Перед лицом смутно проплывали серьезные лица свирцев. Никто не плакал, никто не падал в обморок. Кажется, отличусь сейчас только я. Я пыталась пробраться к выходу, уже понимая, что не успею. Картинка перед глазами запрыгала, гул в ушах перекрыл все звуки, и в этот миг кто-то крепко подхватил меня под локоть. Точно через вату я услышала:

– Пойдем, девонька.

Голоса я не узнала. Просто доверилась сильной руке, которая потащила меня вперед. Я закрыла глаза, потому что зрение расфокусировалось окончательно, зато звуки стали доходить. Свирцы вполголоса обсуждали священный бой. Говорили, что давно такого не было, а в Свири так вообще чуть ли не в первый раз. Что Златан пил в последнее время, точно умом тронулся. А еще, что княжич, несмотря на это, выделял его из всех остальных воинов. Я вяло удивилась: откуда свирцы столько знают про внутредружинные дела княжича, однако быстро поняла, что здесь все про всех все знают. До сих пор оставалось тайной, как удалось удержать в секрете болезнь Всемилы.

Меж тем толпа закончилась, и я почувствовала дуновение ветра в лицо.

– Что с ней? – раздался рядом негромкий голос.

– Сомлела на жаре, – ответил мой провожатый, и я узнала наконец голос Улеба.

Тяжело вздохнув, я открыла глаза. Зрение сфокусировалось с трудом. На меня, нахмурившись, смотрел смутно-знакомый воин с мокрыми, торчащими в разные стороны волосами. На нем была кольчуга.

– Да, печет сегодня, – пробормотал воин, явно просто чтобы что-то сказать. – Может, воды ей?

– Давай! – тут же откликнулся Улеб, и воин, отойдя на пару шагов, отцепил от седла флягу.

Я скользнула взглядом по взмыленному боку коня, вновь посмотрела на воина и хотела поблагодарить, но во рту так пересохло, что я закашлялась.

– На вот, пей, – с сочувствием произнес тот.

Я протянула руку, кивнув в знак благодарности, но Улеб перехватил мое запястье и с подозрением спросил:

– Вода хоть? А то я тебя знаю!

– Да ты что! Улеб! – воин картинно округлил глаза и тут же расплылся в широкой улыбке, и я мигом узнала утреннего балагура, который сперва подтрунивал над княжичем, а потом поднял коня на дыбы. Кажется, Горислав?

– Вот смотри! – выдал воин и поднес флягу к морде коня. Тот с готовностью облизал горлышко. – А будь тут брага, он бы уже на дыбы встал. Он у меня такой: как глоток сделаю, так пешим иду. Не подпускает.

«Противник вождения в нетрезвом виде», – вяло подумала я, оглядывая коня.

– Так что пей спокойно, – закончил воин.

В своем нормальном состоянии я бы, вероятно, ужаснулась перспективе пить из фляги, облизанной конем, но сейчас мне было не до брезгливости. Я с жадностью глотнула воды, удивившись тому, какая она холодная. Потом вспомнила, что недалеко от свирских стен течет ручей. Вероятно, ее набрали совсем недавно. Я сделала еще глоток и наконец подняла голову, чтобы поблагодарить воина.

Тот стоял рядом со своим конем, обхватив рукой мощную шею и прижавшись щекой к конской щеке. Видимо, для обоих эта поза была привычной, потому что животное замерло, впитывая ласку.

– Спасибо! – поблагодарила я.

– Не за что, красавица, – на лице воина засияла задорная улыбка, впрочем, повернувшись к Улебу, он вмиг посерьезнел.

– Что тут стряслось, Улеб?

В моей голове разом прояснилось, и я поняла, что мне срочно нужно отыскать Альгидраса, узнать, что с ним.

– Олега к позорному столбу поставили, – досадливо ответил Улеб.

– Без шума прошло? – быстро спросил воин.

– До мечей не дошло, – коротко ответил Улеб. – Пошли, девонька. Присядешь.

Он явно хотел избежать дальнейших расспросов. Меня же что-то смутило в его ответе, и вдруг нестерпимо захотелось узнать, что думают об этом люди княжича.

– Мне уже лучше, – я растянула губы в улыбку и посмотрела на Улеба. – Можете говорить. Я подожду.

Улеб нахмурился и повернулся к Гориславу:

– Златан обвинил Олега. Сказал: со слов княжича.

