— Да ладно тебе, — рассмеялся Том. — Ведь нам с тобой нравится Люк. Ты же сама часами говорила с Вик по телефону и убеждала ее в том, что она поступила правильно! А теперь она очень счастлива.

— Ладно, значит, позвоним этому испанцу, — довольно грубо бросила я. Я думала о Вик, по которой очень скучала. — Из всех потенциальных квартирантов он меньше других похож на чокнутого.

— Но с другой стороны, — Том отстранился, его взгляд стал озабоченным, — уверены ли мы, что нам хочется жить лишь вдвоем, а не под одной крышей с каким-то надутым испанцем, которого мы нашли по объявлению в газете? Чего доброго, станет тут разгуливать голышом…

— Мы не можем себе это позволить, мы же уже обсуждали, — проговорила я, пережевывая кусок тоста, который взяла с тарелки, и ища глазами свою сумочку. Никак не могла вспомнить, где видела ее в последний раз.

— Если, конечно, мы не начнем подыскивать квартиру поменьше. Или дом. Может быть, купим. Вместе.

Я мгновенно перестала искать сумочку и повернулась к Тому. Впервые один из нас открыто и официально предложил что-то подобное. Я ждала, что у меня сердце заколотится от радости. К моему изумлению, не заколотилось. Правда, через несколько минут должно было подъехать такси. Как это типично по-мужски — выбрать самое неподходящее время для разговора о глобальных переменах в жизни. Просто так — взять и ляпнуть.

— Снимать квартиру на большой срок — выбрасывать деньги на ветер, — продолжал Том, быстро сделав глоток чая. — Это хорошо, когда ты помоложе, когда любишь перемены, но мы бы могли изрядно сэкономить, если бы вложились в ипотеку… и условия на рынке просто отличные для таких, как мы.

— Для таких, как мы? — озадаченно переспросила я.

— Для людей оседлых, для супружеских пар… большинство наших друзей купили жилье, — многозначительно заметил Том. — У меня на счету накопилась приличная сумма, и…

— Но разве нам не следует сделать это просто потому, что нам так хочется, а не из чистой практичности — потому, что Вик уехала? — спросила я.

Том невыразительно посмотрел на меня и сказал:

— Ну хорошо, мы этого хотим — разве нет?

Я не нашлась что ответить.

— А-а-а! — протянул Том, внимательно глядя на меня. — Какой же я балбес! Ты имеешь в виду, что так поступать не слишком романтично. Черт, Эл, прости меня. Я тебя понял. Ты права. Но знаешь, получить ипотечный кредит — это почти то же самое, что пожениться.

У меня глаза на лоб полезли. Что?

— Ну, по крайней мере, с правовой точки зрения, если что-то пойдет не так, но на самом деле такого точно не случится.

Он многозначительно выдержал мой взгляд и улыбнулся.

Вот это да. Я стояла, слегка ошарашенная, осознавая, что мужчина, который пробыл моим бойфрендом два года, секунду назад спокойно сообщил мне, что всерьез намеревается на мне жениться.

Я ждала восторга, ощущения типа «вот и свершилось!» или радости, когда все кусочки пазла укладываются на свои места… но чувствовала только усталость. Напряжение спало — вот и все. На самом деле я не чувствовала почти ничего, но, учитывая, что вплоть до последних дней только тем и занималась, что помогала Френсис готовиться к свадьбе, удивляться не следовало. Я была бы рада, если бы мне до конца дней моих не довелось больше увидеть ни одного плана рассаживания гостей и заказа на обслуживание. А Том, в конце концов, сказал мне об этом за завтраком таким тоном, словно сообщил об оплате очередного счета за электричество. Когда мне было лег двенадцать, когда я представляла в мечтах, что выйду замуж года в двадцать три и у меня будет несколько детей, я и подумать не могла, что кто-то встанет передо мной на колени и скажет: «Элис, ты согласна взять вместе со мной ипотечный кредит?» А он даже об этом меня не спросил.

— Я думаю, — Том сделал большие глаза, словно бы не замечая, что я лишилась дара речи, — нам стоит пустить квартиранта и начать присматривать квартиру для покупки. Это можно будет сделать через пару месяцев. Скидка будет, — он задумчиво глянул на потолок, — процента эдак три, и мы компенсируем часть пошлины, какую бы квартиру ни подыскали. — Он радостно улыбнулся мне. — Ты права, это самый лучший план.

