Я вздохнул, прогоняя эти, теперь уже, горькие воспоминания. Кто лежал в моей гостевой спальне? Точно не тот Ронни, которого я помню. От того Ронни только смазливое лицо осталось, оболочка. Кулаки сжались от злости, сейчас, пьяным, мне было тяжелее сдерживать свои эмоции. Как он мог?! Вот так просрать весь свой потенциал? Я возлагал на него такие большие надежды, а он… Ну ничего, ничего. Я ему устрою небо в алмазах.

Ронни.

Я открыл глаза. Поправочка. Попытался открыть глаза. После ночи на экстази сделать это было крайне сложно. Поэтому я сначала положился на свои ощущения. Лежать тепло и мягко, пахнет чистым бельем, из звуков только тишина. Возможно, я ещё сплю. Я попытался всё-таки открыть один глаз. И правильно сделал. Где это я? Я тут же резко сел на постели. Чья это постель? Ненавижу! Ненавижу выходить на работу под наркотой, из-за нее в памяти только ощущения остаются. Я попытался напрячь свой больной мозг и вспомнить хоть что-то из прошлого вечера. Не вспомнил ничего кроме чувства стыда. Поглощающего чувства стыда. Что? Нет, не может быть. Неужели я вчера?.. Я заглянул под покрывало и увидел, что я все еще в рабочих шортах, это меня немного успокоило. Я поелозил осторожно. Неприятных ощущений и боли не было. Значит всё-таки нет. Уже хорошо.

Рука автоматически потянулась к уху – болит. Другая потянулась к другому – не болит. Странно.

Я наконец оглянулся по сторонам. Лежал я в постели, и явно лежал один. Во всей комнате признаков жизни другого человека тоже не было. Только темно-коричневая мебель хорошего качества, светло-голубые стены и две двери. Я встал и сначала прошёл к той, что дальше. Как я и думал, это была ванная. Так как полотенца не нашел, то решил, что душ мне сейчас ни к чему, поэтому только умылся холодной водой и прополоскал рот.

Вторая дверь вела в коридор. Пока я шел по нему, увидел ещё одну дверь, но заглядывать не решился. Я спустился по лестнице, и мне открылся вид кухни по правую руку, и гостиной – по левую. В гостиной я наконец обнаружил человека. Он стоял ко мне спиной, но эту спину я узнаю из тысячи. Сердце ушло в пятки.

– Сид? – с улыбкой позвал его я. Господи, я в доме у моей первой любви.

Но тут Сид повернулся. И улыбка моя медленно начала сползать. Он смотрел на меня убийственным взглядом. Руки скрещены на груди, видно, что ладони сжаты в кулаки, он делал так всегда, когда был в бешенстве. Вот только на меня он раньше никогда не злился. Я первый раз видел его таким, и мне стало страшно. Что я такого сделал?

– Сид? – робко спросил я и нервно сглотнул. В ответ у него только желваки на скулах заходили.

В растерянности, и от внезапной слабости в ногах, я плюхнулся на диван, с этого угла обзора он еще больше напоминал мраморную статую с прожигающим взглядом.

И тут до меня начало доходить. Я попытался закрыть хотя бы часть голого тела руками, на лице выступил румянец. Я смотрел в пол, не поднимая глаз, и чувствовал, как стыд пожирает меня изнутри. Теперь всё встало на свои места. Сид нашел меня в клубе, обдолбанного в хлам, вчера. Краем глаза я заметил одну из декоративных подушек рядом с собой и притянул её к себе, обнимая и скрывая хотя бы часть своего обнаженного торса. За окном август, а мне вдруг стало безумно холодно.

– Мигель, значит, – я еще сильнее вжался в сиденье дивана, – То есть теперь ты стесняешься? – ехидно заметил Сид, кивнув на мои действия с подушкой. Я только кивнул.

– М-мистер Маквуд, – попытался соврать я, – это не то, что Вы подумали…

– Да ты что? – с напускным удивлением перебил он меня, – а я подумал, что Ронни Уокер, маленький смышленый омежка, Ронни Уокер вчера танцевал стриптиз в невменяемом состоянии, не так?

– Всё так, – промямлил я.

– Не слышу!

– Всё так, сэр, – громче сказал я.

– У меня только один вопрос, Ронни, какого хуя? – я было открыл рот, но он продолжил, давая понять, что это был риторический вопрос, – Из всех малолетних преступников и обдолбышей в твоей школе ты был единственным, в ком я был уверен. Ты был единственным, про кого я думал: он точно вырвется, станет человеком, – теперь в голосе звучало презрение, – и что в итоге? В восемнадцать стал шлюхой у шеста?