– Златан? – Горислав тоже нахмурился, а я мимоходом подумала, что, когда он не сверкает улыбкой направо и налево, выглядит очень серьезным. И взгляд у него цепкий – вон как в Улеба впился.

– Почему он с вами не поехал? – спросил Улеб.

Конь Горислава всхрапнул, тот скинул вниз поводья и, нагнувшись под лошадиной шеей, передал их кому-то с коротким «прими!».

Один из людей в синем перехватил поводья и отвел коня к крепостной стене, где слева от отворенных ворот стояло еще шесть лошадей, включая вороного с белой полосой. Княжич приехал с половиной дружины.

Горислав бросил на меня короткий взгляд. Я улыбнулась самой беспечной улыбкой, на какую сейчас была способна, и отошла чуть в сторону, усердно поправляя браслет на запястье и делая вид, что я из тех девиц, у которых две мысли в голове одновременно не уживаются. То, как быстро Горислав принял это на веру, в другое время могло бы меня обидеть. Но сейчас было не до того.

– Сказал, дело у него тут. Княжич велел, – Горислав понизил голос, но мне все равно было слышно. Говорил он медленно, словно раздумывая.

– Он в этот приезд от браги не просыхал, – так же негромко проговорил Улеб. – Отчего?

– Да кто его знает? Он так уже седмицы две. Точно подменили.

– А началось когда?

Наступила пауза, и я украдкой оглянулась. Горислав, нахмурившись, смотрел в одну точку:

– Началось, говоришь, когда…

Я затаила дыхание, понимая, что вот только что Горислава озарило какой-то мыслью. Однако молодой воин тут же улыбнулся Улебу:

– Да леший его знает! По пути сюда вроде. Я и не понял сразу.

Улеб испытующе смотрел на воина какое-то время, пока не понял, что продолжения не будет.

– Ну, теперь Перун его к себе прибрал, – пробормотал он.

– До смерти дрались? – спросил Горислав, ненавязчиво меняя тему. – А то мы все пропустили.

– Князь наказал до первой крови.

– Тогда отчего у него нутро наружу?

– Оступился княжич. Пойдем, Всемила! – обратился ко мне Улеб, решивший, видимо, закрыть тему.

Я обернулась к ним как раз вовремя, чтобы увидеть, как нахмурился Горислав, словно вновь о чем-то задумался. Я бы многое отдала за то, чтобы узнать, что творится в его темноволосой голове.

Улеб медленно двинулся прочь, пробираясь сквозь людской ручеек, движущийся к воротам – прочь из Свири. А я, повинуясь порыву, вновь обернулась к Гориславу, который в задумчивости грыз заусенец, глядя прямо перед собой.

– Почему Златан соврал?

Горислав вздрогнул и вскинул недоуменный взгляд. Выглядел он так, словно с ним заговорил столб. В карих глазах было искреннее удивление.

– Что?

– Почему Златан соврал? – терпеливо повторила я.

На губах Горислава заиграла жизнерадостная улыбка, вмиг изменившая его лицо. Воин Миролюба сделал шаг вперед, взял меня за плечи и весело выдал:

– Такая красавица должна о платьях думать, да о том, как княжичу детей рожать будет.

На его лице тут же появился комичный испуг:

– Или ты уже?

– Что «уже»? – не поняла я.

– Понесла уже? – страшным шепотом осведомился Горислав.

– Дурак ты! – вспыхнула я от такого предположения.

– Ну и хвала Богам. А то как же мы без Миролюба? Как засядет с тобой и с дитем в светелке… Знаю я вас, зазноб таких.

– Как есть дурак! – с чувством произнесла я, круто разворачиваясь, и лишь отойдя на пару шагов, поняла, что это был четко рассчитанный прием для выведения меня из равновесия, чтобы избежать расспросов. Да когда же я перестану на это попадаться?!

Я быстро обернулась, но Горислав уже присоединился в группке воинов княжича. Они стояли кружком и о чем-то шептались, и на лице Горислава не было и тени веселья.

Ох, непростая дружина у Миролюба. Надо бы ему об этом намекнуть. Впрочем, может, она под стать тому, кому служит?

***

Брат Алвар,

Торговец передал мне свиток. Не буду облегчать тебе задачу, называя его имя. Впрочем, уверен, ты и так знаешь, на каких берегах я нашел приют. Это ведь тоже было в твоих свитках?