Тут он приметил служебный холодильник в углу и открыл дверцу. На верхней полке, над всякими контейнерами с реактивами, стояло ведерко с фисташковым мороженым, заботливо припрятанное Барри для особо тяжелых рабочих дней. Глаза Леонарда загорелись - с благоговением вытащив добычу он уселся на ближайший стул, открыл крышку и…обнаружил, что у него нет ложки.
Подняв взгляд на Барри, он столкнулся с ним взглядом. Оказывается, все это время Аллен наблюдал за ним с легкой улыбкой на губах, оперевшись подбородком на сложенные руки. Он достал из ящика стола чайную ложечку и покрутил её в пальцах. Лен потянулся, чтобы выхватить её, но Барри увернулся.
- Скажи-ка, это вожделение на твоем лице возникает потому, что банка холодная, не так ли? - лукаво поинтересовался он.
- Да-да, Капитан Холод неравнодушен к мороженому. А теперь отдай ложку, я сто лет фисташковое не ел. Лиза съедает все сама и никогда не оставляет мне ни капли. Я давно грезил о том, что мне достанется целая банка.
Барри засмеялся и отдал Лену инструмент. Упоминать о том, что есть нужно небольшими порциями, чтобы не заболело горло, он не стал: во-первых Лен взрослый и сам знает, как ему лучше есть, а во-вторых, это все равно неправда, от мороженого нельзя простудиться. Когда же от содержимого банки осталась всего половина, Барри пришлось отобрать её и спрятать обратно, чисто из принципа - в конце-концов это его лакомство.
Он отправил Лена на этаж ниже, за отчетами по подозрительной машине. Поначалу Снарт запротестовал, но быстро успокоился, когда Барри дал ему зеркало и убедил в том, что парнишка в отражении ни капли не похож на прежнего преступника, досье которого, включая фото, все равно у полиции отсутствует.
Леонард спустился в нужный кабинет, представился кузеном Барри и сбивчиво попросил документы, заказанные детективом Уэстом. Сержант за крайним столом умилился застенчивости парнишки, сказав, что это видимо у Алленов семейное, и отдал ему папку. Гордый собой Лен вернулся к Барри, и они стали изучать добытую информацию.
Полицейские отследили машину, пробили её номера и выяснили, что она зарегистрирована на некого мистера Уорда, о котором ни Барри, ни Лен не слышали, а заявлений об угоне не поступало. Придя к выводу, что это всего лишь тревожное совпадение, а не ловушка, они успокоились. Барри продолжал работать криминалистом до самого вечера, изредка сбегая по геройским делам, но возвращаясь обратно не больше, чем через пять минут, а Снарт читал старые отчеты, сидел в интернете со служебного компьютера или просто смотрел, что делает его старший друг. Они заказали на обед пиццу и с удовольствием обсудили работу в полиции за едой. Барри рассказывал истории про Джо и свои впечатления, а Лен вспоминал рассказы отца.
Когда пришло время собираться домой, Лен снова стоял у окна и смотрел на вечерний Централ-Сити.
- Ты моя фея-крестная, Барри. Смотри-ка, еще одна мечта сбылась. Я провел целый день в полицейском участке, покопался в старых делах, ни разу не вызвал подозрений и более того - мне тут понравилось. А еще я поел мороженого на месте, где Флэш стал Флэшем. Да это лучше, чем Диснейленд! - хохотнул мальчишка, и что-то внутри Барри ёкнуло от этой искренней эмоции. Он улыбнулся в ответ.
- Если хочешь, приходи сюда в любое время. Сможешь помочь мне с некоторой работой. Но сейчас - пора домой.
- Надеюсь, в следующий раз я смогу приехать сюда на автобусе, а не на американских горках, именуемых “спидфорс”, - проворчал Лен и подошел к Барри, готовый к дороге.
***
Подбегая к дому, Барри почувствовал, что что-то не так. Джо еще оставался в участке, дом должен был быть пуст, но входная дверь оказалась чуть-чуть приоткрыта. Опустив Лена на ноги и приказав ему не входить внутрь, Аллен тихо проник в прихожую.
С первого взгляда было понятно, что в доме кто-то побывал. Вещи были раскиданы по полу, стулья перевернуты, а ящики вытащены наружу. За секунду пробежав по всем комнатам и убедившись, что незваные гости уже ушли, а не прячутся по углам, Барри вернулся в гостиную. Лен, разумеется, ослушался его и вошел внутрь, оглядывая погром и хрустя стеклом из фоторамок под ногами.
