Все это выглядит многообещающе. Тем не менее по поводу гендицина в Европе и США ведутся ожесточенные споры, так как собственные результаты с практически аналогичными векторами не демонстрируют такого убедительного эффекта, о котором заявляет китайский фармацевтический концерн SiBiono GeneTech. Тот факт, что китайские исследователи, за редким исключением, публикуют свои данные только в отечественных научных журналах, тоже не способствует устранению сомнений.

Но, несмотря ни на что, некоторые исследователи в США и Европе продолжили работу. Среди них, в частности, профессор Пенсильванского университета Джин Беннет. Она пришла в университет в 1992 году с целью разработки методов генной терапии против врожденной слепоты.

К 1999 году Беннет вместе со своим мужем Альбертом Магуайром сумела разгадать несколько важных загадок, стоящих на пути успешного лечения глаз. Аденоассоциирован-ные вирусные векторы стали для них подходящим инструментом, с помощью которого можно успешно внедрять генетическую информацию в клетки сетчатки глаза, не вызывая сильной иммунной реакции. Из трудов других ученых Беннет и Магуайр уже знали, что дефект гена RPE56 приводит к особой форме врожденной слепоты – амаврозу Лебера.

Впервые врожденный амавроз Лебера был описан в 1869 году офтальмологом Теодором Карлом Густавом фон Лебером. Пациенты, страдающие этим заболеванием, появляются на свет практически слепыми. Вследствие генетического дефекта у них нарушается процесс восстановления светочувствительного пигмента рецепторов света (палочек), в результате чего они перестают посылать в мозг сигналы о световом возбуждении, что выражается в неспособности видеть. Неиспользуемые рецепторы в конечном итоге деградируют и отмирают.

Пути научной карьеры порой бывают воистину неисповедимы. До того как Джин Беннет стала профессором Пенсильванского университета и начала разрабатывать методы генной терапии врожденного амавроза Лебера, она защитила диссертацию по зоологии, посвященную эмбриональному развитию морских огурцов, в Калифорнийском университете.

Вдохновившись новыми возможностями генной терапии, Джин прошла дополнительный курс медицины в Гарвардском университете, где на занятиях по анатомии мозга и познакомилась с Альбертом Магуайром, который стал не только ее личным счастьем, но и главным партнером на пути становления как ученого.

Путь от морских огурцов до светочувствительных рецепторов глаза проделывают немногие ученые. Но при всей редкости подобной карьеры она все же возможна.

План Джин Беннет состоял в том, чтобы внедрить в сетчатку действующую копию гена RPE56 с помощью ААВ-вектора. Первые пациенты, на которых был опробован новый метод лечения, носили бороды, были высокорослыми, славились благородным происхождением и отличались неумеренным слюнотечением. Речь идет о бриарах – французской породе собак, которая разводится уже с XVIII века. Из-за своего аристократического происхождения и связанного с ним близкородственного скрещивания у представителей этой породы относительно часто наблюдается дефект гена RPE56.

Генная терапия увенчалась успехом, и бриары прозрели. Кстати, отдельные проблемы со зрением у них можно устранить и путем подстригания длинной лохматой челки, полностью закрывающей глаза.

Окрыленные успешными экспериментами на животных, Беннет и ее команда начали готовиться к клиническим испытаниям на людях. Полученные результаты, особенно у очень юных испытуемых, также оказались многообещающими. Спустя всего четыре дня после лечения восьмилетняя Кори Хаас впервые в жизни узнала, что чувствует человек, когда солнце слепит глаза.

Правда, последние данные показывают, что генная терапия врожденного амавроза Лебера действительно может улучшить зрение пациентов, но в перспективе не способна предотвратить деградацию светочувствительных рецепторов. Тем не менее этот эксперимент стал своего рода поворотным пунктом на пути возрождения генной терапии.

В 2012 году на европейский рынок был выпущен первый генно-терапевтический медикамент «Глибера». С его помощью можно лечить особо тяжелые случаи недостаточности липопротеинлипазы – очень редкого заболевания жирового обмена, которым страдает около одного миллиона человек. Полный курс такой терапии стоит всего-навсего миллион евро, но, к счастью, эту сумму покрывает медицинская страховка.

