– Расстегни рубашку, – тихо сказал я, слова буквально застряли у меня в горле.

Он послушался меня, а я пальцем отодвинул воротник оголяя загривок Ронни.

– Укус, – прошептал я, разглядывая запёкшуюся кровь.

– Ой, а я-то думаю, что у меня там покалывает, ну так вот… – как ни в чём не бывало продолжил свой рассказ Ронни.

Я помедлил секунду в молитве о том, чтобы это был укус беты или омеги, потом припал губами к небольшому кусочку свежей раны и через несколько секунд отстранился. Место зажило без следа. Я облегчённо выдохнул и принялся зализывать оставшийся участок. В ушах всё ещё шумела кровь от ненужных мыслей, поэтому щебетание Ронни отошло на задний план.

И тут произошло кое-что странное. Я на секунду снова перестал его вылизывать, чтоб проверить, есть ли еще поврежденная кожа, но взгляд мой намертво зафиксировался на шейном позвонке Ронни, не давая мне отпустить это место дальше пары сантиметров от моего рта. Я втянул носом воздух и почувствовал как пьянею, а разум растворяется, уступая место животным инстинктам. Моя верхняя губа поползла вверх в оскале, обнажая передние зубы, нижняя челюсть плавно заскользила вниз, а где-то в груди раздалось негромкое рычание.

– Ты ещё долго будешь там колдовать? – дернулся Ронни, в его голосе зазвучали высокие нотки, указывая на недовольство. Оказавшись чуть дальше от него, я быстро пришёл в чувства, и он, похоже, не заметил моего секундного помешательства, – я обещал Кендре, что помогу ей с формулой.

– Что? Какой Кендре? – я попытался уловить суть его разговора.

– Ну Кендре, с работы, – сказал он, пока поднимался по лестнице и стягивал с себя запачканную рубашку, а потом продолжил что-то кричать из комнаты, поясняя, но я уже не слушал его.

Что это только что было? Не хотел же я в самом деле пометить Ронни. Я прогнал эту безумную мысль из головы к тому моменту, как Ронни спускался переодетый.

– Тебя, кстати, к директору вызывают, – немного виновато сказал он, когда мы вышли на улицу.

– Разберёмся, – ответил я, открывая перед ним дверь автомобиля.

Мы зашли в проходную кабинета Алана.

– Кэндис, – поздоровался я с секретаршей Алана. Она тут же улыбнулась и покраснела.

– Привет, Сид, вас ждут в кабинете.

– Спасибо, Кэндис.

Я открыл дверь, пропуская вперед Ронни, а сам вошёл следом и закрыл её за собой. Мы направились к свободным креслам и заняли свои места. Теперь я мог получше разглядеть другого зачинщика драки, и мне трудно было поверить в происходящее. Ронни не врал – парень действительно был гораздо выше него, вот только лицо его было полностью разукрашено всевозможными кровоподтёками и ссадинами, а над виском можно было заметить вырванный клок волос. Ронни же сидел как ни в чем не бывало со своим одиноким фингалом под глазом, привычно потупив взгляд вниз. Я перевёл взгляд на маму другого парня. Она заметно нервничала или была раздражена. Мне казалось, я могу понять её чувства. Я бросил быстрый взгляд на Алана, но тут же отвёл его, боясь рассмеяться – меня всегда забавляло, когда он строил из себя сурового Директора. Делал он это профессионально, но я знал его мягкую натуру, поэтому для меня это смотрелось комично.

– Этот ненормальный набросился на меня ни за что! – вдруг резко сказал парень, указывая пальцем в сторону Ронни.

– Мистер Уокер, это правда? – спокойно спросил Алан и взглянул на Ронни из-под очков.

Ронни бросил на меня быстрый взгляд, и я кивнул:

– Нет, он приставал к очкари… – я легонько шлёпнул его по колену, и он поспешил исправиться, – мальчику с плохим зрением, требуя от него, чтоб тот поделился домашним заданием.

– Опять за старое?! – вскрикнула мать парня, вскакивая на ноги, – ну всё, молодой человек, с меня хватит! Завтра уходишь в армию. Чего сидишь? Пошли.

– Подождите, подождите, – попытался Алан остановить женщину, но она только помотала головой, утаскивая сына в сторону двери, который явно был готов заплакать.