- Что ж, пришло мое время превращаться обратно в тыкву, ничто хорошее не длится вечно. То-то мне казалось, что слишком уж гладко все идет. Вот и результат. Кажется, с мечтами о счастливом детстве придется повременить, не так ли?
Барри видел, что Снарт храбрится, но он был явно обеспокоен и расстроен тем, что его маленькая сказка закончилась. Уверив мальчика, что это еще не конец истории и он обязательно получит свой заслуженный хэппи-энд, он позвонил Джо, описав ситуацию и сообщив, что отнесет Лена в лабораторию. Затем он сбегал наверх за вещами первой необходимости и осуществил задуманное.
Лен не хотел оставаться где-либо, где нет Барри, и тому пришлось провести успокоительную беседу и в итоге пообещать, что он вернется в течение часа. Попрощавшись с ребенком и наказав Циско и Кейтлин ни на шаг от него не отходить и звонить, чуть только что, он вернулся к дому, куда уже подъезжали полицейские машины.
Спустя пол часа дежурных вопросов и ответов, что ничего не пропало и он понятия не имеет, кто мог это сделать, Барри отвел Джо в сторонку и сообщил все, что думал по этому поводу. Он рассказал про владельца замеченной машины, которая, кстати, уже уехала, про тёрки Снарта и Мардона, вспомнил всю информацию о Дейле Честере, и практически уже отчаялся найти в происходящем какую-то связь, когда Джо, скрепя сердце, посоветовал обсудить ситуацию с самим Леном, натолкнуть его на размышления, а лучше вообще привести его в участок, чтобы профессионалы задали ему нужные вопросы. Барри видел, как нелегко далось отчиму это решение, и был благодарен ему за искреннее желание помочь, несмотря ни на что.
Аллен решил позвонить Циско и предупредить, что не может прийти прямо сейчас, но как только все необходимые заявления о взломе будут заполнены, он заберет Леонарда. Но Циско не брал трубку. Подумав, что, наверное, друг как всегда забыл телефон где-то в недрах Своих бесконечных мастерских, он набрал Кейтлин. Когда спустя пятнадцать гудков, еще три перезвона и две смс не ответила и она, Барри заволновался всерьез.
На пределе скорости он рванул в СтарЛабс. Влетев в кортекс он увидел Циско, уронившего голову на стол у центрального компьютера. Под черными волосами на виске поблескивал крупный порез и все внутри Барри похолодело. Убедившись, что Циско жив, но без сознания, он ринулся искать Кейтлин. Он нашел её на полу в медицинском отсеке. Она тоже пребывала в отключке, но видимых ран не наблюдалось. Дверь в подсобное помещение за её рабочим столом хлипко висела на одной петле. На поверхности пластика виднелись вмятины и царапины, как будто кто-то швырял в неё камни. Или ледышки.
Барри сжал кулаки и глухо зарычал. Мардон. Он добрался до Лена. Он просто вошел в лабораторию, вырубил его друзей и унес, пожалуй, самое ценное, что было у Барри за последние несколько лет. Его мальчика. Подлетев к компьютеру, и просмотрев запись с камеры над входом в лабораторию, он убедился в этом.
Мардон вошел в помещение и швырнул в Циско куском льда, так что тот даже не успел обернуться и упал на свое рабочее место, ткнувшись носом в клавиатуру. Из дальней каморки на шум выглянула Кейтлин, а увидев, что происходит, тут же заперла дверь за своей спиной. Марк медленно подходил к ней, управляя маленьким ураганом над ладонью, и внезапно вытянул руку вперед. Кейтлин отлетела к столу и со всего маху врезавшись в его край, упала и больше не поднялась. Мардон атаковал комнатушку, где Сноу спрятала Лена. Он обрушил на дверь ледяной град и один, особо крупный, булыжник сбил замок. Следующим потоком стихии преступник сбил с ног стоящего за порогом Леонарда, стукнув его о стену, и, когда он обмяк, закинул добычу на плечо. Затем Марк отсалютовал прямо в камеру и скрылся из поля её обзора.
Глаза Флэша заволокло пеленой такого гнева, какой он испытывал разве что под влиянием Биволо. Он не был уверен, что ему хватит выдержки доставить Погодного Волшебника в метаклетку, когда он доберется до него, не был уверен, что не шарахнет по нему своей самой сильной молнией, как только увидит. Ему хотелось сделать с ним все, на что только способны его метасилы, хотелось доставить ему такую боль, что на секунду он и сам ужаснулся своим мыслям. Это слишком острая реакция на случившееся, слишком горячая. Так нельзя.