Все чаще можно услышать и другие истории успеха достижений генной терапии против нейродегенеративных заболеваний, лейкемии и анемии в ходе клинических испытаний.

Спустя 26 лет после первого экспериментального случая применения генной терапии для лечения АДА-ТКИД в Европе был разрешен выпуск генно-терапевтического медикамента Strimvelis для лечения именно этого заболевания с помощью ретровирусных векторов, которые воздействуют на кроветворные стволовые клетки пациентов.

Значит, все-таки хэппи-энд?

Да нет, все только начинается.

Огромный Христос с широко распростертыми руками всматривается каменными глазницами вдаль, возвышаясь на фоне безоблачного неба. Похожие фотографии из Рио-де-Жанейро можно увидеть во всех туристических каталогах. Непонятно только одно: на фотографии, которая пришла по почте без всяких комментариев', видны две босые мужские ноги с ярко-зелеными накрашенными ногтями, и расположены они там, где под статуей обычно можно увидеть зеленую вершину горы Сахарная Голова. Между ногами зажата картонка с датой, которая приходится на следующее воскресенье. Как же фотограф умудрился сделать этот снимок? Я откидываюсь на диване, поднимаю ноги, прищуриваю глаза и смотрю сквозь свои домашние тапки в сторону окна… Это утомительно. Но, видимо, так все и было. Я немного поворачиваюсь в сторону, и в поле моего зрения между ногами попадает Хедвиг. Я опускаю ноги и протягиваю ей фотографию.

– Ты не знаешь, что бы это могло значить?

Она только пожимает плечами, не отворачиваясь от окна. Она молчит? Может ли такое быть? И это Хедвиг, которая любому свидетелю Иеговы, не сходя с места, продаст старый пылесос? Неужели ее так выбил из колеи этот странный снимок? Тут что-то не так. За этим кроется нечто совершенно из ряда вон выходящее!

– Хедвиг, – не унимаюсь я, – что происходит?

Через некоторое время она поворачивается ко мне, откидывается в кресле и со вздохом произносит:

– Ах, это длинная и нелепая история.

Уже лучше! Я ободряюще улыбаюсь и пододвигаю к себе вазочку с арахисом.

– Это случилось, когда я ехала к вам, – начинает она в конце концов свой рассказ. – Я сидела за столиком в поезде и читала детектив. На остановке незадолго до Ганновера в вагон вошел мужчина. Он подошел и спросил, свободно ли место напротив. Мужчина выглядел очень респектабельно, в рубашке, выглаженных брюках, с чемоданом на колесиках. Правда, на нем не было обуви и ногти у него были выкрашены в изумрудно-зеленый цвет. Только он устроился, как рядом со мной на сиденье плюхнулся какой-то длинноволосый юнец в пальто из искусственной кожи. Он нацепил наушники и включил музыку на полную громкость. О каком чтении тут можно говорить? Я захлопнула книгу и тронула его за плечо. Он повернулся ко мне, но едва я собралась объяснить ему, что означает «личное пространство», как он достал из кармана мобильник, выключил музыку и… набрал номер! Я пыталась возражать, но он, широко ухмыляясь, поднял три пальца и начал по очереди загибать их. При счете ноль на том конце послышалось «алло». И что же делает эта дубина неотесанная? Громко рыгает в телефон. Можешь себе такое представить? А потом со смехом продолжает: «Клаус, здорово, старый! Узнал? Я тут сижу в поезде, еду в Гамбург, и у меня куча свободного времени… А у тебя что нового?» Похоже было, что он собирается всю дорогу до Гамбурга тарахтеть мне в ухо. А ведь еще только объявили: «Следующая остановка – Ганновер». Надо было что-то делать. Обычно все нравоучительные беседы выпадают на мою долю, но в этот раз… Тот приличный мужчина напротив наклонился ко мне и шепнул: «Я возьму его на себя. Вы позволите?» Настоящий кавалер, такие в наши дни редкость. Я кивнула и отдала этого щенка ему на растерзание.