– Семнадцать, – поправил я его.

– Что? – не расслышал он.

– Мне с-семнадцать еще, – сказал я, нервно сглотнув.

– На чём сидишь? – спросил Сид после небольшой паузы.

– На чём дадут, – пожал плечами я.

– Хмурый?

– Пока не было…

– Пока?! – заорал он снова, потом шумно вдохнул, пытаясь успокоиться, и саркастически продолжил, – а, то есть, ты планируешь, да? Снег?

– Пару раз…

– Вчера был под спидами?

– Экстази.

– Потрясающе, – выдохнул Сид, – и что мне с тобой делать? К мамке что ли отвезти.

И тут я сделал одну большую ошибку. Как только Сид упомянул маму, я в страхе поднял глаза на него, и наши взгляды встретились. На моём лице отразилась гримаса ужаса, я начал нервно хватать ртом воздух, подбородок предательски задрожал, а температура тела и вовсе ушла в минус.

– Нет, – залепетал я, – нет, Сид, то есть, мистер Маквуд, пожалуйста, не надо. Сэр, прошу Вас, пожалуйста, не надо к маме, – я начал всхлипывать от мыслей, что мама узнает, что я ей врал про всё. Она не выдержит, точно от сердечного приступа помрёт. Рядом с отцом в могилу ляжет, только не это.

Я смотрел на Сида с надеждой, слёзы катились по щекам, но вид его был грозным, безжалостным.

– Мать не знает, – сделал вывод он, – отец?..

Я только помотал головой, не хотел говорить, что отца не стало год назад. Сид склонил голову на бок и посмотрел немного вверх, он так всегда делал, когда задумывался о чем-то. Я лишь надеялся, что смог его уговорить.

Прошло несколько минут, прежде чем он заговорил наконец, а я за это время успел немного успокоиться.

– Значит так, Ронни, – манерно начал он, – ежели хочешь, чтобы матушка твоя не узнала, что сын её дырявая блядина, будешь делать всё, что я скажу. Деловое, так сказать, предложение, м? Как тебе?

У меня во рту пересохло так, что язык к нёбу прилип. Как сильно я ошибался в этом человеке… Я помню Сида молодым бедным студентом, который был для меня чем-то вроде примера для подражания, а оказалось вот он какой. Шантажист. Может еще и извращенец.

– Всё-всё? – прохрипел я.

– Всё-всё, – ну точно извращенец. В сердце больно закололо. С одной стороны мама, у которой из-за меня приступ случится, а с другой …

– Сексуальное рабство типа? – я все-таки решился уточнить.

– Ты что?! Всё еще под кайфом? – вдруг взбесился он, – какое нахуй сексуальное рабство, дебил? Ты на своей работе все свои мозги что ли вытрахал?! Только об этом теперь и можешь думать!

– Я тогда не понимаю, – я и вправду не понимал. Если ему не секс от меня нужен, то что? Что с меня взять-то? Я ж торчок обычный.

Сид попытался снова взять себя в руки:

– Просто рабство, – наконец выдохнул он, – если тебе так нравится это слово. Просто. Рабство.

– И ты не будешь меня, ну там, насиловать?

– Больно ты мне нужен, шлюха подзаборная, ещё подцепить от тебя чего не хватало.

Я склонил голову и закрыл лицо руками. Голова кружилась, от тех ужасов, что подбрасывала мне фантазия, но стоило мне представить бледное лицо мамы, как я тут же выпалил:

– Я согласен.

Я посмотрел Сиду в глаза, он только немного кивнул в знак того, что принял мой ответ.

– Можно мне попить? – спросил я, снова потупив глаза в пол.

– Сам найдешь, – бросил он и ушел вглубь дома.

Комментарий к Глава 1. Неожиданная встреча.

========== Глава 2. Взаимная неприязнь. ==========

Ронни.

Как только Сид перестал буравить меня своим ледяным взглядом и скрылся где-то в глубине дома, я прошлёпал на кухню. Нашёл графин с водой и начал жадно пить – во рту давно пересохло и из-за отходов и от полученной информации. Как только я отстранился от живительной влаги, заметил, что в меня что-то летит, но вовремя не успел сориентироваться, и вскоре на мою голову приземлились какая-то ткань. Я повертел её в руках – футболка. Судя по размеру принадлежала Сиду. Ну хоть не половая тряпка, тоже неплохо. Я тут же напялил её на себя, она оказалась мне велика так сильно, что из-под неё не то что не было видно шорт, заканчивалась она только где-то на середине бедра.