— Тебя побили? — спросил я, запрокинув его голову вверх, придерживая за подбородок и аккуратно обтирая лицо влажной салфеткой.

Я старался быть максимально спокойным, но от стремительно нарастающий внутри ярости подрагивали руки.

— А ты наблюдательный, — язвительно хмыкнул, но, когда я наклонился ближе, рассматривая царапины, смущённо примолк, отведя взгляд.

Бровь была единственным местом, где кровь по-прежнему продолжала идти, яркой дорожкой стекая возле глаза и дальше вниз по скуле и щеке.

— Тебе бровь порвали.

— Суки, — выдохнул он зло и хотел потрогать её, но я успел перехватить его руку.

— Стой. Только хуже сделаешь.

— Куда уж хуже?

Заклеив пластырем все царапины, в том числе и бровь, и вытерев салфеткой волосы, я присел перед парнем на колени, берясь за его руки.

— Не нужно, — он торопливо выдернул их. — Это всего лишь руки. Ничего страшного.

— Позволь мне хоть от крови их обтереть.

— Я не калека, — выхватил у меня салфетку. — Справлюсь сам.

— Снимай кофту, — поднявшись, спустя минуту заявил я тоном, не терпящим возражений.

Но на того мои твёрдость и властность в голосе должного эффекта не возымели.

— Что? — с широко распахнутыми глазами он выглядел напуганным. — Я не буду раздеваться! — вскочил, но я решительно усадил его обратно.

— Тебя побили. Сомневаюсь, что пострадали только лицо и руки, — сменив тон на более вкрадчивый и успокаивающий, постарался объяснить я.

— Всё в порядке. Просто дай мне ещё пластыря и…

— Хочешь в больницу? — перебил его. — В таком случае у тебя есть два варианта: я либо вызываю «скорую», либо сам завожу тебя туда.

— Не хочу в больницу, — он опустил голову.

— Тогда снимай.

— Может ещё и штаны снять? — саркастично фыркнул, кинув на меня колючий взгляд исподлобья.

— Отлично, снимай и штаны.

— Я не всерьёз вообще-то…

— А я всерьёз.

— Это магазин, сюда в любой момент может кто-нибудь зайти.

— Разгар рабочего дня, в это время мало, кто заглядывает.

Покусав и без того разбитую губу, он всё же стянул через голову кофту и напряжённо застыл, сложив ладони поверх кофты на коленях.

Таким образом выяснилось, что одной татуировкой на шее он не ограничился. Тату также были и на ключице, рёбрах, руках и лопатках.

— Не болит? — я осматривал и щупал его рёбра на предмет перелома.

Тот махал отрицательно головой. Лишь тут и там виднелись назревающие синяки.

— Не так уж и сильно меня побили. Бывало и хуже. Только лицо подпортили.

Я уже хотел сказать, чтобы тот одевался, когда моё внимание вдруг привлекло одно тату. Это была фраза с внутренней стороны руки у локтевого сгиба. Мне было видно лишь её окончание, поэтому я, задержав дыхание от внезапно захлестнувшей меня догадки, ухватил Септума за запястье, переворачивая руку.

Догадка оправдалась. Аккуратный мелкий шрифт, словно набранный на старой печатной машинке, гласил:

«Тебе некуда падать, ты изначально был на самом дне».

========== №7 ==========

Внутри меня оборвалось всё. Абсолютно всё. А в висках бешено застучал пульс. Впервые в жизни я чувствовал непреодолимое желание кого-нибудь ударить. И желательно не кого-нибудь, а именно этого парня, чтоб отбить у того всю тягу к подобным глупостям. А после наподдать самому себе. Бить по этим бестолковым губам, сказавшим подобное, бить, пока они совсем не распухнут и не посинеют от ударов.

— Это что такое?! — сжав руку Септума сильнее, поднёс её ближе к его лицу, моментально срываясь на крик. — Что это такое, спрашиваю?!

— Неважно, — произнёс спокойно и выдержанно, словно речь действительно шла о какой-то ерунде и ни коим боком меня не касалась.

— Нет, важно!

— Пусти. Мне больно, — он попытался выдернуть руку, но я лишь вцепился в неё ещё крепче.

— Это татуировка?

— Не твоё дело.

