И Слава решилась. Она назвала правильный адрес, но, когда подъезжала к деревне, чувствовала, как сердце как будто холодной рукой сжимают. Страшно. Особенно, оттого, что в доме деда и бабушки ни малейшего огонька, и вообще деревня словно вымерла. Свет только в доме Анны Ивановны, но и там подозрительно тихо. Девушка помедлила, но все же вышла и постучалась в дверь. Венька стоял рядом, Кондрат остался в машине.
Дверь открыла Алька, причем Венька при виде нее покраснел, как рак, и сразу юркнул за Славину спину. Словно виноват в чем-то. А Алька не то не заметила его маневра, не то сделала вид, что все в порядке, и только тихо ойкнула:
- Живая... Всеволод Николаевич, она сама пришла!
И тут из комнаты буквально выскочил Всеволод, схватил Славу за плечи, чуть-чуть отстранил ее, всмотрелся, словно проверяя, цела ли она, сжал в медвежьих объятиях, и как-то замер. Стало подозрительно тихо, девушке даже показалось на минуту, что ее бесстрашный друг не то вздрогнул, не то всхлипнул. Как же он похож был на того, только-только вернувшегося из госпиталя! Даже глаза, уже давно темно-синие, кажется, были как у Альки на первых картинках, безжизненно-серыми. Даже хромота, от которой к осени не осталось и следа, вернулась. И ей показалось, или руки, обнимающие ее, немножко дрожала? Слава вспомнила, что Володя ведь очень не любил прикосновений. Всех держал на расстоянии, а Славу за все два месяца только за руку поддерживал, чтоб не упала, да из болота вытаскивал. А, еще на руках нес, когда она ногу подвернула. Но и тогда, когда он ее несколько километров нес, сердце так не стучало. Неужели, испугался за нее? Неужели, ему и правда не все равно? Впрочем, он быстро пришел в себя, отпустил гостью и потащил в комнату, где хлопотала у стола Анна Ивановна, обнявшая подругу:
- Ну ты нас напугала! Да не бойся, дети с Мишей, так что никого не разбудишь. Садись, ты же голодная, наверное. Расскажешь, что и как.
Слава не сразу заметила, что подозрительно пусто не только в деревне. В доме тоже чего-то не хватало. Она пока не поняла, чего именно, но чего-то очень сильно не хватало. Может, это из-за тишины? Дети с Мишей... Значит, тот самый неуловимый военкор все-таки приехал? Но куда он делся, и почему забрал детей? Он же не мог?.. Нет-нет, ни Володя, ни Анна не выглядят так, словно случилось что-то плохое. Не было ссоры. Скорее, похоже на спешную эвакуацию. Интересно, в деревне вообще остались живые люди, или куда-то и зачем-то вывезли всех? И все... Ну точно же! Исчезли любимые безделушки, памятные вещи - все, кроме нескольких фотографий. Стены кажутся почти голыми без карт, на которых отмечали маршруты любимых экспедиций ученики Анны, на тумбочке больше нет макета парусника, который еще в детстве подарил ей не то сосед, не то какой-то родственник. Исчезли ее любимые книги, на веревках во дворе больше не сохнет белье. Даже посуды в шкафах больше нет. Они будто уезжать собрались! Спешно. Навсегда. Неужели?.. Неужели все настолько серьезно?!
Алька тем временем привела и Веньку, и Кондрата, все расселись за столом, и решили все-таки поужинать. Анна всегда готовила отменно, но сегодня Славе просто кусок в горло не лез. Она больше слушала, не без труда глотая кажущуюся совсем безвкусной еду. Оказывается, почти сразу после бала пришло письмо с предупреждением, что если Славу хотят увидеть живой, то нужно... Что нужно, Володя не сказал, только предупредил, что это было совершенно неприемлемое условие. На робкий вопрос Славы, не говорили ли, что она предала, Володя только презрительно передернул плечами: "Да что я, совсем дурак, верить в подобную чушь?". А потом как-то неуверенно улыбнулся и протянул ей аккуратно сложенный вчетверо альбомный лист. Девушка развернула его и тихо ойкнула. Ее рисунок. Тот самый, с которого все началось! Вещественное доказательство того, что они знакомы.