– Нет-нет, – сказала она, натянуто улыбнувшись, – всё в порядке, господин Директор, спасибо за уделённое внимание.

И вскоре нас осталось трое в кабинете. Оказывается причиной её раздражительности был вовсе не проступок Ронни, а поведение её сына. Я встал с кресла и облокотился на край дубового стола Алана, смотря на Ронни сверху вниз. Он всё еще озадаченно смотрел в сторону двери.

– У тебя пара через две минуты, – я слегка пнул по ножке его стула, выводя из ступора.

Он бросил на меня многозначительный взгляд, поднял рюкзак и поспешил из кабинета:

– Господин Директор, – попрощался он с Аланом и закрыл за собой дверь.

– О. Мой. Бог, – сказал я, повернувшись к Алану, и округлил глаза.

– Я знаю, – поднял брови он.

– Лицо бугая?… – ошеломленно ухмыльнулся я.

– Я знаю, – кивнул он.

– А Ронни… – я вскинул руку, указывая на маленький рост Ронни.

– Я знаю, – выдохнул он, – ты был прав, мальчик и правда особенный. Вот только, помнится, кто-то заверял меня, что с ним не будет проблем.

– Да я сам в шоке, – положил я руку на лоб и потёр его.

– Я слышал, что их вчера пришлось аж двум преподам разнимать.

– Ты серьёзно? – я невольно начал расплываться в улыбке, – скажи, Алан, это плохо, что я испытываю какое-то непонятное чувство гордости?

Он развёл руками:

– Если честно, даже я немного чувства гордости сейчас испытал.

– Что ты делаешь в эту субботу? – спросил я, серьёзно взглянув на него.

– А что? – он посмотрел на меня.

– Давай поужинаем, а? Приедешь ко мне с Евой, мы с Ронни накроем на стол. Посидим, пообщаемся. Что скажешь?

– Не знаю, Сид, – помотал головой Алан, – предложение заманчивое, но я не знаю как будет чувствовать себя Ева…

– Старый ты зануда, – перебил я его, – и сейчас просто прикрываешься ею. Хотя сам знаешь, как она будет рада выбраться из четырёх стен.

– Чёрт с тобой, – прокряхтел Алан, – в субботу, так в субботу.

Ронни отнёс тарелки и приборы в столовую. Потом вернулся и с сомнением посмотрел на духовку, где запекалось мясо по моему фирменному рецепту:

– Ты уверен в том, что это будет вкусно?

– Что за недоверие? – возмутился я.

– Да-да, – замахал рукой он, – “талантливый человек талантлив во всём”, я помню. Вот только посмотри, как неровно отрастают волосы у меня на затылке.

Он демонстративно повернулся ко мне спиной и наклонил голову.

– Всё там ровно, – заверил я его, хотя невооруженным глазом было заметно неровную полосу чуть длинных волос, выбивавшихся из общей массы. Надо будет его к нормальному парикмахеру сводить.

– Ну ничего, – он достал из шкафчика бокалы для вина, – я побольше овощей приготовил.

И снова ушел в столовую. А когда вернулся, спросил меня:

– А как вы с Аланом познакомились?

– Он был моим научным руководителем в институте, – пожал плечами я, – правда сперва наше знакомство не задалось.

– Вот как? – удивился Ронни.

– Ага. Он был жутким снобом, а я заносчивым юнцом.

– Что же заставило вас подружиться?

– Наука, – я посмотрел на Ронни, он внимательно слушал меня, – он объективно был самым умным преподом в университете. Но желающих попасть к нему было немного из-за его характера, а я рискнул. И он оценил это. С этого всё и повелось.

– Интересно, – протянул он, – с виду он не кажется снобом.

– Он очень сильно изменился, когда познакомился с Евой. Она как настоящий кондиционер для белья, - я ухмыльнулся своему сравнению, – сделала его мягким и пушистым.

Тут раздался звонок в дверь и нам пришлось прекратить сплетничать о друзьях. Я пошёл открывать, а Ронни остался стоять чуть дальше.

– Алан, – с улыбкой открыл я дверь.

– Привет, – он снял куртку и мы обнялись.

За ним вошла миловидная хрупкая женщина. Несмотря на её болезненный вид, Ева всё равно выглядела прекрасно.

– Ева, дорогая, – я аккуратно поцеловал её в щеку и помог снять пальто, – ты как всегда просто обворожительна.