– Что? – Златан подскочил к Миролюбу так, словно собирался ударить, но вместо этого лишь схватил за руку, почти повиснув на княжиче. – За что, Миролюб? Не губи!
– За что? – Миролюб оглянулся на воина и брезгливо тряхнул рукой, однако тот так и остался на нем висеть. – Из ума ты выжил? Думаешь, я своим именем твои грехи покрывать буду? Много я тебе прощал, да видно больше, чем следовало.
– Я не вру, князь! – заполошно закричал Златан. – Он сам мне сказал! Сам!
Златан бросился к помосту, указывая рукой на Миролюба. Вид у него был безумный. Два воина схватили его за плечи и оттащили от князя, ног которого он почти коснулся. Сбив Златана на землю, они повернулись к Миролюбу, ожидая приказа не от князя – от него.
Миролюб повел рукой и усмехнулся:
– Брага у тебя тут, верно, дурная, воевода, коль мой собственный воин на меня клевещет да еще при всем люде. Что ж, быть посему. Дозволь, князь?
Миролюб повернулся к отцу. Лицо Любима закаменело. Я ничего не понимала, толпа же начала волноваться.
– Выбери воина, – коротко приказал князь.
– Прости, отец! Коль кому другому зло нанес бы, я бы тебя послушал, все это знают. Но Радима я другом чту. Азар, дай ему меч.
С этими словами Миролюб стал дергать завязку плаща. Та не поддавалась, и ему пришлось ее разорвать. Отброшенный на дощатый помост плащ осел синим морем. Тут же к Миролюбу подошел один из княжеских воинов и стал помогать снимать кольчугу. Я смотрела на все это и по-прежнему ничего не понимала. Только видела, что Миролюб достал свой меч из ножен и аккуратно положил его у ног князя, пока воин помогал ему разоблачаться. Златан сидел на земле, раскачиваясь, словно в трансе. Азар подошел и положил свой меч у его ног, опустился на одно колено и отцепил от пояса Златана ножны с мечом. После этого аккуратно положил меч Златана на помост, не вынимая его из ножен.
Меж тем Миролюб при помощи воина разделся до пояса. Мой взгляд сам собой прирос к его левой руке. Рука действительно была отнята по локоть. Я ожидала, что зрелище будет отталкивающим, но почему-то поймала себя на мысли, что тело воина, у которого нет руки, смотрится органично. Может, потому, что Миролюб двигался так, точно не было ему равных по силе. Поперек блестевшей от пота спины тянулся застарелый шрам. Когда Миролюб обернулся, оглядывая толпу, я отметила, что он оказался неожиданно не таким мощным, как Радим. Несмотря на ширину плеч и высокий рост, княжич был довольно худощавым. Откинув с лица мокрые волосы, Миролюб скользнул взглядом по площади.
– Борислав, дай свой меч!
Я оглянулась на Борислава, и сердце подскочило. Место у столба было пустым. Я принялась вертеть головой, выискивая Альгидраса, но его не было видно. Вероятно, его сняли со столба и увели. Только куда?
Борислав меж тем быстрым шагом пересек площадь и протянул Миролюбу меч прямо с ножнами, ловко отстегнув их от пояса.
– Ну ножны-то мне к чему? – вздохнул Миролюб и с тихим лязгом вытащил меч.
Воспользовавшись заминкой, я повернулась к стоявшей рядом женщине:
– А Олега куда увели?
– А? – женщина посмотрела на меня недоуменно. – Хванца-то? Так дружинники унесли. А куда – кто ж их знает?..
– Спасибо, – пробормотала я.
Унесли? То есть он не мог идти сам? Я глубоко вздохнула и напомнила себе, что еще ничего не закончилось.
Миролюб крутанул в руке меч, точно привыкая к его весу, потом обернулся к все еще сидевшему на земле Златану:
– Берешь свои слова обратно?
– Нет! – вдруг яростно выкрикнул тот, вскакивая на ноги. – Не беру! И Боги рассудят нас, княжич! Я не стану щадить тебя, будь ты хоть трижды увечен!
По рядам воинов пронесся ропот, лицо Миролюба, которое я видела только в профиль, на миг закаменело, а потом он улыбнулся. И если у Златана была хоть капля мозгов, он именно в эту минуту он должен был проститься с жизнью.
– Именем князя, моего отца, я обвиняю тебя, Златан, в клевете. Я признаю свою вину в том, что мне служил клеветник. Священный поединок покажет, на чьей стороне правда. Клянусь, что бой будет честным. Клянусь, что мой меч лежит сейчас у ног князя. Клянусь, что никогда прежде не дрался клинком Борислава. Кто уличит меня во лжи?