— Это татуировка?! — повторил настойчивее и поскрёб пальцем, чтобы удостовериться.

— Да, татуировка! — подтвердил, глядя на меня с каким-то животным бесстрашием. — И что с того? Что? Что не так? Если ты не заметил, у меня и другие тату есть, — стал тыкать пальцем в себя самого. — Вот тут. И тут. И здесь тоже. Мне нравятся татуировки!

— А мне плевать на все остальные! — я звучно ударил ладонью по прилавку, отчего парень даже вздрогнул. — Какого чёрта ты набил именно это?! Ты идиот?! Рехнулся?! Совсем мозгов нет?!

— Ты снова меня оскорбляешь, — сухо предупредил он, но мне было уже всё равно.

— Оскорбляю? — с издёвкой в голосе переспросил я, криво ухмыльнувшись. — Серьёзно? С каких это пор правда считается за оскорбление?!

— Я просто хотел запомнить твои слова! Навсегда!

— Как… — у меня просто слов не хватало, чтобы выразить собственную ярость. — Как ты вообще мог это набить?!

— А как ты мог это сказать?! — он резко подскочил с табурета, будто на него плеснули кипятком, и ошалело уставился на меня. — Слова пусты лишь для того, кто их говорит! Тот, кому они адресованы всегда придаёт им слишком большое значение! Впрочем, — он, прикрыв ненадолго глаза, глубоко вдохнул несколько раз, остывая, — ты ведь был прав, когда говорил это, — продолжил уже спокойно и ровно. — Я набил это не в укор тебе. Не беспокойся об этом. Я вообще не хотел, чтобы ты это видел. Просто хочу раз и навсегда уяснить, что такова правда, таков я. Это исключительно моё собственное решение, тебя оно не касается.

— Не неси чушь! — отбросив его руку, я толкнул Септума в грудь, желая, чтобы он замолчал, и тот, не удержавшись, упал на задницу прямо на пол.

— Почему же чушь? — он не спешил подняться. — Как правда может быть чушью? — его тон стал нахальным и развязным. — Или ты хочешь сказать, что жалеешь о своих словах? — и насмешливый взгляд из-под пепельной чёлки.

— Да, жалею, — уже спокойнее согласился я.

Я чувствовал, что и в этот раз явно переборщил. Мало того, что на руке парня полосками алел след от моей руки, так я ещё и на пол посмел его толкнуть. И это при том, что ему и без меня уже неслабо сегодня досталось. Мне стало действительно стыдно. Настолько стыдно и неудобно, что хоть прямо сейчас на колени падай, вымаливая прощение.

— Не похоже, что ты хочешь извиниться, — фыркнул Септум всё также ехидно и демонстративно оглянулся по сторонам, — я не вижу здесь книги.

— Есть книга, — я полез в рюкзак.

Парень выглядел сконфуженным, словно никак не ожидал такого поворота.

— Ты не можешь теперь взять и забрать свои слова назад, поздно, они уже на моём теле, — продолжил упрямиться, однако тон его уже не был таким самоуверенным.

— Я получу зарплату — и мы пойдём в салон, — я смягчился, — и забьём их чем-нибудь симпатичным, — присев с ним рядом, предложил радушно. — Что тебе нравится? Хочешь, набьём галактику? — указал на обложку книги, где был изображён космос. — Цветную.

— Это дорого, — буркнул хмуро.

Он то поднимал, то опускал глаза, а его щеки горели лихорадочным румянцем.

— Какая тебе разница? Платить-то буду я.

— Сомневаюсь, что ты хорошо здесь зарабатываешь. Как после таких растрат выживать собираешься?

— Мне показалось или ты волнуешься за меня? — поинтересовался насмешливо.

— Вот ещё! Это просто вынужденная вежливость, — толкнув меня в плечо так, что на этот раз на задницу приземлился я, он поднялся с пола и схватил свою кофту. — Я могу уже наконец одеться?

— Кофту можешь надеть. А вот штаны… — протянул, окидывая его нарочно похотливым взглядом.

— Эй! — он торопливо прикрылся кофтой, будто боялся, что я реально могу наброситься на него прямо здесь и сейчас. — Я не стану их снимать! Ни за что! Это слишком!

— Почему? Ты можешь меня чем-то шокировать? У тебя там всё не так, как у других? — пошло усмехнулся.