- Прости, - во рту пересохло, и голос Славы был каким-то подозрительно чужим. Только бы не разреветься! - Прости пожалуйста, если б не эта картинка, Кушаков бы ничего не узнал, да? И не пришлось бы вам никуда уезжать... Какая я все-таки дура!
- Перестань, - Володя произнес это тем ласковым, успокаивающим тоном, каким раньше говорил только с Анной или с Алькой. - Ну что ты придумываешь? У нас с Кушаковым личные счеты, и то, что я в деревне был, он знает и без твоего вмешательства. Ты не виновата, поверь. Наоборот, это мне надо извиняться, что втянул тебя в эту историю. Прости.
- Да ты-то в чем виноват? Это я, - Слава запнулась, но все же с какой-то отчаянной горячностью быстро-быстро продолжила: - Володя, он говорил, что ты меня все равно теперь видеть не захочешь, что я тебя предала, но я ничего ему не сказала. Ему - ничего. Клянусь! А Венька и Кондратий Иванович - они не враги. Они мне бежать помогли. Я тебя не предавала!
- Знаю. Хотя надеяться на это не имел никакого права, - в лице и голосе молодого человека что-то изменилось. Он тоже как будто одновременно и не мог смолчать, и боялся наговорить лишнего. Но слова сами рвались наружу. - Слава, голубушка, ты ведь не давала никаких обещаний, ты ничего мне не должна. Даже если бы ты все рассказала, я не имел бы никакого права тебя осуждать. Это не твоя война. И если б с тобой что-то случилось... Подумать страшно, чем это могло закончиться!
- Молодой человек, - подал голос Кондрат Иванович. - Вы за кого нас принимаете? Кушакова весь день не было дома, и появится он только к утру, так что ничего с вашей знакомой сделать не успели. Максимум, синяк на руке. Допроса с пристрастием еще не было, а за действия своих людей я головой ручаюсь. Девушка просто напугана.
- Вот как? - Володя как-то странно смерил взглядом Кондратия Ивановича. - Так это, значит, ваши люди устроили перестрелку с людьми Опричника прошлым летом? Это благодаря им были задержаны двадцать бандитов, причем среди мирного населения даже раненых не оказалось?
- Мои. Я предпочитаю избегать ненужных жертв, пока это возможно. Оправдываться не собираюсь, но мои люди - не палачи, и если их не провоцировать, действуют так же. Он все - профессионалы, прошедшие горячие точки, и Кушаков их терпит, потому что свое дело они знают хорошо. И пока его охраной командую я, или Калан, мой заместитель, случайных жертв не будет. Полностью остановить действия шефа я не могу, тем более, на его место тут же придут другие. Но хотя бы то, что возможно, пытаюсь изменить.
- И тем не менее вы служили палачу, у которого ни принципов, ни совести нет, - Володя прищурился. - Где же ваша хваленая честь мундира? Где присяга? Вы от таких Кушаковых страну защитить обещали, а сами?..
- Да ты кто такой мне тут мораль читать? - вроде, Кондратий Буркин говорил негромко, но почти угрожающе. - Молоко на губах не обсохло, а туда же! Что ты вообще знаешь о жизни? Да, я ошибся, признаю. Дважды ошибся. Сначала, когда согласился работать на еще почти безвестного провинциального бизнесмена, который обещал золотые горы не ушел, когда все уже стало понятно, не увел Катерину с ребенком. А второй раз - когда пришел сюда. Венька, мы уходим. Девчонку доставили, можно идти.
- Да куда вы пойдете, на ночь глядя? - Анна перевела взгляд с гостя на брата и обратно. - Ишь, разошлись, как блин по сковороде! Володька, не заводись! Он не знал то, что знаешь ты, и не мог знать. Кушаков лет десять назад казался очень приличным человеком. А потом, когда он возьмет на крючок, деваться уже некуда.