А я ни слова не произнесла.

— Я ему сегодня попозже позвоню и скажу, пусть переезжает как можно скорее. Время — деньги! — Том весело потер ладони. — Кстати, об ипотеке, ты как думаешь, какой у тебя реальный годовой доход? За вычетом налогов?

— Том, — медленно выговорила я, наконец обретя дар речи, — мне предстоит лететь на самолете на другой край света. Я даже не знаю, где моя сумочка, и такси вот-вот подъедет. Нам обязательно говорить об этом сейчас? Мы не можем подождать до моего возвращения?

— Ладно. — Похоже, его искренне разочаровало то, что я не вытащила из заднего кармана джинсов банковскую распечатку. — Тогда я просто скажу этому испанцу, чтобы переезжал.

— Отличная мысль, — процедила я сквозь зубы. Итак, мы прошлись по кругу. — А теперь, черт побери, где же моя сумка?

Под окном засигналила машина. Я подбежала к окну и посмотрела вниз. Водитель, делавший вид, что ему хочется как можно скорее тронуться в путь, но при этом не поднимавший голову, похоже, ждал меня.

— Черт, — выругалась я. — Он уже здесь.

Я постучала по стеклу кончиками пальцев. Водитель поднял голову. Я показала ему руку с растопыренными пальцами, надеясь, что он поймет: я прошу его подождать пять минут.

Я быстро обернулась и увидела, что моя сумочка небрежно покачивается на вытянутой руке Тома.

— Твой паспорт на месте, — сообщил Том. — Я проверил. Успокойся, у тебя уйма времени.

Таксист снова посигналил.

— Да чтоб тебя! — проворчал Том и нахмурился. — Нетерпеливый какой. Я помогу тебе. — Он подошел и поднял чемодан. — Господи, Эл! Ты ведь всего на двое суток едешь! — Пыхтя от натуги, он вынес чемодан на лестничную клетку. — Ты, случайно, не вздумала меня бросить?

Я рассмеялась — намного громче, чем собиралась, и меня это, похоже, расстроило сильнее, чем его.

— Так ради чего затеяна эта съемка? — поинтересовался Том, когда мы спускались по лестнице.

Нет, все-таки странный народец эти мужчины. Как можно минуту назад говорить о таких серьезных вещах и тут же переключаться на что-то абсолютно тривиальное как ни в чем не бывало?

— Да здравствует Голливуд, — проговорила я в ответ на его вопрос. — Прощайте мои планы заняться чем-то менее коммерческим и более творческим. Я — сплошная большущая несерьезная распродажа.

Том расхохотался. Я обогнала его и открыла дверь подъезда.

— Все не так ужасно! Допустим, это не совсем «Нэшнл джиографик» и выглядит немного скучновато, но все же, как ни крути, денежки платят. — Он подождал, пока таксист выйдет из машины. — Просто думай о большей пользе, — добавил он, когда таксист взял чемодан, впихнул его в багажник и вернулся на свое место. — Знаю, такая работа не слишком тебе по нутру, Эл, но ты уезжаешь всего на пару дней. Не успеешь оглянуться, как вернешься. Да, и не забудь: в субботу Банкерс и Джордж устраивают рождественскую вечеринку.

— Не слишком ли рано для рождественских вечеринок? Еще только конец ноября!

Том пожал плечами.

— Что поделаешь с Джорджем? Такой уж он. Суперорганизованный. И Банкерса ты знаешь — этот никогда не упустит шанса собрать как можно больше женщин под веткой омелы[8] до того, как на его безымянный палец скользнет обручальное кольцо.

Мне стало еще тоскливее. Коллега Тома Эдвард Банксби по прозвищу Банкерс[9] (этим прозвищем остроумно обыгрывалась его фамилия, а также то, что он был заядлым болельщиком регби) был неисправимым бабником. Банкерс обожал вместо приветствия хватать дам за задницу. Его невеста Джорджина, зоркая мегера, носила туфли на высоченных шпильках и все разговоры обычно начинала так: «Привет, я Джорджи. Я самая молодая партнерша в фирме. Ну а вы сколько зарабатываете?» Шутники острили, что она носит мужские причиндалы Банкерса в своем портфеле и выдает их ему исключительно по особым случаям.