено было родиться! А я, балбес, сразу не догадался. Он еще говорил, хорошо, что не дети, так хоть внуки.

- Да, - Анна устало кивнула. - Надеялась, хоть имена детей всегда будут напоминать о том, что я потеряла. О дяде Коле, о тебе, о Мишке... Не увижу, так хоть забыть не смогу.

Между тем Венька подозрительно затих, стоя у одной из полок. В руках у него было то самое фото, с которого Слава срисовывала портрет.

- Кто это? - тихонько спросил Венька, погладив карточку.

- Это? - Всеволод осторожно взял из его рук карточку и поставил ее на место. - Родители мои и сестренка. Папа всегда о дочке мечтал. А что?

- Это моя мама, - отчаянно, с каким-то вызовом отозвался Венька. - Моя, слышишь? И она замуж выходить не собиралась! Гады! Воспользовались тем, что ее защитить некому!

- Но-но, полегче, - Володя успокаивающе приподнял руки. - Никто мою... ладно, уговорил, нашу маму не обижает. Она действительно любит моего отца, и действительно хотела родить еще одного ребенка. Папа - хороший человек, он с нее, что называется, пылинки сдувает. А она очень по тебе тосковала, я был слишком взрослым, чтоб заменить тебя, так что появление сестренки закономерно. И защитники у нее есть. Пусть только кто попробует ее обидеть!

- Врешь! - уже не так уверенно возразил Венька. - Все ты врешь! Что ж я, маму свою не знаю? Не могла она по доброй воле...

- Не вру. Кстати, она и не собиралась. Уж прости, но твой отец, похоже, редкостный негодяй. Она полгода вообще от людей шарахалась. Я ж тогда был вроде тебя, так что хорошо помню. Папа ее долго успокаивал, по-соседски помогал. Они года два друг вокруг друга круги нарезали, а шаг навстречу сделать не решались. И у нее, кстати, отец есть и брат, которые никому не позволят ее обидеть. Про отца твоего они просто не знали. Да еще я, дубина стоеросовая... Короче, мама твоя уже три года как вышла замуж. А два года назад у нас с тобой появилась сестренка, Надюша. Вот так-то, братишка.

- Тамбовский волк тебе братишка, - уже почти со слезами на глазах отозвался Венька. Было видно, что он из последних сил сдерживается, чтоб не "расклеиться". - Ты-то ее какого черта мучил?

- Дурак был, - вздохнул Володя. - Честно тебе говорю, дурак. И сам бы себе за это морду бы набил с огромным удовольствием. Это меня ни в коем случае не оправдывает, но я попросту не знал, как себя с ней вести. Тоже ведь без матери рос. Нет, она живая. Только я уже забыл ее лицо. Сколько себя помню, она всегда была или в командировках, или на каких-то мероприятиях. Можно было подумать, что моя мама - фотография, а не живой человек. Уж на что отец - человек занятой, он в отставку вышел только когда я в школу пошел, и то больше времени на меня находил.

- А он еще и старик? - обиженно, но уже с интересом спросил Венька.