Миролюб медленно обернулся вокруг своей оси, скользя взглядом по толпе. На миг наши глаза встретились, но я поняла, что он меня даже не заметил. И так он был завораживающе прекрасен в этом движении, что я даже не сразу поняла, что исход поединка может быть каким угодно.
– До первой крови! – объявил князь и хлопнул в ладоши.
Златан бросился на княжича, как полоумный. Он тоже успел снять рубаху, и я заметила, что они приблизительно равного телосложения, только Златан чуть уступал княжичу в росте. Миролюб легко ушел от яростной атаки, меч в его руке описал дугу. На миг мне показалось, что он сейчас коснется спины Златана, пролетевшего мимо по инерции, но Миролюб в последний момент отвел лезвие, не нанеся удара. По толпе пронесся вздох. Ведь он мог сейчас все остановить, доказать свою правду, но пожалел противника и не стал бить в спину. Златан снова напал с яростным криком, а потом еще раз и еще. Миролюб ускользал от лезвия меча, словно танцевал какой-то древний танец, и танец этот был завораживающе ужасным, таким, что взгляд невозможно было оторвать. Я ничего не понимала в тактике боя на мечах, но даже я отмечала, что Златан проигрывает. И делает это потому, что им движет ярость. А Миролюб, наоборот, был спокоен. И это спокойствие подтверждало его правду лучше всяких мечей. Я подумала, что они в этом мире верят в гнев Богов гораздо сильнее, чем мы. Видимо, Миролюб не боялся их гнева, потому что был прав. Златан же нервничал, сыпал оскорблениями, оступался, оскальзывался.
Впрочем, первая кровь могла появиться и у Миролюба. Пару раз он уворачивался от меча в самый последний момент. Златан весь этот день пробыл в Свири, Миролюб же большую часть дня провел в седле и явно устал. Я поняла это отчетливо, когда он снова не стал бить Златана в спину, позволив тому развернуться лицом, и сам едва успел увернуться от лезвия меча. Двигался он в тот момент уже без прежней ловкости. Вероятно, именно поэтому дальше случилось то, что случилось.
Миролюб оступился, и Златан воспользовался заминкой – бросился вперед с новыми силами. Миролюб успел увернуться от лезвия, которое мелькнуло у его горла (и это бой до первой крови?), но поплатился за это потерей равновесия. Если бы у него было две руки, вероятно, он бы позволил себе упасть на левый бок и не потерял бы контроль над мечом. Но реальность была такова, что Миролюб вынужденно извернулся, чтобы подстраховать себя правым локтем, при этом его меч в момент падения взметнулся вверх. Почему упал Златан, я так и не поняла. То ли в запале борьбы зацепился за ногу княжича, то ли просто оступился от усталости. Видимо, Боги сказали свое слово, потому что воин, оболгавший княжича, упал точно на выставленный вверх меч. Раздался тошнотворный чавкающий звук, и Златан дико закричал. Миролюб попытался выдернуть меч, отползая в сторону, но только усугубил ситуацию. Сила тяжести сделала свое дело, и меч вспорол живот Златана, вывернув внутренности наружу.
Я зажала рот рукой, чтобы не закричать в голос, и поймала себя на мысли, что на площади по-прежнему стоит тишина, будто ничего страшного не произошло. Подумаешь, валяется на земле человек и хрипит, давясь кровью и прижимая к себе успевшие вывалиться внутренности. Песок под ним стал темно-бурым. Я с усилием оторвала взгляд от этой чудовищной картины и сглотнула вмиг ставшую горькой слюну. «Это не по-настоящему». В этот миг мне больше всего на свете хотелось, чтобы он умер уже побыстрее. Никто не бросился к умирающему. Умом я понимала, что даже в моем мире здесь вряд ли бы кто-то помог, но бездействие все равно казалось мне чудовищным. Я еще раз с трудом сглотнула и набралась храбрости посмотреть на Миролюба. Тот стоял рядом с поверженным противником и, нахмурившись, наблюдал за агонией. Златан попытался что-то сказать. Я не расслышала, а Миролюб, кажется, разобрал, потому что нахмурился еще сильнее и одним коротким взмахом меча оборвал жизнь своего воина. Вероятно, Златан сам попросил его прекратить мучения. Я снова зажмурилась, чтобы не видеть этой картины. Перед глазами заплясали цветные пятна, а в ушах противно зашумело. Я разом вспомнила, что всегда очень сильно отличалась от всей своей династии медиков, и быстро развернувшись, с ужасом осознала, что нахожусь в первом ряду и что мне придется пробираться через море людей.
